– Ты чего сюда приперся? – произнес он злым голосом. – Кто тебя пригласил?
Гриня проанализировал его сопротивление. «Почему он ведет себя так вызывающе и уверенно?» – спросил он себя, но все равно продолжил настаивать на своем и просить мужчину покинуть жилплощадь. Гринина настойчивость возмутила мужчину настолько, что он не смог сдержаться и ударил наглеца в живот. Рубахин не ожидал подобной реакции и автоматически нанес резкий удар в челюсть. Мужик резко отшатнулся и, ударившись головой о стену, съехал по ней на пол. Вася, глядя на эту картину, отвесил подбородок.
– Ты чего? – упрекнул он приглушенным голосом. – Тебя же позвали выгнать, а не избить.
– Ты что, сам не видел? – сказал Гриня. – Ведь он меня спровоцировал. У меня выхода не оставалось.
Девица замерла и смотрела ничего не понимающим взглядом. Она хотела всего лишь припугнуть мужчину. Показать, что за нее есть кому заступиться. Чтобы ребята его вывели, она закрыла квартиру и ушла по своим делам. А вышло целое месиво, такого она не могла предположить. Самое интересное в том, что и в Васи произошли странные перемены. В него вселилась необъяснимая агрессия и даже ненависть в сторону Грини. Создавалось впечатление, что Вася находится под воздействием невидимых сил, двигающих на необдуманные поступки. Толкнув в грудь Гриню, он сказал.
– Ты за что мужика избил? – сверкнул он глазами и скривил рот. – Что он тебе сделал?
Этот вопрос возмутил Гриню, его мозги стало затмевать. Нервы натянулись и зазвенели. Он начал терять над собой контроль. От бокового удара Вася отшатнулся, но на ногах удержался. Посчитав нападение незаслуженным, он словно ополоумел и хищником бросился на Гриню, повалил всей своей массой и прижал к полу. У Грини сдавило дыхание, он обессилил. Однако собрав последние силы, он кое как высвободил руки, наполовину вытащил из-под соперника туловище и нанес сокрушительный удар в почку. Противник издал глубокий стон, обмяк и затих. Рубахин сбросил его с себя и поднялся. В это время вернулся в чувства мужик и, осатанев, полетел на Гриню, но он успел увернуться и нанести удар в голову. Мужик сбил стол и упал. В это время поднялся Вася и, глянув на Гриню бешенным взглядом, ринулся вперед. Рубахин взялся за спинку стула и сломал его о Васину голову. Агрессор застонал и повалился. С головы брызнула кровь. Девица взвизгнула и выскочила за дверь. Обезумевший мужик ринулся на Гриню с каким-то предметом в руках. Рубахин, не дожидаясь что будет дальше,
ударил его всей мощью ногой в грудь. Того словно снесло. Падая, он ударился головой об отопительную батарею, застонал и затих. Гриня взял полотенце, наклонился к Васе и приложил полотенце к его ране.
«Непонятно, – задумался Гриня, – вроде бы все шло хорошо. Прогулка, экскурсия. И вдруг, как говорила бабушка, «вот тебе и Юрьев день». Что из себя представлял этот Юрьев день, Рубахин не знал. Однако говорила она это изречение, когда случалось какое-нибудь несчастье.
Самое неожиданное случилось дальше. Распахнулась дверь и в квартиру ураганом ворвалась милиция. Грине закрутили руки назад и защелкнули наручники. Затем вытащили его во двор и бросили в машину.
Почему обстоятельства складываются не по нашему желанию? Не так, как мы хотели бы их составить. Никто этого не объяснит. Однако, как бы оно ни было, мужика увезли в морг. Вася был доставлен в клинику с тяжелой травмой головы. Гриню закрыли в камеру предварительного заключения.
На следствии девица показала.
– Они вместе выпивали, а затем по неизвестной мне причине подрались.
Мужик оказался ее бывшим сожителем. Этим она объяснила появление молодых людей в ее квартире. Якобы у сожителя есть ключ, и он их привел.
Гриня не смог доказать свою невиновность. Или все-таки он виновен? Виновен в том, что не подставил вторую щеку?
Каждый отдельно взятый человек – индивид со своими взглядами и внутренним законом. Собственно, как и любое государство, защищая себя и свой народ, оберегает честь нации. А отдельно взятый человек, защищая свои интересы, становится преступником? Возможно, этот феномен необъясним. Но тем не менее все происходящее имеет свою цель. Поэтому Гриня Рубахин пусть разберется в себе. Почему с ним происходят события, не вписывающиеся в его планы? Ведь он хотел увидеть Якутск и вернуться на Островград. Где его ждут родные и, конечно же, Света. Милая, добрая и очень красивая. Она молодая и ей необходимо строить свою жизнь, которая кардинально отличается от жизни Грини.
