Водный Лабиринт
Шрифт:
— На этой коробке буква «К».
— Значит, тут кражи. Нам нужна буква «Н» — «несчастные случаи», за шестьдесят третий год. Наверное, это где-то здесь.
Сняв несколько коробок, Уинкертон радостно вскрикнул:
— Вот она! — Он снял пломбу с помощью ключа от машины. — Так, посмотрим… Ага, Джон Хаксли и Женевьева Брукс. Авария.
— Дайте взглянуть, — попросил адвокат.
— Подождите. Сначала поставим все обратно на места, иначе Хелен нас убьет.
Когда они оказались на улице, Сэмпсон попросил у следователя отчет, чтобы прочитать
— Ладно, я вам верю. Но обязательно верните его завтра. Я не имею права отдавать его кому бы то ни было без судебного решения, так что не говорите никому.
— Большое спасибо, Уинкертон. Даже не знаю, как вас отблагодарить.
— Пригласите меня на обед перед отъездом.
— Обещаю.
В номере Сэмпсон скинул ботинки, лег на диван и погрузился в досье. Первую страницу занимал отчет спасателей, обнаруживших тела. Адвокат отметил про себя, что это было на северном склоне горы Кларк, в десяти километрах к западу от Питкина. Дальше шла документация службы спасения и показания медика, первым прибывшего к месту трагедии. На одной из страниц была начерчена схема с двумя крестиками. Сэмпсон догадался, что они отмечали места, где были найдены тела, хлебнул бурбона и продолжил чтение.
Четыре страницы зеленого цвета с эмблемой больницы Аспен-Вэлли занимало описание ран и повреждений. Отмечалось, что на шее у Хаксли имелась глубокая рана, вероятно, вызванная падением с большой высоты. У Женевьевы были сломаны ногти, а три из них сорваны. Возможно, она цеплялась за выступ скалы, чтобы не упасть.
Хэмилтон заглянул в полицейский отчет, желая выяснить, не было ли под ногтями женщины человеческой кожи — признака борьбы, но ничего такого не нашел. Прихлебывая виски, адвокат вдруг увидел сквозь стекло стакана что-то желтое. Это оказался толстый конверт с черно-белыми фотографиями, вклеенный в дело с помощью скотча.
Сэмпсон разложил снимки на кровати. На них было место происшествия, тела Хаксли и Женевьевы в морге, конец веревки, личные вещи погибших. Сэмпсон рассеянно глядел на фотографии. Внезапно одна из них привлекла его внимание. На белом столе лежали пустой рюкзак, фляжка свитер, перчатка, шапка, ботинки с шипами, ключи, фонарик, сигнальный пистолет, покореженный фотоаппарат и какой-то небольшой белый предмет.
Сначала Хэмилтон принял его за смятый платок, но это явно было что-то другое. Адвокат никак не мог получше разглядеть эту штуку. Он одним духом опустошил стакан, выкинул кубик льда в мусорную корзинку, вытер стакан полотенцем и приложил его к фотографии на манер лупы. Да, это был восьмиугольник.
Сэмпсон хотел было позвонить Афдере, но потом подумал, что надо, во-первых, разузнать побольше об этом деле, отныне крайне подозрительном, а во-вторых, определить, стоит ли сообщать об открытии Уинкертону. Он решил повидаться с шерифом Гаррисоном, который мог быть в курсе каких-нибудь подробностей, и найти хорошее фотоателье, чтобы отпечатать увеличенные копии фотографий.
Когда
Утром Хэмилтона разбудил телефонный звонок.
— Да?
— Привет, Сэм, это Афдера. Что ты выяснил?
— Привет. — Адвокат протер глаза. — Как ты?
— Нормально. Так что ты нашел?
— Пока еще рано говорить. Вчера я провел весь день со следователем из местной полиции, сегодня рассчитываю встретиться с шерифом и, если получится, посетить место катастрофы. Это случилось на склоне горы Кларк. Думаю, мне надо нанять проводника. Надеюсь, вечером смогу сказать больше.
— Тебе дали отчет?
— Завтра дадут. Не беспокойся, как только узнаю что-то, сразу позвоню, — солгал Сэмпсон, не хотевший сообщать Афдере о своем открытии.
— Не желаешь узнать, как поживает Ассаль?
— Конечно! Как она?
— Волнуется. Говорит, мы с тобой секретничаем, а потом ты таинственно исчезаешь. Скучает по тебе.
— И я по ней скучаю. Скажи, что вернусь на днях.
— Ладно, Сэм. Будь осторожен и держи меня в курсе всего.
— Естественно. До вечера, Афдера.
Сэмпсон плотно позавтракал и отправился на поиски фотоателье. Надо было сделать копии снимков и вернуть отчет Уинкертону. В отеле ему порекомендовали «Аспен фотошоп», расположенное на авеню Гопкинс. Ателье выглядело стандартно: большие фото пейзажей, лыжников и лыжных ботинок, жареных индеек, стройных девушек в бикини.
— Добрый день. Меня зовут Том. Чем могу помочь? — обратился к нему прыщавый юнец, сидевший за стойкой.
— Добрый день. Мне надо сделать копии фотографий, а вот эту еще и увеличить.
Том взял снимок и стал разглядывать его через лупу.
— Качество неважное, но попробую вытянуть. Копии будут через час, а та, что с увеличением, — чуть позже.
— Хорошо, я пока выпью кофе. Где тут можно нанять проводника?
— Куда вы собираетесь?
— На гору Кларк.
— Спросите через дорогу, в баре «Джонси». Там сидят проводники, ждут клиентов. В это время кто-нибудь из них обязательно есть.
Владельцем «Джонси» был Джон Кларквуд, экс-чемпион страны по горным лыжам. Позади стойки были выставлены его олимпийские трофеи вперемежку с рекламой «Будвайзера», колы и бурбона. На фотографии, сделанной в семидесятые годы, Кларквуд стоял вместе с испанцем — золотым призером зимней олимпиады в Саппоро.
Хэмилтон вошел в бар, хрустя ботинками по арахисовой шелухе.
— Кофе у вас есть?
— Какой вам?
— Эспрессо, и покрепче, — ответил Сэмпсон, посмотрел на официантку и добавил: — Здесь можно нанять проводника на гору Кларк?
— Сегодня с гидами напряженно. Много туристов. Зайдите в середине дня. Может, вам и повезет.
— Сколько это стоит?
— Если только на Кларк — долларов двести. Если еще и на скалы, то накиньте столько же или даже триста.