Во власти Зверя

Шабалтас Александр

– Не понимаю, о чем ты говоришь, - сказал Сергей.

– Я не могу тебе всего объяснить. Но вы и так потеряли массу времени. Ты должен помочь мне, если хочешь, чтобы твой друг выжил, - продолжал настаивать Леонид. – То, что я увидел там - олицетворение зла, мир смерти, проклятый Богом! Я почти убежден, что скоро всем нам придет конец! Столетиями ученые пытаются разгадать тайну Апокалипсиса, а разгадка – вот она! – глаза Звягенцева, прежде тусклые и безжизненные, теперь горели лихорадочным огнем. – Твой друг феномен, понимаешь, феномен! Возможно,

он единственный, кто может остановить чудовищное нашествие зла. Но без твоей помощи, Сергей, мне Ивана не отдадут. Тебя здесь все знают. Попроси врачей, поговори с его женой.

Сергей понял, что не может отказать Леониду, слишком велика была сила его убеждения. В данном случае он оставался «слеп», а Леонид был поводырем.

– Ладно, я попробую договориться с профессором, - тихо сказал Сергей.

Глава 25

Эта ночь в психиатрической больнице выдалась на редкость спокойной. Больным раздали снотворное, и теперь они, измученные за день, крепко спали, изредка вскрикивая во сне, продолжая жить в своем причудливом мире.

В коридоре царил полумрак, горела только настольная лампа на столике дежурной медсестры. Нянечка Софья Кондратьевна, аккуратная добрая старушка, бесшумно мыла пол, что-то, тихо напевая себе под нос.

В третьей палате тоже было спокойно, если не считать, метавшегося между койками, древнего старика. Он то подходил к зарешеченному окну, тревожно вглядываясь в черное небо, то шаркающей походкой возвращался к двери и, прислонив ухо к замочной скважине, прислушивался.

– Слишком тяжело, - проговорил старик, опускаясь на колени возле двери. Порывшись в кармане халата, он достал маленький деревянный крестик. – Господи, поскорее возьми меня отсюда. Здесь так тяжело дышать. Меня предупреждали, что будет трудно, что буду общаться с убогими духом, но я надеялся, что слова мои дойдут до их сердец. Увы, они даже не коснулись их ушей. Способности их души парализованы неверием. Господи, я бессилен донести Имя Твое, творения Твои. Прости меня!

Внезапно он услышал странный звук, похожий на шипение змеи. Было совсем темно, но вот в дальнем углу палаты появилось кроваво-красное свечение. Старик поднялся с колен и, прижимая к груди крест, направился туда. Подойдя ближе, он увидел существо, величиной с большую кошку. Серое, рыхлое, с пупырчатой кожей и омерзительной мордой, оно сидело неподвижно, и нагло на него смотрело.

– Чего смотришь? – прошипел странный зверек.

– Я и, правда, здесь сойду с ума, - пробормотал старик, протирая глаза.

– Это не мудрено, семьдесят лет провести в сумасшедшем доме, - засмеялся зверек, коснувшись лапой ноги старика.

– Кто ты? – спросил старик.

– Я Люцифуг, хотя мое имя тебе не о чем не говорит. Вместо того чтобы задавать

дурацкие вопросы, ты расскажи мне, чего ты добился сидя здесь.

Старик попятился. Отвратительный зверек каким-то непонятным образом вторгался в его мысли, вызывая у него брезгливость и страх, Люцифуг медленно пополз за ним, пугая старика еще больше.

– Ты что, потерял дар речи? Ты же сам пожелал покинуть это место. Вот я и пришел за тобой. Если пойдешь со мной, твои мучения кончатся, - он протянул старику пачку снотворного. – Проглоти все, и твоя душа немедленно попадет в рай. Ты заслужил отдых.

– Откуда у тебя это лекарство? – спросил старик, выхватывая пачку с таблетками из лап Люцифуга. У него перехватило дыхание от желания принять их все, чтобы разом покончить со своими страданиями.

– Медсестра обронила их сегодня утром, съешь поскорее, - угодливо шипел Люцифуг.

Старик со всей силы сжал пачку в кулаке, и бросился к двери.

– Эй, постой, мы еще не договорили! – Люцифуг пополз за стариком, пытаясь схватить его за полы халата.

В панике старик рванул дверь.

– Кондратьевна, - позвал он нянечку. – Иди сюда, мне нужно поговорить с тобой.

Софья Кондратьевна поставила в угол швабру, и засеменила к старику.

– Чего тебе, миленький? Может, чайку хочешь, или хлебушка принести? – спросила она, ласково глядя на старика.

– Кондратьевна, ты мне священника завтра позови, - шепотом попросил старик, с тревогой поглядывая на дверь, опасаясь, что Люцифуг его может подслушать.

– Бог с тобой, зачем? – испуганно замахала на него руками нянечка. – Ты что, милок, помирать собрался?

– Да, нянюшка, видно пришла моя пора. Я прошу тебя, не отказывай! Мне нужно исповедаться.

– Да ведь церковь наша закрыта на ремонт, - вздохнула нянька.

– А ты домой к священнику сходи. Он, говорят, где-то рядом живет.

– Может доктора лучше? Что у тебя, миленький, болит? Давай, скажу завтра Сергею Петровичу, пусть он тебя осмотрит.

– Нет, нянюшка, только не врача. У меня душа болит, а от этой боли лекарства нет. Ты в Бога веришь, Кондратьевна?

– А как же. Я в церковь хожу каждое воскресенье.

– Тогда Богом тебя прошу, приведи ко мне священника, а то придется мне в Страдалище идти.

– Да какие у тебя грехи, что страсти такие говоришь?

– Если я не исполню то, что должен был исполнить, мне не избежать наказания в чистилище князя тьмы. Я день и ночь Бога молю, чтобы помог мне выйти от сюда, дабы я смог закончить свою миссию. Но видно, суждено мне умереть в этой больнице. Пожалей меня, позови священника! – горестно произнес старик, и по его морщинистым щекам потекли слезы.

Нянечка в знак согласия закивала головой, жалостливо глядя на расстроенного старика. Она знала, что с душевнобольными лучше не спорить. «Мало ли чего ему в голову может прийти. Надо же, миссия. А такой тихий и хороший старичок. Скромный, никогда не буянил», – по думала она.