Водоворот чужих желаний
Шрифт:
Маша задумалась на секунду, и лицо ее просветлело.
— Сережа, точно! Если я напишу, что ежик был честным только из страха попасться, то это будет соответствовать требованиям редактора! А слащавости я избегу. Выведу правильную мораль, и…
Она быстро забарабанила по клавишам, не обращая внимания на мужа.
— Мавр сделал свое дело, мавр может уходить, — буркнул тот. — Пойду проверять остальных.
Всю последнюю неделю Катя чувствовала себя не в своей тарелке. Когда на нее обрушились события, связанные с побегом из дома, она понимала одно: нужно где-то переждать,
С другой стороны, пришло время, когда «видно будет», и Катя оказалась в растерянности. Ничего не было видно. Она не знала, что делать дальше, и никто не мог ей подсказать. И Андрей в последнее время вел себя как-то странно. Он по-прежнему подшучивал над ней, смеялся, но за его шутками и смехом Катя чувствовала напряжение, и это ее пугало.
Он ничего не предлагал, а она ничего не просила, и ее положение стало неопределенным и оттого глупым. Кто она для него? Что он думает об их отношениях? Проще всего было спросить у него, но Катя боялась ответа и трусливо пережидала очередной день, мысленно вздрагивая, когда ей казалось, что Капитошин собирается завести серьезный разговор. Но он не заводил. Они вообще не говорили ни о чем серьезном с тех пор, как она отдала русалку Макару, — только спали вместе, завтракали, перебрасываясь пустыми фразами, работали, не видя друг друга, и возвращались домой. Ночью Катя снова становилась счастливей — до тех пор, пока Андрей не засыпал, отодвинувшись от нее.
«Он меня приютил на время, а теперь не знает, как избавиться», — чуть не плача, ныл Щенячий голос.
«Ну да, — соглашался Циничный. — Поматросил и собирается бросить. Но как порядочный человек испытывает угрызения совести».
Катя затыкала оба голоса, но сама не могла не замечать, что отношение Андрея к ней изменилось. Он стал сдержаннее, и пару раз она ловила себя на том, что боится подойти к нему вечером, чтобы обнять. Ей было страшно, что он поморщится, или отшутится, или честно скажет, что ему не хочется, чтобы она его обнимала. «Мне нужно поговорить с ним», — внушала она себе, но не могла начать разговор.
«Может быть, он хочет, чтобы я съехала? Может, он привык жить один?» — Катя задавала себе бесчисленные вопросы, ни на один не могла ответить, и сама придумывала очередную мелочь, портившую ей настроение на целый день:.
Катя разложила по ящикам документы, выключила компьютер. Был конец рабочего дня, и большинство сотрудников уже разошлось. Расходились не маленькими компаниями, как раньше, а поодиночке. С тех пор как они проиграли тендер, все словно чего-то ждали, и ожидание было напряженным.
Ее вывел из раздумий голос Андрея.
— Катюха, ты готова?
Она кивнула, не глядя на него. Капитошин задержался на секунду возле ее стола, собираясь что-то сказать, но передумал.
— Жду тебя в машине, — суховато бросил он.
По дороге домой оба молчали, и
«Он не знает, как сказать мне, чтобы я уехала».
«Он устал от наших отношений».
Они поднялись в квартиру, и Капитошин пошел на кухню, а Катя встала перед темным окном, на которое они так и не купили шторы.
«Тебе надо собирать вещи и уезжать, — трезво сказал Циничный. — Что ты хочешь выяснить? А главное — ты уверена, что хочешь что-то выяснять?»
«А вдруг… А если… — заныл Щенячий. — Нет, надо остаться! И вообще, нам некуда ехать!»
В комнату вошел Андрей, остановился в дверях.
— Над чем задумалась? — безразлично спросил он.
Не слушая ни Циничного, ни Щенячьего, Катя обернулась к нему, помедлила чуть-чуть, собираясь с духом, и неожиданно для самой себя сказала:
— Над тем, что мне нужно собрать вещи. Я уезжаю, Андрей.
Сергей отложил листы в сторону и запрокинул голову, так что хрустнули позвонки. Поводив подбородком вправо-влево, он снова потянулся за распечаткой. Он сверял каждого из сотрудников «Эврики», смотрел все его звонки за последние месяцы, но пока ни один номер не совпал с имеющимися у него номерами «Фортуны».
Бабкин понимал, что ловит призрачную удачу за хвост, и вовсе не обязательно, что поймает ее. «Крот» мог быть из другого списка — точно так же, как и тот сотрудник «Фортуны», с которым он связывался. Он мог звонить с другого телефона. «Фортуна» могла выйти на «крота» через третье лицо, и тогда предстоит искать его, а это удлинит время поиска и усложнит работу на порядок.
Передохнув от мельтешащих в глазах цифр, Сергей взял очередной лист и сразу выхватил глазами знакомый номер. Он ему уже встречался. Просмотрев список работников «Фортуны», Бабкин выяснил, что номер принадлежит личному водителю генерального директора. Он снова покрутил шеей, недобро улыбнулся и выписал на бумагу имя человека, созванивавшегося с водителем генерального директора регулярно на протяжении последних полутора месяцев.
«Снежана Кочетова».
Бабкин отложил списки и набрал номер Илюшина.
— Привет, — сказал он. — Как я и говорил, даже при отсутствии везения кропотливая работа все равно даст результаты. Похоже, я только что нашел нашего «крота».
— Почему? — спокойно спросил Андрей. — В принципе, я ждал такого ответа. Только объясни, пожалуйста, почему.
Катя обернулась, со страданием посмотрела на него. Он снял очки и вертел их в руках, держа за тонкие поблескивающие дужки.
— Потому что мне тяжело, — тихо сказала она. — Мне стыдно.
— Перед твоим мужем?
— Перед самой собой. Мне нужно, чтобы все это закончилось, и тогда я смогу…
Она не сказала «вернуться к тебе», так как вдруг поняла, что не знает: хочет Капитошин ее возвращения или нет. Он молчал, стоя возле двери, и по его лицу невозможно было понять, о чем он думает.
— Совесть тебя замучила, — протянул он в конце концов. — Я, конечно, предполагал, что этим закончится…
— А я не хочу, чтобы этим заканчивалось, — не сдержалась Катя. — Не хочу, понимаешь?!
Андрей не сделал попытки подойти к ней, не сказал ничего утешительного, не пообещал, что ничего не закончится, как втайне надеялась Катя… Вместо этого он просто спросил: