Во власти зверя
Шрифт:
Взгляд его при этом потух.
– Именно, – согласно кивнула я. – Я устала от них. Хочу просто принять все, как есть.
– Я вас понял, Робин, – серьезно кивнул он. – Критерий, по которому будут судить мою работу – только ваше итоговое мнение. Скажете – меня казнят.
– И почему вы такой спокойный? – восхищенно усмехнулась я.
– Ну а смысл мне суетиться? Моя профессия состоит не в том, чтобы делать женщин довольными. Даже не так – я в этом ничего не смыслю, как показывает опыт.
– Тем лучше, – кивнула я, чувствуя
– Давайте, – вздохнул он тяжело. – Но мне все равно нужно знать, от чего вас пытались лечить. Тесты должны быть адекватными.
– Вас будут контролировать, – догадалась я.
– Еще бы, – усмехнулся он.
– А этот ваш босс… Он вам завидует, да? – Не знаю, почему я вдруг позволила себе столь личный вопрос.
– Не думаю, – с готовностью отозвался он. – Я вообще о нем не думаю. Да и завидовать нечему.
– Ну не ему же выпала столь сомнительная честь. Не на него возложили надежды…
– Он привык к этому. Хотите кофе? – сменил он тему.
– Давайте, – согласно кивнула я. – Папка с предыдущими обследованиями смягчила полет вашего ноутбука.
– О, – оглянулся он за спину. – Неужели? А я думал… Хм…
Я нехотя улыбнулась тому, как его брови поползли вверх, пока он вытаскивал талмуд о моей болезни из-под своих вещей. Симпатичный доктор, кстати сказать. Около тридцати ему, но взгляд какой-то слишком сложный, дикий, неприрученный.
Кажется, не я тут буду правила устанавливать. И это не нравилось…
Когда принесли кофе, я устроилась с ним на кресле, поглядывая на доктора с моей папкой. Он к своей чашке даже не притронулся, поглощенный данными. На меня не взглянул ни разу, хотя я ждала его внимания. Но только не того вопроса, который последовал:
– Ты его до сих пор любишь?
Я опешила, потеряв дар речи. Откуда он узнал?
В папке были просто описаны симптомы – неконтролируемые обращения и полная амнезия по утрам, а еще предистория моего заболевания времен подростковых изменений. Но ни слова о том, что послужило толчком к началу этого ада.
– Простите?
Он вздохнул и покачал головой:
– Начала обращаться, когда потеряла девственность, так?
– Мы же договорились, – раздула я ноздри.
– Я все еще занят подбором адекватного алиби с учетом наших договоренностей, – откинулся он на спинку кресла и хмуро взглянул на меня. – Или ты думаешь, что обойдусь парочкой анализов крови? Это не ко мне.
– Да, – недовольно кивнула я.
– Ну, то есть, все врачи до меня это знали, – и он снова подтянул к себе папку. – Но здесь нет никаких об этом заметок… Где осмотр гинеколога?
– Это конфиденциальная информация, – напыжилась я.
– Это прекрасно. Тогда почему бы тебе не обратиться к белоглазому шаману с Заячьей горки?
– Может, не стоит со
– Может, и не стоит, – смерил он меня взглядом. – Но я не позволю тратить мое время. Либо ты принимаешь тот факт, что я – твой доктор, и говоришь мне все, либо твой папочка найдет кого-то еще…
– А ты? – усмехнулась я. – Он же тебе чем-то угрожал…
– И тебе правда есть разница? Сколько врачей, которым не дали всех карт в руки, полегло на твоем пути?
– Нисколько, – пожала я плечами. – Особенный только ты.
– И я теперь должен за это заплатить? Правда?
Его взгляд метал тихие молнии, и это показалось мне опасней, чем если бы он возмущался в голос.
– Что ты хочешь знать? – нахмурилась я, складывая руки на груди. – Привязана ли я к тому, кто стал моим первым?
– Мне не важно, сколько у тебя их было после, – потянулся он к ручке в нагрудном кармане. – Мне важно, кто был первым и испытываешь ли ты к нему чувства.
– У меня был один мужчина. Да, испытываю чувства. – Сухо не вышло – голос дрогнул. Я не сразу обратила внимание, что этот въедливый тип смотрит на меня пристально, но его взгляда выдержать не смогла.
– Ты с ним не встречаешься. – Это был не вопрос. – Что случилось?
Я напряженно вздохнула. Но все же наш разговор был конфиденциальным, и за пределы этого кабинета моя история не выйдет.
– Мы не можем быть вместе, – подняла голову, снова встречая взгляд из-под бровей.
– Первый оборот случился при расставании?
– Да.
Я знала, что мой зверь рвется к Рэну. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Но никому из докторов такой истории мы не рассказывали.
Этот уникум протер лицо, глядя на какой-то лист из папки:
– Тут нужен психолог, а не генетик, – заключил вдруг неожиданно.
– Серьезно? – скривилась я. Хотя, а что удивительного? Я все еще страдала от болезненной привязанности и обиды к мужчине, которому была нужна не более, чем для временного пользования.
– Серьезно, – сурово глянул он на меня. – Твои обороты – только часть проблемы, и они действительно по моей части. Но, может так случиться, что я не помогу тебе перестать оборачиваться неосознанно. А вот то состояние, в котором ты находишься, абсолютно точно и запустило этот процесс, в котором ты мучаешься сейчас. Убирать психологическую составляющую важно.
– Мы договорились на фикцию, – напомнила я.
– Но тебе плохо, – подался он вперед. – А я предлагаю шанс попробовать облегчить состояние.
Невозможный тип. Теперь он нашел в себе сочувствие ко мне?
– Давай вернемся к прежним договоренностям? – обрубила я. Хватит с меня сочувствия. Уж лучше бы он продолжал изображать полное наплевательство на меня и весь этот центр вместе взятых.
– Ладно, – пожал плечами наконец доктор, отодвигая папку. – Тогда пойдем брать кровь…