Вода: Наперегонки со смертью
Шрифт:
— Не надо, мы сами, когда захотим, — Роман показал жестами, — убери назад. Старик послушался.
— У вас вода есть?
Роман приложил кулак ко рту и закинул назад голову. Старик снова открыл холодильник и показал полки с минеральной водой и напитками. Открыл дверь на склад и показал еще батарею упаковок с водой.
— А из крана, что течет?
Роман сам подошел к крану и открыл его. Вместо струи воды, показался кончик густого прозрачного геля. Роман тронул его пальцем и понюхал. Вода не пахла ничем.
— Ясно. Значит, вода только в бутылках нормальная. Спасибо, отец.
Отдыхай
Роман обошел пять бунгало, прежде чем попал в то, которое заняла Ангелина. Жена включила телевизор и во все глаза смотрела новости на английском. Она даже не заметила, когда вошел Роман. На экране мелькали знакомые картинки загустевающего океана и что самое страшное — рек. Репортаж показывали из Индии. Народ лопатами черпал воду из рек. Съемки с дрона показали, что загустевающая вода сама собой заблокировала течение. Реки выходили из берегов, разливались и вскоре густели. Голос диктора тревожно вещал, а на экране появились ВВС Индии.
— А они-то зачем? — удивилась Ангелина.
— Кажется, они закрыли небо для полетов в пространстве страны.
Потом на экране начался репортаж про Суэцкий канал. Власти Египта перекрыли его для прохода в обе стороны. Во всех репортажах светились военные на танках, самолетах, вертолетах. Предупредить развитие катастрофы они не могли, значит, демонстрация силы нужна была для подавления беспорядков. Судя по ситуации в аэропорте, беспорядки — это мягко сказано.
— Что в России происходит? — Ангелина принялась щелкать каналы. — У нас же зима, вода не станет густеть на морозе?
Ни одного российского канала телевизор не нашел. Мобильного интернета тоже не было.
— Ром, спроси у старика вай-фай включить?
— Он такой древний, боюсь, он не знает что это?
Роман вернулся в здание отеля. Нашел старика на кухне, тот готовил себе яичницу.
— Отец, включи вай-фай. Вай… фай…, понимаешь?
Старик закивал головой и затараторил, однако, включать вай-фай не спешил. Подцепил глазунью, переложил ее в тарелку, присыпал специями и сел за стол.
— Потом включишь? — спросил Роман и показал на руку, где должны быть часы.
Старик опять что-то ответил на тарабарском языке. Роман чертыхнулся про себя и решил сам посмотреть, где у них что включается. Прошелся по зданию отеля. Отметил про себя небольшую лавку с сувенирами, плавательными принадлежностями, купальниками. Нашел распределительный щиток и витую пару в нем. Провод шел от наружной антенны. Проследил путь от щитка и дошел до подсобки, в которой стоял компьютер и роутер с четырьмя антеннами. На роутере была приклеена бумажка с паролем.
Роман включил роутер. Лампочки на его панели замигали, часть потухла, но значок вай-фая и интернета остались гореть. Роман включил телефон и ввел пароль. Связь установилась. Он сфотографировал пароль и вернулся в бунгало.
— Готово, — Роман показал жене фото пароля. — Забей, пойду братьям- славянам покажу. Тоже, поди, беспокоятся.
Сербы смотрели телевизор. Лица у них были напуганы. Роман протянул им телефон.
— Пароль от вай-фая.
— Хвала приятелю!
Валерия быстро забила пароль и во все глаза уставилась в экран. Она залопотала на сербском и принялась отстукивать
— Као што е случай у России? (Как дела в России?)
— Еще не знаю. Поспешил вам показать пароль.
— Код нас йош нийе почела. (У нас еще не началось) — Валерия поднесла телефон Сречко.
Она была счастлива, что захлопала в ладоши.
— Добро, — согласился Сречко.
— Ладно, я пойду. Внутри, то есть, унутар, есть вода и напитки всякие, имейте ввиду.
— Добро, Роман, хвала ти. (спасибо тебе)
— Да, не за что. Отдыхайте.
Роман вернулся к себе. Ангелина продолжала переписываться.
— Что на Родине?
— Пока, тихо. Думают, что до нас не дойдет. В аэропортах устроили санитарные кордоны, одежду и вещи пропускают под ультрафиолетом.
— С родителями списалась?
— Списалась. Чтобы не расстраивать, сказала, что нас поселили в бунгало, пока паника не уляжется.
— Хорошо. В Югославии тоже ничего не происходит. Может, загнется зараза, сама в себе, а?
— Хотелось бы, — Ангелина замолчала. — А с другой стороны, от таких изменений тревожно на душе, но как-то торжественно, будто стал очевидцем великого события.
— Гель, ты нормальная?
— Не зови меня так, зови Лина.
— А что, символично, вода превращается в гель и ты Геля. Две катастрофы.
— Я-то катастрофа? — Ангелина шутливо возмутилась. — Всё, что я у тебя разрушила, это холостяцкий беспорядок.
Роман хохотнул и обнял жену. Она была права. Его телефон затренькал входящими сообщениями. Писали приятели и коллеги, все кто знал, что он в настоящий момент должен был находиться на круизном лайнере посреди Индийского океана. Роман не стал расписывать каждому. Написал один текст, копировал его и вставлял в каждое сообщение. На вопрос работодателя о сроках возвращения, написал, что не знает, но задержится точно. От мысли, что ему не придется идти на работу через неделю, на душе стало мстительно приятно.
У входа в индийское воздушное пространство летающую лабораторию встретили два истребителя ВВС Индии. Они красноречиво показали «подбрюшье», на котором висели ракеты «воздух-воздух». Установили радиоконтакт и сообщили, что самолет будет сбит при попытке войти в воздушное пространство страны. На территории Индии объявлен карантин и всем воздушным судам, поднявшимся из зараженных мест, пролет воспрещен, вплоть до угрозы уничтожения.
«Ил» отвернул от греха подальше, а начальник миссии кинулся устанавливать связь с правительством для разрешения конфликта. Вскоре пришел ответ, что Индия настаивает на выполнении ее просьбы, так как это затрагивает ее стратегические интересы. Было предложено пройти через Аравийское море, Пакистан, а там уже через страны СНГ. Но, оказалось, что и Пакистан пытался защитить себя, а также Иран, Оман, Эмираты и Саудовская Аравия. Топливо на самолете начало заканчиваться, а из ловушки выбраться не получалось. На самом «верху» пытались найти способ пропустить самолет, но страны начали играть в игру — «каждый сам за себя». Какое им было дело до чужого самолета, когда государству грозила реальная опасность, в которой ждать помощи будет неоткуда.