Спустя полгода состоялся суд. Василий придерживался версии девушки и полностью ее подтвердил.
– Да, мы выпивали, – сказал он. – Да, между покойным и подсудимым произошла ссора. Да, я вмешался, чтобы их разнять. Но этот человек, – он показал рукой в сторону Грини, – словно озверел и избил нас. Я этого не ожидал! – закончил он свою речь.
Рубахина приговорили к восьми годам колонии строго режима. Его голова долго не поднималась к небу. Он был шокирован. Однако время залечивает любые раны.
Горюй не горюй, а жизнь продолжается и заставляет смотреть вперед. Прошло время, и Гринина голова поднялась, спина выпрямилась, а путь продолжился дальше.
Глава 5
Вспомнилось все. Но поздно. Ничего не изменить. Прошло несколько дней и Гриня свыкся с жизнью взаперти. Однажды ему на глаза попалась тетрадь со стихами.
– Кто их сочинил? – поинтересовался Гриня у ее владельца.
– Кандальный поэт из Сибири Андрей Басов, – прозвучал ответ.
– Я знаком с его творчеством, – сказал Гриня. – Можно посмотреть?
– Посмотри, – получил он одобрение. – Обрати внимание на поэму «Мечта идиота», – посоветовал молодой человек, – она чем-то напоминает нас.
– Хорошо, – согласился Рубахин. Открыл тетрадь и увлекся чтением.
Мечта идиота
Мечтал я в детстве не работать,Есть независимо и пить.Подрос – по фене начал ботатьИ дни по маленькой топить.С отдела провод оголен,И на квартире я спален.Вначале боль души и гнет,Но время все ж покой вернет.Тушили дни на мыслях гонку,Я мог душевно отдыхать,Уйдя в мечты, давил я шконку,Не поле трактором пахать.Охрана, множество услугПроростит дымную «Карлук»,Еще бы мне жену под бок,Не будет хата с коробок.Конечно, есть у нас девчонки,Невдалеке они сидят,Их голоса порой так звонки,И взглядом огненным глядят.Одна кричала без прикол:«Желаю между ног укол!»Сердечко, сжатое в тиски,Пошли словесные броски.Нервишки слабые у зэков,Не буду мыслями вилять,Видали даже из отсековИ не таких, как эта блядь.Трагедиальная игра,Отрыв которой от бугра,Романы можно рисовать,К чему душевно унывать?Я тоже справил переписку,Ведь надо время занимать,И далеко она, и близко,Ни целовать, ни обнимать.Она приходом коротка,А содержание листкаПримерно так: «Пришли куритьИ чая кружечку сварить».«Я так люблю тебя! Любимый!Во всем ко мне ты милосерд!Моим ты ангелом хранимый!Пришли бумаги и конверт!Ты выручай свою жену!Родным я строчку рисану!Пусть передачу соберут!В моей душе надежды мрут!»Пришла ее родная тетка,Как огороды расцвели,Вела она себя не кротко,Кричит: «Скатерку постели!»Видать совсем с ума сошла,Салата чашку пригнала,Зовет меня поговорить,Продол словами засорить.Она кричала мне эфиром:«Как отнесешься к детям ты!Давай, родимый, лучше с миром!Осуществи мои мечты!Своих нам надо накропить!Союз надежно чтоб скрепить!»Мне чувств не хочется казать,И все ж решил я написать.«Моя любимая Светланка,Я детям плаху постелю,К заправке годная сметанка,Когда я их перемелю,Лучок присыпать, поперчить,Вино, чтоб горло промочить,Деликатесная еда!От них не будет и следа».Ответ я больше не дождался,Судьба дороги развела,Быть может, я перестарался,Такие были вот дела.Любовь тюрьмы сплошной огонь,Карету с почтой тянет конь,Переживание, нервоз,Под паром стойкий паровоз.Тюрьму, конечно, не опишешь,Хоть вложишь максимум труда,Бывает вдаль так просто крикнешь,Зачем не зная и куда.А секс мы в книжечках пасем,Детально пишут обо всем.Я кулакову ненавижу,И все же только кулаком.Ах, чири-вири пассатижи,Мне вольных шанежек не есть,Я век свободу не увижу,Мне черт велел в тюрягу сесть.Осуществимая мечта,Моя дороженька сыта.Там алкоголик, наркоман,А надо мной всегда наган.Передо мной сидит убийца,В нем есть потребность убивать,В груди горела страсть жениться,Пришлось о девах забывать.Она одела мне кольцо,И грудь, и ноги, и лицо.Ни дева – просто чистый сказ,А мне от жизни был проказ.На первый раз была ей взбучка,Но не сдержалась вдруг рука.Все деньги вытянула – сучка,Теперь ушла на небеса.