Военно-морской шпионаж. История противостояния
Шрифт:
Доктор светился, его голова была неестественно наклонена. «Как рассказывал Слюсаренко, Юдин спокойно изучал инструкцию, и тут лодка ударилась о дно и камера сама отделилась от лодки и начала всплывать на поверхность». Чайный стакан, который вертел доктор, вдруг треснул и распался на куски, как бы иллюстрируя его описание взрывающейся лодки. Он продолжал: «Отделившись в конце концов от корпуса лодки, спасательная камера понеслась вверх. Но это не спасло пятерых человек, которые в ней находились. Не спасло, хотя камера и была рассчитана на компенсацию разницы в давлениях. Она выскочила на поверхность чересчур быстро, в результате чего четверо погибли от баротравмы — как при высотной декомпрессии. Их тела были выброшены через небольшой люк камеры как тряпичные куклы; люк открылся на поверхности,
«Все умерли, за исключением Слюсаренко; когда люк открылся, его выбросило первым, когда он оказался у меня здесь, то был обморожен, со сломанными конечностями и разбитой головой. Это преступление — отсутствие тренировки».
За дверью послышалась какая-то возня, и в корабельный лазарет неожиданно ворвался старший офицер. Он был в более высоком звании, чем доктор, который поднялся со стола и стоял, как в шоке. «Иностранным посетителям здесь находиться не положено», — буркнул старший офицер и быстро вывел меня из лазарета, оставив там доктора, который был так переполнен эмоциями, что не мог говорить. Кровь капала из свежего пореза на его руке, а он все смотрел на разбитый стакан.
Гибель «Комсомольца» стала серьезным обвинением в адрес порочной конструкции советской подводной лодки и установленных мер безопасности. Позднее, в ходе расследования, выяснилось, что команда лодки не провела ни одной тренировки по обращению с новейшими современными автоматически сбрасываемыми спасательными плотиками, ни по спасательной камере и ни одной тренировки даже по элементарным вопросам борьбы за живучесть лодки. Были созданы автоматические передатчики сигналов бедствия, которые без вмешательства человека должны были отрываться от тонущей лодки, подниматься на поверхность и передавать через спутник сигнал бедствия, однако команда лодки приторочила точечной сваркой передатчики к корпусу лодки, чтобы они не потерялась. Прискорбные подробности провалов в подготовке команды «Комсомольца» содержатся в книге «Гибель «Комсомольца»: аргументы конструктора», которую написал Дмитрий Романов, один из тех людей, которые первоначально занимались конструкцией этой лодки.
По мере того как появлялись новые свидетельства о происшествиях и предпосылках к происшествиям в бывшем СССР, холодные факты высвечивали узкую разделительную полоску между безопасностью и полной катастрофой, существовавшую в советских вооруженных силах. С тех пор появились новые версии трагедий, произошедших на море. Многие из них известны фрагментарно, что дает больше подробностей относительно происшествий с атомными подводными лодками и документирует ужасающую хронологию разбрасывания советского ядерного мусора.
В северной части Норвежского моря на глубине более одной мили русские установили в носовой части «Комсомольца» девять заглушек, предназначенных для предотвращения распространения плутония из боеголовок двух торпед. По словам руководителя экспедиции доктора Сагалевича, девять отверстий в носовой части лодки были
закрыты заглушками, сделанными из резины и титана. Шесть отверстий принадлежали носовым торпедным аппаратам, и три отверстия были разрывами, появившимися в процессе гибели лодки.
Русские отказались от плана подъема всего корпуса лодки как чересчур рискованного. Они были настолько озабочены состоянием останков «Комсомольца», находившихся на дне Норвежского моря, что обратились к Западу за помощью в разрешении проблемы распространения радиоактивности. После совместного изучения вопроса, в котором участвовали Россия, США и страны Европы, русские соорудили бетонный саркофаг вокруг останков корпуса лодки, который должен сохранить двадцать шесть фунтов плутония (около 11 килограммов); плутоний находится в торпедах с ядерной боевой частью, которые, как было установлено, ржавеют с угрожающей скоростью. Район, где покоится лодка, относится к одному из самых биологически продуктивных районов Мирового океана. Минимальное распространение радионуклидов по пищевой цепочке морская вода — планктон — рыба может привести к мрачным экологическим, экономическим и политическим последствиям.
