Воды спят
Шрифт:
И почувствовала легкий укол вины. Не испытывая особой любви к животным, я обычно увиливала от участия в уходе за ними.
Градины падали отовсюду, и между ветками, и снаружи. Лебедь поймал одну особенно большую, показал ее мне, усмехнулся и засунул себе в рот.
– Вот это жизнь, – сказала я. – Только свяжись с Черным Отрядом, и каждый день будет рай на земле.
– Великолепный способ вербовки, – согласился Лебедь.
Как это обычно бывает, вскоре буря также стремительно умчалась прочь. Мы выползли из-под кустов, сосчитали головы и обнаружили, что даже Нарайян Сингх никуда
Дождь, который совсем недавно лил как из ведра, теперь лишь моросил. Пока мы выкарабкивались из грязи, каждый взывал к тому богу, которого предпочитал. Теперь мы старались держаться вместе, за исключением дядюшки Доя, который умудрился тут же раствориться даже на местности, где не было никакой возможности укрыться.
На протяжении следующего часа мы миновали несколько верстовых столбов, которые я узнала по Анналам Мургена и Ворчуна. Я все время шарила взглядом по сторонам, надеясь, что появятся Слинк и его товарищи. Но нет, их не было. Я очень надеялась, что это было хорошее предзнаменование, не дурное.
Мои страхи оправдались – в другом отношении. Мы добрались до Перелеска в сумерках. Вид у всех был жалкий и измученный, малышка плакала, не переставая. Я натерла мокрой обувью волдырь. За исключением, возможно, Нарайяна, все и думать забыли о том, зачем мы сюда притащились. Жаждали одного – рухнуть куда угодно в надежде на то, что кто-то другой разведет костер, чтобы можно было обсушиться и поесть.
Нарайян настаивал на том, чтобы мы двинулись дальше, к храму Обманников, который находился в самом центре Перелеска.
– Там сухо, – пообещал он.
Его предложение не вызвало энтузиазма. Хотя мы только-только пересекли границу Перелеска, его «запах» окружал нас со всех сторон. Неприятный, по правде говоря. Как же тут воняло в «удачные» для Обманников дни, когда они устраивали свои жертвоприношения?
Это место действовало на людей как отрава; в нем было что-то сверхъестественное, заставляющее испытывать ощущение мурашек, бегущих по телу. Гунни обвиняли в этом Кину, потому что это было одно из мест, где упал фрагмент ее расчлененного тела. Их нисколько не смущал тот факт, что одновременно Кина спала очарованным сном где-то на, или под, или за Равниной Сияющего Камня. У гунни вообще отсутствует понятие души, не то что у нас, веднаитов, или у нюень бао. С моей точки зрения, здесь, в Перелеске, обитали души всех жертв, которые погибли тут ради удовольствия Кины, или во славу ее, или ради чего там еще Душилы убивают людей.
Если бы я только заикнулась об этом, Нарайян, а уж тем более какой-нибудь из посвященных гуннитов тут же заговорили бы о ракшасах, этих злобных демонах, ночных бродягах, которым завидовали и люди, и боги. Ракшасы могли притвориться духом кого угодно – просто ради того, чтобы мучить живых.
– Нравится нам это или нет, но Нарайян прав, – заявил дядюшка Дой. – Здесь негде укрыться. Что касается безопасности, то что там, что здесь – все равно.
Зато там мы не будем страдать от этого бесконечного нудного дождя, – дождь и впрямь никак не кончался.
Я внимательно посмотрела на него. Старик, который, казалось бы, меньше молодых должен был рваться продолжать трудный путь. Значит, у него есть причина хотеть этого. Он наверняка что-то знает.
Дой всегда что-то знает. Другое дело, что заставить его объяснить, в чем дело, задача почти невыполнимая.
Я была здесь за старшего. Пришло мое время принимать непопулярное решение.
– Идем дальше.
Ропот, ворчание, жалобы.
Храм был задуман как величественное сооружение, обладающее очень мощным воздействием – даже по сравнению с окружающим его Перелеском. Еще не видя его, можно было ощутить, в каком направлении он находится. Лебедь, который шел позади меня, спросил:
– Интересно, почему вы не снесли его, когда были в силе?
Я не поняла вопроса. Зато Нарайян, шедший впереди, услышал и понял.
– Они пытались. И не раз. Мы восстанавливаем его, когда никто не видит.
Он разразился бессвязной и напыщенной речью о том, как его богиня всегда охраняла строителей. И продолжал в том же духе, пока Ранмаст не стукнул его бамбуковым шестом.
Это был один из тех самых шестов, хотя Нарайян об этом не знал. В Перелеске было очень темно – отличное место для Теней, чтобы устроить тут засаду. Ранмаст был начеку.
Кто мог помешать Душелову выпускать этих злобных тварей, когда ей вздумается? Сейчас Таглиос был в полном ее распоряжении.
Я могла лишь надеяться, что, несмотря на все сложности, наши люди, оставшиеся в городе, выполнят свои задачи. В особенности, те, кто должен был снова проникнуть во Дворец. Им предстояло завербовать Джауля Барунданди и поглубже втянуть его в наши дела, чтобы он не успел сбежать прежде, чем обида на Душелова за смерть жены сменится трезвым пониманием своего положения.
51
Малышка продолжала плакать, уткнувшись в материнскую грудь, но не потому, что хотела есть. Ее плач всем внушал беспокойство. Выследить нас не составит никакого труда. Мы даже не услышим, если кто-то подкрадется – из-за этого плача и беспрерывного шуршания капель, скользящих по веткам мокрых деревьев. Речник и наши Сингхи не спускали рук с оружия. Дядюшка Дой достал Бледный Жезл, несмотря на то, что меч мог заржаветь.
Животные нервничали не меньше ребенка. Козы блеяли и еле волочили ноги. Ослы упрямились как обычно, но матушка Гота знала несколько трюков, чтобы заставить упрямых животных идти вперед. Да, неприятностей разного рода было предостаточно.
Дождь продолжал лить.
Впереди шел Нарайян Сингх. Он знал дорогу. Он был дома.
Устрашающие очертания храма возникли перед нами – я не видела, я просто чувствовала это. Нарайян заторопился. Разбрасывая мокрые листья, его сандалии издавали звук, похожий на шепот. Я все время внимательно прислушивалась, но не слышала ничего нового, пока Лозан Лебедь не начал бормотать себе под нос, жалуясь на судьбу. Будь он поумнее, сидел бы сейчас дома у камина и слушал, как плачут не чужие дети, а его собственные внуки. Вместо этого ему приходится терпеть все эти муки и заниматься какими-то таинственными поисками. А чем все кончится? В лучшем случае, он проживет чуть дольше, чем те, кто втянул его во все это.