Был для меня ее станок,И вот я, братцы, одинок.Нет в красках утренних зарниц,Нет больше денег, нет цариц.На днях пришел с тюрьмы этапом,Уматный тип – рецидивист.Желал пройти он хаты храпом,Зубатка этот – капканист.«Меня на общее нельзя», —Сказал он пальцем погрозя.Но стражник в камеру его,Он оскорбил там одного.Братва на нарах карты мылят,Все в непонятках: «Это кто?За слово данное окрылят,Внеси просвет нам. Где и что?»Он толковал им битый часТакой невъемлимый рассказ,В конце концов на лыжи встал,С башкой разбитой вылетал.Рецидивист один: «Как скучно!»Шаги тусует по углам,А мысли, собранные тучно,Прошел глазами по котлам.Пора. Я строчку рисану,Сведу на темную шпану,По голове не привыкатьИ горе тряпочкой мыкать.Привет вам с трассы! Я, бродяги,Не блядь, не мразь, не сволота.Меня таранили с тюрягиНочным этапом два мента.Коней плетите без понта,Начав от ваты до бинта.Все из баулов пригонюЧерез карету по конюМалек соседи прочитали,Канаты начали плести,Переправлять их в карцер стали,Баулы чтобы загрести.Канат Зубатый затянул,За пояс туго обвернул.«Тяни!» –
соседям закричалНигде он, братцы, не скучал.Соседи тянут, что есть мочи,Зубатку к решке подтянув,А он кричит: «Но все короче!»И чашкой по двери метнув,Зовет: «Милиция! Спаси!Бардак тюремный погаси!Меня повсюду достают!И каземат мне не приют!»Менты открыли в карцер двери,А он на решки, как судак.И понимание в растереЗатылок чешет мент: «Бардак!»Он петли глухо расставлял,Воспоминанья оставлял,Одни утраты приносилИ поведением бесил.На днях заехал алкоголик,За тачки жвачки нам жевал.Ох, бедолага этот Толик,Все, что имел он – пропивал.Да что душою мне кривить,Я мог по полной колесить,И бабки были и тряпье,На ширь ноги мое житье.Мы на Толяна посмотрели,Он как со станции монтер,Его унты так постарели,Штаны и курточку протер.Нам видно птицу, как летитА Толик все-таки понтит.Под тачкой лазил – замарал,И видно было, что он врал.В базаре вскоре он спалился,Как передачу получил,А он на брата напустился,Мол, брат на сборах подмутил.Бушлату был давно предел,Его бы пидор не одел.А сапоги вообще в развал,В них прадед, видно, воевал.Но это ладно, дальше больше!Смешнее вышел эпизод«Я, – говорит, – теперь не в Польше,Не скоро выйду на азот.Матрасик сделаю с унтовС бушлата тряпочек, бинтов, —И все в мешок упаковал,В хозяйстве годен и развал.– И сапоги могу я в делоНа пользу как бы запустить!»Видать Катюшенька нагрела,А нам за все его простить.Для них открыт на свалки врат,Но по несчастию наш брат.До воли лучше не спалиИ бошку брату расколи.Тюрьмы комический сценарийЯ продолжаю фильм вертеть,Один в кулак вгоняет «барий»,Другому в кобуре потеть.Вот страж в кормушку посмотрел,Сегодня деву я раздел.Мы с нею встретились в горах,И я ее тихонько – трах.Прошелся я по урожаю,А дева спит ко мне бочком,А я все трахать продолжаю,Ее поставив уж бочком.Я утром чуть не закричал,Но удержался, промолчал.Любой маньяк народу врагБыл к Чикатило сделан шаг.У нас есть книга для гаданий,Что хочешь, может отгадать.И эту книгу прорицанийМы как-то начали глядатьРешился первый – Листанул,На нас испуганно взглянулОткрылось нам, что он плейбой,Вел образ жизни голубой.«Я на девчонку был похожий, —Плейбой рассказывал потом,– Удар, конечно, это Божий,Входило разное винтом».Вначале он меня сразил,А после с силою вонзил.И ты нам пидор мозг снашал,А ну к параше ушуршал.Идет тюремное движенье:Больница, следствие, досуг…А у меня стихов сложенье,Прямая – замкнутая в кругВ общем, суровые местаИ обрубление моста.Чифира кружечку сварю,Быть может, с кем поговорю.«Привет, братва!» – рукопожатье.Вошел? Так значит, проходи!«Мои гастрольные скитаньяЛегли замками впереди.От оперов уйти не смог,Дыханьем что-то взанемог,Лучи весенние горят,А мне сидеть вновь говорят».Так он вошел и так он начал,Годами был не молодой,Не жил на воле, а маячил,Лечился огненной водой.Да что душою мне кривить,Я сам любил себя травить.