Водоворот. Запальник. Малак
Шрифт:
Кабинет Джовелланос находился совсем недалеко, в том же коридоре, но у двери Ахилла она показалась лишь через несколько минут. Он сразу понял, почему так долго – в руке она держала кофеиновый шип.
– Надо спать больше, – заметил Дежарден. – Тогда не нужно будет столько препаратов.
Элис подняла бровь:
– И я это слышу от человека, у которого полкровотока зарегистрировано в патентном бюро.
Сама Джовелланос еще не подсела на уколы. В ее нынешней должности те не требовались, но она слишком хорошо справлялась с работой, чтобы долго оставаться на прежнем месте. Дежарден с нетерпением ждал того дня, когда праведные речи о Неприкосновенности Свободы Воли напрямую столкнутся с юридическими требованиями для продвижения по службе. Скорее всего, при первом же взгляде на список бонусов и новую зарплату все убеждения Элис пойдут прахом.
В его случае, по крайней мере, все так и произошло.
Ахилл развернул стул к консоли и вывел на экран корреляционную матрицу:
– Взгляни. Хлоры идут вниз, а температура почвы растет.
– Высокое р-значение, – сказала Элис.
– Малый размер выборки. Не в этом дело: посмотри на временную задержку.
Она наклонилась вперед:
– Слишком широкие границы доверительного интервала.
– Задержка не последовательна. Иногда температура поднимается за пару дней, а иногда – за пару недель.
– Это даже на закономерность не походит, Кайфолом. Любой…
– Попробуй угадать масштаб поражений, – перебил он.
– Там ведь сокращается растительный покров, так? – Джовелланос пожала плечами. – Если предположить, что это все-таки реальный процесс, тогда, скажем, полстепени? Четверть?
Дежарден показал ей:
– Твою мать. Эта зараза становится причиной пожаров?
– Их что-то вызывает, так или иначе. Я просмотрел муниципальные архивы в прибрежной зоне: все местные возгорания списывали или на террористические акты, или на «промышленные аварии». А парочка древесных ферм сдохла из-за какого-то сельскохозяйственного вредителя – листовертки или типа того.
Джовелланос подвинула Ахилла локтем, бегая пальцами по консоли:
– А что насчет других пожаров в зоне…
– Да их там куча. Даже если не выходить из области поиска, я нашел то ли восемь, то ли девять, которые выпадали из корреляции. А связано с Б, но не наоборот.
– Тогда это может быть случайностью, – с надеждой сказала Элис. – Может, пожары вообще ни о чем не говорят.
– А может, кто-то выслеживает нашего паразита лучше, чем мы.
Джовелланос на секунду замешкалась с ответом, а потом произнесла:
– Тогда мы тоже сможем немного улучшить систему поиска.
Дежарден поднял голову, взглянув на нее:
– Да ну?
– Я исследовала образец, который нам дали. Нам явно не старались облегчить задачу и, насколько могу судить, не оставили ни единой нетронутой органеллы…
Он махнул рукой:
– Для масс-спектрографа они все на одно лицо.
– Только если корпы не избавились от останков, когда превратили там все в пюре.
– Разумеется, оставили. Иначе ты бы никогда не получила точную сигнатуру.
– Ну а я вот не могу найти половину из того, чему там положено быть. В этой культуре даже фосфолипидов нет. Куча нуклеотидов, но они не подходят к матрице ДНК. Значит, твой паразит, скорее всего, базируется на РНК.
– Угу.
Пока без сюрпризов: множество вирусов прекрасно обходилось без ДНК.
– Я также сумела реконструировать несколько простых энзимов, но они все задеревенелые и вообще толком не работают, понимаешь? А, и вот еще что странно: я нашла парочку D-аминокислот.
– О, – понимающе кивнул Дежарден. – И что это значит?
– Правовращающие аминокислоты. Асимметричные атомы углерода торчат не с той стороны молекулы. Вроде самой обычной левовращающей кислоты, только перевернутой.
Зеркальное отражение.
– И?
– И поэтому они бесполезны; все метаболические пути заточены под L-аминокислоты, и только под них, по крайней мере, последние три миллиарда лет. Существует парочка бактерий, которые используют R-аминокислоты, потому что те бесполезны – они их вставляют в собственные клеточные стенки, и те в результате практически не перевариваются, – но у нас тут другой случай.
Дежарден уселся поудобнее:
– Значит, нашу штуку создали практически с нуля, ты это имеешь в виду? У нас на руках еще один новый микроб.
Джовелланос с отвращением покачала головой:
– И эта дамочка из корпов тебе ничего не сказала.
– Может, она не знает.
Элис указала на окно с данными геоинформационной системы, выведенное поверх остальной информации. Больше двадцати алых точек сверкали вдоль берега от Гонкувера до Ньюпорта. Две дюжины крохотных аномалий в почвенной и водной химии. Неизвестный микроб более двадцати раз являлся на Землю и неизменно становился предвестником миниатюрного огненного апокалипсиса.
– Но кто-то явно знает, – сказала Элис.
Пепелище
Гонкувер зализывал раны.
Трусливый город всегда прятался за островом Ванкувер и лабиринтом местной батиметрии. Так он уберегся от худших последствий цунами. А вот землетрясение – это совершенно другой вопрос.
В прежние времена, до эпохи Водоворота, удаленки и полузаброшенных бизнес-центров, уровень смерти в деловых районах был бы в три раза выше. Теперь же те, кто не угодил на вивисекцию, устроенную небоскребами, просто умерли ближе к дому. Целые микрорайоны, построенные на гнилых осадочных породах в дельте Фрейзера, задрожали и исчезли, превратившись в зыбучие пески. Ричмонда, Уайт-Рока и Чиллиуэка больше не существовало. Дремавший вулкан Рейнир проснулся в дурном расположении духа; свежая лава все еще текла по его южному склону. Адамс же заволновался и вполне мог взорваться.
В центре Гонкувера ущерб оказался более разнородным. Улицы тянулись целыми кварталами без единого выбитого окна. А потом, на каком-нибудь случайном перекрестке, мир превращался в месиво из рухнувших зданий и перевернутого асфальта. Яркие желтые заграждения, поставленные после землетрясения, очерчивали границы разрушений. Подъемники висели над темными районами, словно белые кровяные тельца на опухоли. Свежие балки и панели спускались с небес восстановительными трансплантатами, латая кожу и кости города. Там, где они касались земли, ворчали в каньонах тяжелые машины.