Водоворот
Шрифт:
Гриня видел в ней что-то до боли в сердце родное. То, что он так долго пытался встретить и приобрести. В его душе все перевернулось. Обычно Грининого порыва хватало до утра. Теперь он чувствовал, что не остыл, а готов выполнить любую ее просьбу. Даже на подвиг ради нее он был готов. Ничего подобного прежде с ним не происходило.
Лена, удовлетворив свою физическую потребность, теперь была напугана сложившейся ситуацией. «А если с ним, не дай бог, конечно, что-то случится, – думала она про себя, – во всем обвинят меня. Да и сама я этого не переживу».
Гринино настроение, в отличие от Лениного, было радостным. Он чувствовал невероятную
– Ты из меня делаешь настоящего маньяка, – засмеялся Рубахин. Ему было хорошо. Он чувствовал себя настоящим мужчиной.
– То же самое могу сказать о тебе, – поддержала его Лена. – Мое тело никак не насытится, – то ли она так изголодалась, то ли и впрямь Рубахин запал ей в душу. Но была она искренна и откровенна. По крайней мере, вела себя неподдельно.
– И как мне удовлетворить твою ненасытную плоть? – шутил Гриня. А сам уже и не понимал, что с ним происходит. Откуда берутся силы.
На следующий день Лена съездила на работу и взяла две недели отгулов. Вечером этого же дня на своей «ниве» подъехала Настя.
– Ты домой собираешься возвращаться? – напала она на Рубахина с самого порога. Она была агрессивна и нетерпелива. Вела себя так, словно он был ее собственностью. Как будто бы они прожили совместно не один десяток лет. Дескать, погулял и хватит. У тебя есть дом, семья. Все тебя ждут. А я тебе все прощу.
Гриня не стал перечить. Выслушал ее до конца. Чтобы успокоить себя и ее сделал паузу. Затем сказал:
– Понимаешь, Настя. Мы с тобой абсолютно разные люди. Вся моя жизнь сплошной туннель. Короткий яркий праздник – и опять туннель. Твоя жизнь – деньги, товарооборот, прибыль. Чувствуешь разницу?
Насте на это нечего было ответить. Он продолжил:
– Это два противоположных пути. Единственное, что я могу, так это сломать твою жизнь.
– А Ленкину не сломаешь? – опять начала выходить из себя Настя.
Рубахин оставался спокойным. Женские амбиции его не волновали. Видимо Настя крепко зацепила его самолюбие, когда упрекнула за поступок в общежитии. Да и Ленина теплота намного привлекательнее, нежели постоянные мысли о прибыли, упреки и укоры.
– Думаю, что наши пути тоже скоро разойдутся, – сказал Гриня, сделав задумчивый взгляд. Буквально секунду назад он понял, что и у Лены он остаться не сможет. Что это семья, а за нее надо нести ответственность. О них нужно заботиться и помогать. Ведь дети, это не игрушки. Им нужен серьезный отец. К такой ответственности Рубахин совершенно не готов. – Я уеду к себе на родину, – продолжал Гриня, – где не был девять лет, где меня ждут. А может, из-за моего исчезновения, где меня давно похоронили.
Настя еще хотела что-то сказать. Но не смогла. Слова в ней словно застыли. Она взглянула на Рубахина с таким страшным остервенением, что ему сделалось не по себе. Настя привыкла добиваться своего. Отказывать другим. Но чтобы ей отказали, это уже что-то вон выходящее. Поманила пальчиком, и он твой. Положила денежки, и связи налажены. Все ей давалось легко, кроме покорения личных амбиций. Чье-то непослушание ее бесило. А злость вытесняла все ее остальные чувства. Последнее слово должно было всегда оставаться за ней. Других вариантов она не видела. Однако так вышло, что Рубахин не строил планы жить за счет богатой дамы. Со временем она все равно выставила бы ультиматум. Это Рубахину было известно по опыту других. Он хотел иметь личные доходы и хотел сам обеспечивать любимую женщину. Но к этому он был еще не готов. Хотя свято в это верил. Его неспокойная душа требовала новых встреч, путешествий, праздников. Он был исследователем и туда, где уже все изучено, не возвращался.
Настя насквозь пронзила его ненавидящим взглядом и выскочила во двор, напоследок громко хлопнув дверью.
– Это правда, что ты уедешь, покинув меня навсегда? – спросила Лена сразу после ухода подруги.
– Да. Это правда, – подтвердил Рубахин уверенным голосом.
С этого момента Лену словно подменили. То она ластилась кошкой, то рычала леопардом. Однако Рубахина уже ничего не беспокоило. Он принял окончательное и бесповоротное решение.
Глава 7
Куда же ты все несешься? Почему тебе нет на земле места? Неужели так сложно определиться? Найти себе достойное занятие и принести пользу окружающим тебя людям? Ты считаешь, что жить спокойно не твое предназначение? Или думаешь, что в другом месте тебе будет лучше? Но сам-то ты не меняешься. А чтобы измениться, необходимо изменить свою жизнь. Место проживания жизнь не меняет. Где бы ты ни находился, твоя жизнь остается такой же. Но ведь об этом ты даже и не задумываешься. Считаешь, что должен измениться не ты, а мир по твоему подобию. А ведь ты его не вращаешь. Вращает он тебя. Вот и думай, кто должен поменяться: ты или он?
Самодельный скоростной катер с водометной установкой и двигателем от Москвича-412 поднимался вверх по реке Лене. До самой весны Гриня Рубахин жил у Лены. А теперь, за рулем личного маломерного судна, он мчался на всех парусах к родному Островграду.
Вода еще до конца не спала, и по реке несло всякий хлам, который нет-нет да приходилось объезжать. С берегов навеивало приятными запахами распустившейся листвы на деревьях.
Каким образом он завладел катером для всех осталось тайной, известной лишь ему и бывшему владельцу.
Лена и не мечтала, что Гриня свяжет с ней свою жизнь. Она ждала освобождения отца своего сына.
Рубахин до самого ледохода занимался поисками себя. Но что тот, кого он ищет, находится в нем, в его голову как-то не приходило. Знания он приобрел колоссальные, а вот воспользоваться ими не умел. Он не мог понять, что знать – это одно, а воплотить знания в жизнь – совершенно другое. Он оставался на прежнем уровне духовного развития. Рамки, огородившие его разум в «клинике» общего режима, были словно изготовлены из метала неизвестного происхождения. Возможно, они бы и смогли расплавиться, но для этого необходимо иметь внутреннее зрение. Эти рамки влияли на его восприятие окружающего мира. Мир, который он внутренне отталкивал, отталкивал его взаимно. «Этого нельзя», «это стремно». Кто придумал правила для определенной категории людей? Для чего их прививают искусственно этим людям? Для того, чтобы они, выходя из кандальной «клиники» не смогли найти точный ориентир? Для того, чтобы, обретя свободу, они снова осознанно совершали неверные поступки и возвращались туда, откуда совсем недавно ушли? Иначе это объяснить невозможно. Одураченный Гриня находился в потустороннем мире, непонятном миллионам людей. Да и сам-то он осмыслить его до конца не мог. Душой хочется жить в мире и согласии. Но мозг навязывает агрессию и сопротивление.