Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века
Шрифт:
Кук попробовал заговорить с ними по-таитянски, но напрасно. Язык их с таитянским не имел ничего общего. Знаки они тоже понимали плохо: недогадливость их даже порой удивляла путешественников.
Остров этот назывался Танна. Племя Танны было гораздо беспомощнее и невежественнее таитян. Земледелие их находилось в самом зачаточном состоянии. Расчищая почву от леса, они рубили деревья каменными топорами. Топоры эти были так плохи, что одному человеку удавалось срубить не больше двух-трех деревьев за день. Кук приказал матросам вырубить для туземцев участок леса, над которым им пришлось бы трудиться целый год, и через три часа
Новозеландцы имели более высокую культуру, чем новогебридцы. Новозеландцы умели плести рогожи, их каменные топоры были хорошо отшлифованы, у них были крепкие вместительные лодки, а не легко переворачивающиеся пироги, как у таннцев, в которых едва могли поместиться два человека.
Зато у таннцев было смертоносное оружие — отравленные копья и стрелы. Они охотно продавали их англичанам.
Кук возмущался тем, что таннцы-мужчины свалили всю работу на жен, а сами ничего не делали. Женщины рыхлили деревянными мотыгами землю, женщины ловили рыбу, женщины пасли свиней, готовили обед, строили хижины, а мужчины лишь спали, ели да распевали песни. Только два занятия считали они достойными себя — охоту на птиц и рубку деревьев. Но, срубив дерево, заставляли женщин оттаскивать его в сторону. Вообще женщины постоянно что-нибудь тащили на спинах, они были низкорослы и сгорбленны.
Танна — вулканический остров, и весь он состоял из пепла, выброшенного огнедышащей горой. Его черная рыхлая почва чрезвычайно жирна, и поэтому лес здесь гуще, чем на Маликоло.
Бродя по лесу, Кук натыкался на лысые места, где не росла даже трава. Однажды он ступил на такую прогалинку, но снизу так припекало, что ему казалось, будто он идет по раскаленной плите.
Немало на острове было и горячих ключей, которые били из-под земли вверх, как фонтан. К ним трудно было подойти из-за клубов горячего пара. Кук бросил в один из таких ключей черепаху, и через две минуты она настолько сварилась, что ее можно было есть.
Жители Танны были слишком бедны, чтобы снабжать корабль припасами, поэтому Кук не мог долго оставаться у них. Он поднял паруса и направился на юг, полагая, что до Новой Зеландии они уже не встретят никакой земли.
Новая Каледония
Но через три дня, 5 сентября, мореплаватели издали увидели длинную горную цепь.
Кук несколько суток плыл вдоль скалистых, почти безлесных берегов, и ему стало казаться, что он открыл необычайно большой остров. Но, забравшись на вершину одной из гор, он сразу за ней увидел море. Новая Каледония длинна, но узка: ширина ее нигде не превышает десяти миль.
Обитатели ее были похожи на туземцев Танны, только выше ростом и мускулистее. Они сажали банановые и кокосовые деревья, но не имели никаких домашних животных. Диких зверей на острове тоже не было.
Однажды на берегу новокаледонцы увидели матросов, которые ели солонину. Один из моряков обгрызал свиную кость, и они приняли его за людоеда. Это вызвало в них сильное отвращение, они сразу заговорили хором, плевались и корчили рожи. Напрасно смущенные матросы старались убедить их, что они едят свиное, а не человечье мясо. Островитяне продолжали смотреть на них с самым брезгливым видом.
Впрочем, к морякам новокаледонцы относились без всякого любопытства. Никогда не заговаривали первые, не звали их к себе, не подъезжали к кораблю и ничего не пытались выменять или украсть. Когда путешественники бродили по острову, их сопровождали только дети. Мальчики целыми толпами ходили за Форстером-младшим, потому что он стрелял попугаев. Выстрелы их нисколько не страшили.
Кук нанес на карту все восточное побережье Новой Каледонии, дал названия мысам и заливам и вышел в открытое море.
Домой
18 октября 1774 года «Решение» снова бросило якорь в проливе Кука. Кук был в Новой Зеландии почти год назад. Как здесь все изменилось за время его отсутствия! Берега пролива опустели. Там, где раньше были деревни, остались только грязные пепелища, уже зарастающие травой. А те несколько семейств, которые продолжали обитать в этом опустелом краю, старательно избегали встреч с моряками. Едва англичане высаживались на берег, как новозеландцы скрывались в лесах.
Кук, не знавший о гибели здесь матросов с «Отваги», удивлялся этой странной недоверчивости людей, так дружественно относившихся к нему в его прошлый приезд. Он поймал двух молодых воинов, силой привез их на корабль и стал расспрашивать, что произошло в его отсутствие. Но новозеландцы были несловоохотливы, бормотали что-то невнятное, уверяли, что они ни в чем не виноваты, и Куку пришлось отпустить их, ничего не добившись.
«Домой!» — вздыхали матросы, утомленные двухлетним плаванием. «Домой!» — скрипели ванты, истрепанные за долгую службу. «Домой! Домой!» — шумели грязные залатанные паруса.
Кук тоже устал и постарел за это путешествие. Посоветовавшись с офицерами, он через неделю покинул Новую Зеландию и отправился в Англию, избрав путь мимо мыса Горн. 30 июля 1775 года «Решение» прибыло на родину, обойдя вокруг света.
Третье плавание
Северо-Западный проход
Кук опять отправляется в Тихий океан
После второго путешествия Кук решил отдохнуть. Ему шел уже сорок девятый год, он довольно поплавал по морям.
И вот, пожертвовав почти все свои деньги, полученные от Британского адмиралтейства, на постройку общежития для престарелых моряков, он поселился в маленьком городке Гринвиче и занялся астрономией.
Но он недолго оставался в бездействии.
Весной 1776 года его вызвал к себе лорд Сандвич, первый лорд Адмиралтейства.
— Кук, вам придется еще раз совершить кругосветное путешествие, — сказал он. — Адмиралтейство решило послать вас в новое плавание. Вы должны попробовать отыскать Северо-Западный проход со стороны Тихого океана.
О существовании Северо-Западного прохода европейские ученые тех времен спорили так же много, как о существовании Южного материка.
Защитники существования Северо-Западного прохода утверждали, что это пролив, который проходит через Северную Америку и соединяет Атлантический океан с Тихим. Предполагаемый пролив называли Северо-Западным потому, что надеялись найти его на северо-западе от Европы.