Водопад грез
Шрифт:
— Биан! — внезапно выкрикнула Наох. — Наш народ должен понять! Мы должны показать, что случится с ними! Ты настоящий революционер? Если ты действительно гидран.
— Гидраны не убивают людей! И не заставляют землян делать за себя грязную работу, — сказал я холодно.
— Ты не понимаешь… — Она замолчала: рядом с ней внезапно возник Хэньен.
— Наох, — выкрикнул он с такой интонацией, которую я никогда ранее не замечал в голосе гид-рана.
Она дернулась, словно он ударил ее, но тут же взяла над собой контроль и остановила его, не позволяя подойти к ней. Его вытянутые руки дрожали в желании,
— Верни мальчика обратно! Это безумие! Бесмод! — Он повернулся к Мийе, протягивая руки к Джеби. — Отдай мальчика!
— Ты не можешь нас остановить, — в бешенстве сказала Наох. — Наши люди узнают правду, и мы поднимемся.
— И что будем делать? — вклинился я.
— Менять мир! К нам придет новый век, где у нас будет все, а наши враги станут никем. Если множество гидранов бросят свой клич в небо, Всеобщая Душа ответит нам. Если ты не с нами, ты против нас. Ты тоже исчезнешь.
— Я не землянин.
— Нет, — прервала она грубо. — Ты мебтаку. Для подобного тебе нигде нет места. Мийа! — Она тряхнула головой.
Мийа, сломленная горем, взглянула на меня. Я знал, глядя на нее, что теряю ее.
— Мийа? — потянулся я к ней. — Наох, проклятье, ты ничего не понимаешь! Мийа, поговори с ней, расскажи ей о нефазе… — И мои пальцы сомкнулись на тени Мийи, когда они обе исчезли. Я выругался сквозь зубы.
Хэньен стоял, наблюдая за мной. Он покачал головой.
«Каждый раз, когда я встречаю тебя, дело оборачивается все хуже и хуже». — Он опустил глаза, потер лоб, пачкая его золой.
— Во всем этом ты винишь меня?
— Нет. — Он выглядел озадаченным, словно не мог представить, откуда я это взял. Затем он вспомнил: — Ты услышал это?
— Я выучил ваш язык, — сказал я по-гидрански.
— Но я ничего не сказал.
— Сказал.
— Я только подумал об этом.
Я закусил губу.
— Ты услышал мои мысли. — В его глазах появилось что-то новое.
— Временами это случается. Но не по моей воле. — Я отвел взгляд.
Он чуть нахмурился, словно концентрировался на чем-то, что было недоступно мне.
— Ты сейчас более… настоящий для меня. — Он посмотрел мне в глаза. — Даже со всем этим… — Он, морщившись, сделал жест рукой, и я понял, что он имел в виду: защита сознания от зловония горя, и смерти, и боли отнимала всю волю и весь дар, требовала огромной сосредоточенности. — Ты здесь. — Он коснулся головы. — Это Мийа?
Я пожал плечами:
— Не знаю. Возможно, рифы. Мы были… в священном месте.
— Она провела тебя туда? — В его голосе было недоверие. — Ни один землянин…
— Я не землянин. — Вытянув руку, я показал ему голую кожу, на которой была только сетка шрамов, которую обычно прикрывал браслет с лентой данных. — Туда нас привела ойазин.
Он вздохнул, словно на этот раз ее мотивы были так же непостижимы для него, как и мои.
— Что ты делаешь здесь? — спросил он наконец. Я рассказал ему по пути обратно, к развалинам, где Бабушка все еще пыталась помочь тем, кому дала убежище. Сейчас она была такой же бездомной, как и они. Когда мы подошли поближе, я заметил других членов Совета, бродящих среди раненых, и незнакомцев, которые, должно быть, были местными медиками.
Когда мои глаза встретились с глазами Бабушки,
— … Место, где все вы до этого дня были в безопасности. Я найду лучшее место. Мы восстановим… Могу ли я помочь тебе еще чем-нибудь?
Бабушка покачала головой:
— Нам не нужно больше того, что ты можешь дать нам. — Она посмотрела туда, где передвигались сломленные фигуры-тени. — То, чего мы лишились сегодня, вернет только время. — Она внезапно посмотрела на меня. — Только время, Биан, — пробормотала она, коснувшись моего лица. — Только время.
Внезапно на меня нахлынуло горе.
— Что он делает здесь? — Кто-то развернул меня на месте. Один из членов Совета.
— Он со мной, — быстро ответил Хэньен.
— Он со мной, — ответила Бабушка, — Он с нами сейчас.
Это убежище. Это Убежище. Я посмотрел на Бабушку, на непонимающие лица вокруг. Не дай им превратить себя в одного из них, сказал Воуно. — Им. Тау… ДНО. Мийе.
Член Совета нахмурился. Он отпустил меня. Что бы он ни сказал затем или подумал, я все равно не почувствовал, но я видел выражение его глаз. Его руки сжались. Он развернулся, сделав знак Хэньену следовать за ним. К ним присоединились остальные члены Совета. Я видел, как они тихо спорили, бросая взгляды в мою сторону, но не на меня — на развалины. Мне не нужно было слышать их, чтобы понять, о чем они спорят.
Я перевел взгляд на Бабушку. Ветер, трепавший ее плащ и вуаль, был холодным и пыльным.
— Что мне следует делать? — спросил я наконец. — Я не знаю, что делать.
Бабушка пожала плечами.
— Следуй Пути… — Она наклонила голову, когда я промолчал. — Ты ничего не почувствовал?
Я покачал головой. У нас не было достаточно времени… Я остановил свою мысль до того, как она превратилась в слова.
— Я видел Мийю. — Видел ее насквозь, делил с ней мысли, понимал… сливался. Я знал, как повлияло на нее наше слияние, как она увидела меня, что нашла в моем сердце и мыслях. Это было достаточно, чтобы она полюбила меня, но недостаточно, чтобы она меня не оставила.
— Тогда, возможно, она — ответ для тебя, — ответила Бабушка, выждав некоторое время, чтобы быть уверенной в том, что это первому пришло в голову мне. — Путь приведет тебя к ней. Или же вы вместе найдете единый Путь.
— Но она ушла.
— Она с Наох.
— Я знаю.
— Наох — бес'мод.
— Бес'мод? — переспросил я. Это значило «ураган».
Бабушка кивнула, словно я открыл что-то новое в том, о чем мы говорим.
— И она очень могущественна. — Она коснулась своей головы. — Она заставляет людей терять друг друга, выбирать ее. Она питается их силой. Мийю захватил ураган. — Она чуть подняла руку, словно прислушиваясь к чему-то, чего я не мог услышать. — Ты — тишина, тишина в сердце урагана, Биан. Ей нужна твоя тишина.