Военная фортуна
Шрифт:
— Джек, — сказал он, — я очень тебе обязан за твои добрые намерения, но в принципе, мой дорогой, когда мы за границей, лучше тебе избегать рассказов обо мне незнакомцам, иначе это может навести их на мысль, что я умен — даже слишком умен. С другой стороны, о нашей же службе ты можешь говорить все, что пожелаешь, и чем больше, тем лучше.
— Бог мой, Стивен, — вскричал Джек, — я совершил ошибку? Я был дипломатичен, как я сказал, и нем как, как… ну, реши сам, как кто.
— Нет, нет просто к сведению. Расскажи, какие новости с моря сегодня?
— «Шэннон» заглянул в порт перед завтраком, как я уже говорил
— Каков он? Похож на Бейнбриджа?
— Нет, совсем другой тип — более открытый и искренний, а также моложе — примерно наших лет. Мне он очень понравился. Сказать по правде, даже больше, чем Джонсон. Хотя Джонсон очень хорошо о тебе отзывался, и вообще ведет себя по-джентльменски, в нем есть что-то, что мне не по нраву. Это не тот человек, с которым мне захотелось бы вместе служить или быть под его началом, в то время как с Лоуренсом я был бы счастлив плавать вместе. Он привез послание от молодого Моуэтта, раненного и взятого в плен на «Пикоке». Сейчас тот в Нью-Йорке, и идет на поправку.
Они поговорили о Моуэтте, очень приятном молодом человеке, обладающем литературными способностями, и Стивен продекламировал его стихи:
Когда по кораблю лихой боцман мчит, Как хриплый дог сквозь шторм он рычит, Салаг он быстро поправляет, Умелых хвалит, а робких ободряет: До сих пор по жилам ревущее пламя гудит Как молнии вспышка по такелажу скользит.— Ну и память у тебя, — заметил Джек. — Как у…
— Тельца васанского?
— Именно. Немного позже заходил мистер Хирепат, что было очень любезно с его стороны, и посидел со мной после того, как навестил сестру. Ругал на чем свет стоит республиканцев, которые лишь чуть лучше, чем простые демократы, и рассказывал как сражался за короля под командованием генерала Бургойна. Хирепат хороший старикан, и пообещал заглянуть завтра и принести мне… Глянь! Вот «Шэннон», — вскричал Джек, кинувшись к своей подзорной трубе. — Смотри, он уже проходит длинный остров. Сейчас повернет руль, чтобы не сесть на мель. Там рядом есть одна, весьма неприятная, Хирепат показал мне ее, но сейчас Брок уже знает этот канал как свои пять пальцев. Смотри: он выбирает галсы и шкоты — крутанется на пятачке, великолепная работа! Развернуться на том же самом месте! Верткий, прямо как куттер. Теперь «Шэннон» остался совсем один, наблюдать то осталось только за «Чезапиком», «Конститьюш» вытащен на берег, поэтому не следует от него чего-то ждать.
— А почему один? Без сомнения, два корабля удержали бы «Чезапик» на месте намного лучше, чем один.
— В том то все и дело, — вскричал Джек. — Он хочет не заблокировать его, в этом я абсолютно уверен. Он хочет, чтобы «Чезапик» вышел из гавани. Было бы странно ожидать, что «Чезапик» выйдет против двух фрегатов. Именно поэтому Брок отослал «Тенедос» как только увидел, что «Президент»
Пока «Шэннон» пробирался через извилистый фарватер Джек продолжал комментировать продвижение корабля, а Стивен в это время, задавался вопросом: «Что я скажу ему?». Физически Джек шел на поправку, но Стивен не хотел, чтобы какие-то ненужные волнения препятствовали этому, кроме того, мешала глубоко укоренившаяся привычка к скрытности и неуверенность относительно действий Дюбрея. Как понять, является ли француз чем-то большим, чем просто пешкой, которую Джонсон использует в своих собственных интересах? Что касается Джонсона, то доктор был уверен, что способен справиться с ним, хотя, без сомнения, тот очень опасен. Дюбрей же совсем другое дело, и он очень, очень сильно пострадал от действий самого Стивена.
К тому времени, когда фрегат вошел в зону досягаемости американских батарей, Стивен все еще не определился с решением.
— Он лег в дрейф, — сказал Джек. — Так и есть. И сам Филип Брок на топе мачты с подзорной трубой, разглядывает «Чезапик». Этим утром я был почти уверен, что это он и теперь, когда солнце на западе, я уверен абсолютно. Хочешь взглянуть?
Стивен навел подзорную трубу, нашел отдаленную фигуру и сказал:
— Ничего не могу сказать. Но, возможно, ты знаешь его так хорошо, что сможешь узнать на большом расстоянии?
— Конечно, могу, — сказал Джек. — Я знаю Филипа Брока с детства, лет двадцать и даже больше. Я, должно быть, рассказывал тебе о нем неоднократно?
— Никогда, — сказал Стивен. — И я никогда его не встречал. Полагаю, это неплохой моряк?
— О да, отличный. Подумать только, я никогда не рассказывал тебе о нем за эти годы! Бог мой!
— Прошу, расскажи о нем теперь, ведь до ужина еще целый час. — Стивен совсем не горел желанием что-либо узнать о Филипе Броке, но ему хотелось слышать на заднем фоне приятный голос Джека, пока сам он будет обдумывать ситуацию в ожидании внезапного озарения, которое подскажет, что же делать.
— Ну что ж, — сказал Джек, — Мы с Филипом Броком что-то вроде кузенов, и когда моя мать умерла, я был сослан на некоторое время в Брок-холл, прекрасное старинное местечко в Саффолке. Их земля спускается к устью Оруэлла, прежде чем тот впадает в с Стаур около Харвича. Филип и я проводили в грязи часы, наблюдая как корабли поднимаются к Ипсвичу или спускаются по течению обратно. Множество посудин из восточной части Англии, которые, как ты знаешь, удивительно хорошо справляются с короткими галсами в хитром фарватере, угольщики, баржи из Лондона, голландцы с той стороны Пролива со своими швертами и толстыми задницами, рыболовецкие доггеры, скуты и сельдяной флот. Мы страстно желали сбежать в море, и однажды даже попытались, но старый мистер Брок догнал нас на догкарте, [41] схватил и сек до тех пор, пока мы не заскулили как щенки — он был довольно строг.
41
Легкий двухколесный экипаж с местом для собак под сиденьем.