Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра
Шрифт:
– Ну не по-людски это, Иван! Не по-людски! – терзался Матвеев.
– Саша, своим упрямством ты только угробишь Ренату и Вальтера! Ковалев – опытный работник и сам восстановит с ними связь. Тебе надо уходить! Уходить немедленно!
– Но должен же быть какой-то другой выход? Должен!
– Нет! Есть приказ Зеленина, и его надо выполнять! – был непреклонен Устинов.
– Значит, уходить, – потерянно произнес Матвеев.
– Да! И первое, что нам надо сделать, так это оторваться от хвоста Гофре!
– Понятно. Каким образом?
– Садишься со мною и Ковалевым в машину. Ее вплотную подогнали к запасному выходу, чтобы с улицы не было видно. Едем до вокзала, там Ковалев
– Ясно. Что дальше?
– Кирха, представляешь, где находится?
– Да, конечно. Две минуты хода от вокзала.
– Там ждет Коратуев с машиной и группой прикрытия.
– Миша?! – оживился Матвеев.
– Он самый. Пересаживаешься к нему, и дальше уходите на запад.
– Отвлекающий ход! Гофре наверняка бросит своих псов на восток.
– На то и расчет, – подтвердил Устинов и поторопил: – Собирайся, Саша! Уходим через десять минут!
Они разошлись. Матвеев поднялся к себе в комнату и переоделся. С собой взял трофейный парабеллум и ручную гранату, спустился к запасному выходу. Вплотную к нему стоял «опель». Его дверцы были распахнуты. Устинов и Ковалев своими телами закрыли проход от чужих глаз. Матвеев стремительно проскользнул на заднее сидение. Устинов занял место водителя, рядом сел Ковалев.
«Опель» взревел двигателем и на скорости вылетел за ворота Миссии. За ним тут же увязался хвост французской спецслужбы. У вокзала Ковалев покинул машину и увел его в сторону. Хвост оказался не единственным. Слежка продолжалась. За Матвеевым и Устиновым неотрывно следовал еще один мерседес. У них было всего несколько секунд, чтобы остаться вне поля зрения французских агентов наружного наблюдения. Впереди показалась кирха. Наступил решающий момент. Устинов резко взял влево и сбросил скорость. Они оказались в мертвой зоне. Этого хватило Матвееву, чтобы на ходу покинуть машину и через проходной двор выскочить на соседнюю улицу. Там его встретил Коратуев. Через несколько секунд они сидели в «мерседесе» и мчались на запад. Спустя сутки, избежав ловушек, Матвеев благополучно добрался до Восточного Берлина и прибыл в Управление особых отделов по ГСОВГ.
Часть 2
Повторный «штурм» Берлина
Условный знак на автобусной остановке – начальные буквы инициалов имени и отчества Ивана Устинова, исполненные на немецком языке синим красителем, – говорил опытному военному контрразведчику о том, что агент Fridericus (Фридерикус) вызывает его на срочную явку. Согласно ранее достигнутой договоренности, она должна состояться в тот же день, когда появился знак, в 20:00, на явочной квартире, находящейся в американской Миссии связи. В случае срыва встреча переносилась на сутки, на то же самое время.
В том, что Фридерикус – сотрудник американской разведки – располагает важной информацией, у Устинова сомнений не возникало. По пустякам агент не стал бы бить тревогу, об этом говорили его солидный послужной список и бескорыстное отношение к сотрудничеству с советской контрразведкой. Социалист по убеждениям, Фридерикус ненавидел фашизм, и когда Германия вероломно напала на Советский Союз, добровольцем пошел в армию. Служил в морской пехоте. 6 июня 1944 года принимал участие в операции «Нептун» – высадке десанта западной коалиции: США, Британии, Канады и их союзников в Нормандии. Воевал храбро, был ранен. Отказался от эвакуации на родину, лечение проходил в полевом госпитале, восстановившись, снова возвратился в строй. После окончания войны продолжил службу в
В конце 1940-х годов в жизни и службе Фридерикуса произошел крутой поворот. Он возвратился в США, но уже в качестве офицера американской разведки, работал в ее центральном аппарате – Лэнгли. В начале 1951 года его снова направили в Германию. Блестящее знание русского языка предопределило новое назначение Фридерикуса. Ему была поручена организация разведывательной деятельности на одном из самых сложных участков – советском.
Контингент, с которым Фридерикусу пришлось иметь дело, составляли бывшие сотрудники гитлеровских спецслужб: абвера и «Цеппелина», головорезы из карательных зондеркоманд, во время войны залившие кровью мирных жителей земли России, Украины, Белоруссии, Словакии и Польши, а также коллаборационисты разных мастей. Весь этот сброд пригрели под своим крылом разведки США, Великобритании и Франции. Фридерикусу пришлось окунуться в этот омерзительный омут человеческих отбросов, вербовать из них агентов и затем засылать за «железный занавес» – страны советского блока – с заданиями: шпионить, совершать диверсии, травить скот и заражать источники питьевой воды. Для боевого офицера, когда-то бок о бок вместе с русскими сражавшегося против фашистов, подобная грязная работа становилось все более невыносимой. Его политические убеждения и нравственные установки все дальше расходились с теми целями и задачами, что преследовали руководители ЦРУ. Пришло время делать выбор, и Фридерикус принял решение выступить против своих начальников.
Толчком послужила акция, затеянная американской спецслужбой в отношении одного из агентов, использовавшегося в оперативной разработке сотрудника особого отдела управления МВД Группы советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ). Агента заподозрили в двойной игре и отдали на растерзание палачам-садистам из бывшей зондеркоманды. Пытками они добились от него признания в сотрудничестве с русскими. С того часа агент превратился в живца, на которого в ЦРУ рассчитывали поймать капитана-особиста.
Фридерикус хорошо знал советского капитана, питал к нему симпатию и потому решился на отчаянный шаг. Во время одной из встреч представителей американской и советских военных Миссий в Германии Фридерикус предупредил его о грозящей опасности. Так было положено начало их дружбе. Вскоре она переросла в сотрудничество Фридерикуса с советской военной контрразведкой. Действовал он бескорыстно, в согласии со своей совестью и убеждениями. Представляемая им информация спасла не одну человеческую жизнь и сорвала не одну операцию американской спецслужбы.
Участившиеся провалы в работе центрально-европейских резидентур не могли не насторожить руководство ЦРУ. В Германию из Лэнгли зачастили специальные комиссии. Одно за другим следовали служебные расследования. Возникшая опасность разоблачения не остановила Фридерикуса. Смертельно рискуя, он продолжал снабжать капитана-особиста, а затем его преемника – Устинова – ценной разведывательной информацией. В последнее время ее значимость значительно возросла, и тому была причина.
После смерти Сталина 5 марта 1953 года американская, британская и французская спецслужбы активизировали свою разведывательно-подрывную деятельность на территории ГДР. Ее острие было направлено против ГСОВГ. Число провокаций в отношении военнослужащих и попыток их вербовки исчислялось десятками. В последние дни из западного сектора Берлина огромными партиями завозились и распространялись среди населения ГДР листовки антисоветского содержания. В них очернялась роль Советской армии в победе над фашизмом и дискредитировались идеи социализма.