Со дня гибели линкора Черноморского флота «Новороссийск»
«29 октября 1955 года на стоянке в базе приписки на Черном море в результате внешнего взрыва затонул линкор «Новороссийск» и погибло более шестисот человек. Правительственная комиссия по расследованию причин гибели линкора признала центральный аппарат ВМФ полностью ответственным в его гибели, поскольку он не уделил должного внимания частным вопросам. Ответственные сотрудники центрального аппарата были виновны в недостаточной подготовке команды корабля к выполнению задач по боевой готовности и борьбе за живучесть, а также за отсутствие документации по действиям в борьбе за живучесть. Тридцать три года спустя трагедия на борту «Комсомольца» произошла по точно таким же причинам. Корабль тонет; люди гибнут, а центральный аппарат ВМФ продолжает вести себя так, как будто ничего не произошло».
РЕЦЕПТ БЕДСТВИЯ
Растущее число свидетельств о неудовлетворительном состоянии техники безопасности на советском ВМФ в период «холодной войны» требовало более тщательного расследования. П. Хухтхаузен занимался этим в сентябре—октябре 1995 г. и беседовал со спасшимися участниками гибели нескольких подводных лодок, включая «Комсомолец» К-287 («Проект 685» «Плавник»; по классификации НАТО — класс «Майк»), К-219 («Проект 667» «Навага»; по классификации НАТО — класс «Янки») и командным составом эскадры и флотилии, в которые организационно входила не вернувшаяся из похода подводная лодка К-129 («Проект 629»; по классификации НАТО — класс «Гольф-II»). Он также выслушал аргументы, которые представили старшие конструкторы нескольких проектов подводных лодок из ЦКБ морского судостроения «Рубин», и старшие офицеры управлений тыла и судостроения советского ВМФ. Хухтхаузен беседовал и со старшими офицерами флота, как отставными, так и продолжающими службу в ВМФ России, включая НГШ ВМФ адмирала Валентина Селиванова и адмирала Валентина Поникаровского, бывшего командира атомной подводной лодки и начальника военно-морской академии.
После дискуссий стало понятно, что существует четкая поляризация точек зрения конструкторов и пользователей подводных лодок относительно причин пожаров, отказов реакторов и других происшествий; вместе с тем, обе стороны согласны, что чрезвычайное напряжение, вызванное гонкой вооружений во времена «холодной войны» — во что бы то ни стало превзойти флоты Запада по количеству выпускаемых современных кораблей и подводных лодок — серьезно повлияло на частоту инцидентов. Кроме того, действовавшие силы флота были под сильнейшим нажимом, когда от них требовалось любой ценой «произвести развертывание» в периоды значительного усиление активности, которые определялись состоянием отношений между противоборствующими сторонами «холодной войны». В результате пользователи сглаживали углы в вопросах техники безопасности при эксплуатации и обслуживании военной техники и оборудования.
Один крупный изъян в технической готовности ВМФ был порожден системой, которая управляла советской военной промышленностью. Если на Западе размеры военных расходов определялись состоянием экономики, то советская военно-промышленная машина управлялась бюрократической системой централизованного планирования. Из доводов, которые представили как пользователи военной техники, так и кораблестроители, стало понятно, что в вопросах технической информации обратная связь от пользователей к строителям и конструкторам военной техники в существовавшей советской системе провалилась с треском. Пяти- и десятилетние планы, которые исходили от политических руководителей в Кремле и в подготовке которых инженерный состав или военные играли весьма маленькую роль, направляли деятельность каждого конструкторского бюро или судостроительного предприятия. Это вело к тому, что руководство промышленных предприятий, стремясь следовать графику производственного плана, закрывало глаза на многие недостатки и не делало упор на контроль качества и создание запаса надежности — два требования, которые являются центральными в военной промышленности Запада.