Такое прохожденье троп:Убийство, кражи и гоп-стоп.Дела его не в шутку плохи,По снегу ходит босиком,Он отбывал в «Моссоголохе»,Когда штурвал держал «Ленком».Во дворик топаем толпойНа снег он голою стопой,Смеется наш якутский гость,У стражников по телу злость.Глотнули воздуха, заходим,Из снега мертвая рука.Снег разгребли, его находим,Растерли. Он открыл глаза.Чиста улыбка и ясна,Я отхожу видать от сна,Попал как будто бы я в ад,Там облетевший желтый сад.Сегодня грев заехал просто,Вот и собрали сабантуй.Вниманье камеры на гостя,Он повторяет слово «уй».Встряхнет бутылку: «Ую кайп»,Ведет как модника от лайб,Мы не поймем, а он трясет,При этом слово «кайп» несет.Потряс и в банку все сливает,Воды добавил и взболтнул,А после банку поднимает:«Уй кайп», – промолвил и глотнул.Такой обычай якутов,Напиток будет не готов,Пока воды не подмешал,Но нас якут не искушал.Я помню был в «Моссоголохе»,Тогда для красного лафаСоюз Советский жил при лохеДень ото дня была лафа.Завод бетонный от зари,Топтали наши прохари,Варили печки вольнякамДа пили водку по глоткам.А начки, ну, вот с эту хатуНа каждый день другая блядь.Пятерку ей, пятерку сватуИ можешь пришлую валять.Мы продолжаем выпивать,Пора по малой наливать,А за окошком аромат,Чуть-чуть тоскует каземат.Здоровье есть, привьют чахотку,Здоровый зэк не нужен им.Кто говорит – заложат глоткуСлова порою и храним.«Себя я водкой истязал, —Отяжелело гость сказал, —И ни к чему теперь скучать,Есть время новое начать.Сегодня в грезах или в прошлом,А это время в тормозах.Давай не будем же о пошломИ так порывы на стезях.Подвис я как-то за угон,Держал шесть месяцев погон,Платил деньгами «Мерена»И отстегнулся стена.Эх, жизнь, во всем ограниченье,Без денег ты не человек,Мы уповаем на везенье,Для управленцев мы лишь чек.Цену отбили и в отброс,Веселье лишь от папиросДа если водка залетит,Порой нам все-таки фартит».Как за горами Солнце тонет,Вот-вот последний луч уйдет,Также и водка наша сохнет,Разряд получен и пойдет.От водки каждый устаетВ магнитофоне Круг поет,Перечеркнулись контура,Отлить да спать идти пора.Сбылась мечта у идиота:Я ем достаточно и сплю,И не нужна мне век работа,Для тела отдых я люблю.Душа свободная, как дым,Я буду вечно молодым.Мечта сбылась – ура, ура!И с плеч как будто бы гора.
Гриня захлопнул тетрадь, отодвинул в сторону и заулыбался. Эпизод в поэме ему напомнил историю, которая случилась в реальности.
Прибыл на тюрьму рецидивист по прозвищу Лютый. Дежурный инспектор произвел обыск личных вещей и стал определять его в камеру.
– Меня в общую камеру нельзя, – сказал Лютый.
– Почему? – поинтересовался инспектор.
– Меня повсюду достают, – объяснил Лютый. Страж не понял о чем он и закрывает его в первую попавшуюся по пути камеру. Прошелся Лютый по камере. Глянул на всех презрительным взглядом. Сокамерники играют в карты. Он им говорит громким голосом:
– Ну что, козлы! Все стиры мылите? Да кто вы есть? Черти баночные!
У тех, естественно, в голове задымили файлы. Они ему даже объяснять не стали, что бескультурье в преступном мире не воспринимается. В мгновение ока он был атакован подручными средствами и выброшен в коридор.
– Я же тебе говорил, – упрекнул Лютый инспектора, – меня везде достают.
Закрыли его в другую камеру и там произошло то же самое. Таким образом он прошел несколько камер. «Что делать? – задумался страж. – Везде его достают. Посажу-ка я его в карцер. Пусть сидит один». Так он и сделал. Ходит Лютый по карцеру из угла в угол час, второй. Скучно ему в одиночестве. Решил написать записку в соседнюю камеру: «Привет, братва! Я только что прибыл с трассы. Хочу на вас толкнуть груза. Плетите потолще канаты и подавайте мне через решку на окне. Сделаем дорогу, и я все переправлю вам». Соседи прочли послание и стали плести канаты. Когда все было готово, один конец подали ему через решетку на окне. Он его поймал, затянул к себе, обвязался им вокруг пояса и кричит соседям: