Водные ритуалы
Шрифт:
– Милан, Пенья, рада, что вы с нами. Вы нам очень поможете. Я хочу, чтобы вы поговорили с окружением Аны Белен Лианьо, с матерью, друзьями, близкими, коллегами по работе. Самое главное на текущий момент – выяснить, кто отец ребенка, которого она вынашивала. Имелся ли у нее парень или стабильный партнер, жила ли она с кем-то… Важно определить, был ли это желанный ребенок, не спровоцировал ли он своим появлением какой-то конфликт… Отмечайте все, что покажется странным. Милан, поскольку мы не нашли ее мобильный телефон, сейчас шерстите социальные сети. У нее были аккаунты в «Фейсбуке», «Инстаграме», «Твиттере» и так далее, она делилась с подписчиками своими работами и эскизами, а заодно загружала личные фотографии.
Эсти на мгновение осеклась, заметив, что Милан что-то быстро записывает на кричаще-розовом стикере.
– У вас там все поместится?
– Постараюсь, – ответила она, и лицо ее мигом приобрело оттенок стикера.
– В следующий раз захватите блокнот, это более практично, – посоветовала Эсти, не слишком жестко, не слишком мягко.
– Стикеры мне больше подходят, – пробормотала Милан себе под нос. – Я могу засунуть их в любой карман, места они не занимают. Не волнуйтесь, шеф, я ничего не потеряю.
– Как хотите, – не очень убежденно продолжала Эстибалис. – Итак, продолжаем. Мы обратимся к судье, чтобы тот разрешил нам запросить ее данные в банке, куда она депонировала три миллиона евро. Как эксперт по виктимологии, я определила бы три рабочие гипотезы. Первая: ее убили из-за беременности и возможного конфликта, который эта беременность породила в ее окружении. Второе: убийство было совершено из-за денег. Третье – и не дай бог, чтобы эта гипотеза оказалась основной: перед нами кельтский ритуал, о чем свидетельствует способ убийства и вся атрибутика. Подвесить женщину вниз головой, частично погрузив в котел, которому почти три тысячи лет… К тому же убита она была в очень неудобном месте: на горном перевале, где проходит граница между двумя провинциями, в туннеле, который с доисторических времен служил дорогой.
Я воспользовался минутой, чтобы позаимствовать у Милан один из ее розовых стикеров, и быстро написал записку Эстибалис. Та прочитала ее и кивнула.
– По совету инспектора Айялы, я также считаю необходимым, чтобы вы отследили всю творческую деятельность Аны Белен Лианьо, или Аннабель Ли, как она обычно подписывала свои комиксы. Возможно, дома у жертвы имеются экземпляры опубликованных комиксов. Допросите ее мать или партнера, если таковой имеется. Если никого не найдете, узнайте, в каких издательствах она издавалась, и свяжитесь с редакторами. Как только комиксы окажутся у вас, проверьте их на предмет каких-либо символов, которые мы видели на месте преступления: кельты, котлы, повешенные, беременные…
– А что насчет горцев, которые ее нашли? – вмешалась заместитель комиссара.
Я как раз собирался написать Эстибалис тот же вопрос, но Альба оказалась первой. Из головы у меня не выходила троица в капюшонах, о которой рассказывал Тасио.
– Они дали свидетельские показания, вот отчет, – ответила Эсти, раздавая листы присутствующим. – Краткое резюме: Хосе Мари Гармендиа-отец и Хосе Мари Гармендиа-сын, пятидесяти и восемнадцати лет от роду соответственно. Жители Араи, соседней деревни, откуда обычно начинается подъем к туннелю Сан-Адриан по алавесской дороге. У отца есть небольшая кузница, где до сих пор все делается по традициям дедушек, которые, по его словам, работали на ныне заброшенном сталелитейном заводе в Аджурии. Дела явно идут так себе – он уволил всех работников и не может позволить себе оплачивать услуги даже собственного сына. Судя по данным в отчете, юноша числится безработным и не имеет права на получение пособия по увольнению. Хосе Мари-отец говорит, что потому они и отправились в четверг в горы – он хотел подбодрить сына, в мастерской все равно работы не было. Он утверждает, что перед входом в туннель они увидели тело, висящее на дереве – оно раскачивалось из стороны в сторону, скорее всего, под воздействием ветра, – и сразу побежали к нему. И тут заметили, что голова опущена в котел.
– Он так и сказал – «котел»? – спросил Пенья.
– Да, здесь с самого начала значится слово «котел», – ответила Эстибалис, пожав плечами. – Не кастрюля, не сковородка, не какая-то другая посудина. По-моему, это нормально – у него своя кузница, и уж он-то способен отличить котел от кастрюли.
– Мы можем увидеть на фотографии, как именно стоял этот котел? – настаивал Пенья, протягивая дрожащую руку к центру стола.
– Да, к счастью, мы сумели спасти фототехнику, но я с самого начала присутствовал при осмотре, и вы можете задавать мне любые вопросы, – вмешался Мугуруса.
– У котла выпуклое дно, и поставить его на землю невозможно; так что кто-то должен был его придерживать, пока голову погружали в воду. Она же наверняка отбивалась.
– Да, она сопротивлялась, – подтвердила эксперт-криминалист. – На теле имеются синяки, указывающие на то, что она билась головой и извивалась, пока была жива. Вскрытие я проведу сразу после нашей встречи, однако и на глаз можно установить, что повреждения соответствуют размерам котла.
– Вот, – сказала Эстибалис, листая отчет, и прочитала вслух: – «Свидетель утверждает, что котел стоял в центре небольшой груды камней, которые кто-то сложил вокруг этого предмета, чтобы придать ему устойчивость».
– А где эта куча камней на фотографиях? – спросил Пенья, передавая нам панорамные снимки и фото со среднего расстояния. – Я ее не вижу. Кто-нибудь видит?
– Когда мы прибыли, котел лежал на земле в нескольких метрах поодаль; свидетели сказали, что они убрали его, чтобы оказать помощь девушке, воду вылили, отбросили котел в сторону и больше к нему не прикасались. Думаю, камни рассыпались, когда они пытались спасти жертву и определить, жива ли она. Похоже, именно камни удерживали котел вертикально, если они там вообще были.
– Итак, что у нас есть на текущий момент, инспектор Гауна? – спросила Альба.
– У нас есть отец и сын, в отличной физической форме и с финансовыми проблемами, утверждающие, что нашли жертву мертвой, и куча отпечатков на котле, послужившем орудием убийства, восстановить которые невозможно. Нам предстоит найти отца ребенка, которого она вынашивала. А еще у нас есть беременная художница-комиксистка с тремя миллионами евро.
«Думаю, для начала неплохо», – подумал я.
– А что, если отец и сын устроили вечеринку с участием Аны Белен Лианьо, и что-то пошло не так? – спросил Пенья.
– Это вопрос к нашему профайлеру, – ответила Эстибалис.
Остальные коллеги пока не знали, что я знаком с Аннабель Ли, а моя напарница по-прежнему меня прикрывала.
– Инспектор Айяла, что вы на это скажете? – посмотрела на меня Альба.
Я написал на планшете и показал собравшимся:
«Насколько я могу судить, исключить этого нельзя. Но в этом сценарии нет ничего сексуального. Помимо прочего, жертва одета в спортивную одежду, на ногах у нее горные ботинки. Мы можем предположить, что ее не похищали, по крайней мере, не привезли из Витории: она изначально находилась в горах или где-то поблизости. Это не имеет ничего общего с обычными сценами оргий, когда в играх с кислородной депривацией используют пластиковые пакеты. Погружение головы в старинный котел и подвешивание жертвы за ноги не имеет выраженного сексуального мотива. Это слишком трудоемко для исполнения. Не думаю, что это рабочая версия. Что скажете, заместитель комиссара?»