Во все Имперские ТОМ 12. Финал
Шрифт:
— Я ненавижу тыкву! Бе! — заявил сын Шаманова и прибавил эскимосское ругательство, в переводе означавшее «моржовый хуй».
Люба тут же нахмурила брови:
— Ангу, не повторяй за папой.
Маленький Ангу в ответ оскалился, Люба тоже оскалилась, всеми своими острыми зубами.
Шаманов уже привык к этой стандартной семейной сцене — Люба и Ангу постоянно скалились друг на друга, как пара волков. Шаманов находил это просто очаровательным...
— Тетя Люба вампир! — восхитился Рюрик, — Тебе повезло с мамой, Ангу.
— ЧТО?
Вот теперь Шаманов на самом деле перепугался, даже завертел головой, в панике ожидая увидеть несущуюся на него разгневанную богиню...
Но Алёнки Оборотнич здесь не было. Она на самом деле уже как три года была мертва, Либератор убил её.
— Я видел маму во сне, — звонко произнёс Рюрик, — Она была такой красивой... Черной, как я. С золотыми волосами и тремя глазами. Она меня обнимала! И сказала, что любит меня. А еще сказала, что когда-нибудь вернется и убьет всех моих врагов.
Теперь Шаманов от страха даже лишился даже дара речи. Он попытался выдавить из себя улыбку, но вышло не очень.
Зато на помощь пришла Люба, как и всегда сохранявшее хладнокровие:
— Вова, твоя мама погибла. И ты это отлично знаешь. Но я уверена, что она может приходить к тебе во сне и говорить с тобой. Почему бы и нет? Вот только твоя мама не была кровожадной и никого не убивала. Совсем наоборот — она была храброй, доброй и благородной женщиной! Вот почему Либератор убил её. Но её любовь — навсегда с тобой. Вот тут.
Люба присела на корточки рядом с Рюриком и коснулась рукой груди мальчика в районе сердца.
— Ага, всё так, — Шаманов растерянно кивнул.
Сказано это было красиво, хотя утверждение о том, что Алёнка Оборотнич «не была кровожадной» было, мягко говоря, сомнительным. А если бы Алёнке при жизни кто-то сказал, что она добрая — то этот кто-то явно мог сдохнуть на месте.
Вообще, Шаманову все больше становилось не по себе. Сны Рюрика пугали его. Раньше мальчик, который думал, что его зовут Вова, таких снов не видел...
— Добрый день, Ваше Высочество.
В парке наконец-то появились воспитатели Рюрика, вышедшие из домика — девица из клана Глубиных, шведский пастор Юхан и финн по фамилии Лайно.
Княжне Глубине Шаманов поцеловал руку — девушка выглядела, как типичная злая училка, тощая и в очках. У Глубиных вообще все члены клана носили очки. Вроде бы за свое духовное зрение они расплачивались тем, что у них с рождения было повреждено зрение обычное...
Княжна Глубина была здесь, чтобы наблюдать за чакрами и магией Рюрика. Если к мальчику вернется его сила — Глубина должна немедленно доложить об этом Шаманову. Кроме того, у княжны был двадцать третий ранг, так что она еще и исполняла роль охранника.
Пастор Юхан отвечал за воспитание Рюрика, Шаманов надеялся, что духовное лицо сможет подавить кровожадность и жажду власти мальчика, унаследованные от матери, ну или хотя бы направить их в мирное русло.
Что до финна Лайно, то этот был просто слугой, а еще внештатным агентом Имперской службы защиты Конституции. В его обязанности входило заботиться о ребенке, а еще приглядывать за княжной Глубиной и пастором...
Все трое, конечно же, отлично знали, что этот странный мальчик Вова — никакой не Вова, а самая настоящая реинкарнация Рюрика. Кроме них, в курсе был еще Шаманов, его жена Люба, канцлер Империи Таня Пушкина и еще пара человек в высших эшелонах власти...
А больше о Рюрике не знал никто.
Хотя был еще Чуйкин, но он бесследно пропал сразу же после победы над Либератором, так что считался мертвым...
Но это все было неважно. На самом деле значение имел лишь один факт — знает ли сам Рюрик о том, кто он такой. Пока что Рюрик не знал. Он все забыл, когда Либератор нанес ему страшные раны три года назад...
Но он мог вспомнить. И когда он вспомнит — он точно не простит ни Таню, ни её брата-дегенерата, узурпировавшего трон, ни тем более Шаманова. Ибо они отобрали трон и корону Рюрика.
Вот почему сон мальчика так сильно напугал Акалу...
Но пока что все было хорошо. Птицы пели в лесу, сосны шумели на ветру, ярко светило Солнце, а Рюрик рвался показать Шамановым свои тыквы:
— Ну пойдемте! Я покажу вам тыквы!
— Не люблю тыквы! — снова вознегодовал сын Шаманова Ангу, — Противные! Я люблю мясо...
Ангу было хотел еще разбавить свою речь эскимосскими ругательствами, но осекся, глянув на маму.
— Так я тебя не есть зову, — звонко рассмеялся Рюрик, — А поглядеть!
— А чего глядеть? — засопел Ангу, — Я видел тыквы. Мерзость на тарелке. Они как сопли!
— Так это на тарелке, — Рюрик совсем развеселился, вообще он обожал потешаться над вечно мрачным младшим Шамановым, — А я тебе покажу, как тыквы растут! Они круглые! Пойдем, сам увидишь.
И они все пошли глядеть на тыквы.
Тыквы росли в углу сада, под вишнями. Рюрик не соврал — тыквы оказались круглыми, большими и мясистыми, такие тыквы могли бы украсить любой Хэллоуин.
— Это не тыквы, — обиделся Ангу, с подозрением глядя на тыквы, будто те были какими-то монстрами.
Самая большая из тыкв была с самого Ангу размером.
— А что это по-твоему, дурачок? — не согласился Рюрик, продолжавший весело смеяться, — Яблоки?
— Дыни, — отрезал Ангу, — Это дыни! Ненавижу дыни...
Ангу пнул одну из тыкв, пробив в ней дыру.
— Эй, не ломай мои тыквы... — вознегодовал Рюрик.
— Это не тыквы!
— А вот и тыквы...
Дети увлеклись перепалкой, но это было нормально для них. Ангу с Рюриком постоянно спорили, но оба получали от этих споров искреннее удовольствие. И даже когда они начинали драться, никто их обычно не разнимал.