Военно-патриотическая хрестоматия для детей
Шрифт:
Посмотрел на Носкова солдат удивленно. Пожал плечами. Отвел винтовку.
До самого вечера каркал ушастый немец: «Рус, завтра буль-буль. Завтра у Вольга».
К вечеру фашистский солдат умолк.
«Заснул», – поняли в наших окопах. Стали постепенно и наши солдаты дремать. Вдруг видят, кто-то стал вылезать из окопа. Смотрят – сержант Носков. А следом за ним лучший его дружок рядовой Турянчик. Выбрались дружки-приятели из окопа, прижались к земле, поползли к немецкой траншее.
Проснулись солдаты. Недоумевают. С чего это вдруг Носков
Но вот кто-то сказал:
– Братцы, ползут назад.
Второй подтвердил:
– Так и есть, возвращаются.
Всмотрелись солдаты – верно. Ползут, прижавшись к земле, друзья. Только не двое их. Трое. Присмотрелись бойцы: третий солдат фашистский, тот самый – «буль-буль». Только не ползет он. Волокут его Носков и Турянчик. Кляп во рту у солдата.
Притащили друзья крикуна в окоп. Передохнули и дальше в штаб.
Однако дорогой сбежали к Волге. Схватили фашиста за руки, за шею, в Волгу его макнули.
– Буль-буль, буль-буль! – кричит озорно Турянчик.
Буль-буль, – пускает фашист пузыри. Трясется, как лист осиновый.
– Не бойся, не бойся, – сказал Носков. – Русский не бьет лежачего.
Сдали солдаты пленного в штаб.
Махнул на прощанье фашисту Носков рукой.
– Буль-буль, – прощаясь, сказал Турянчик.
Мамаев курган
Лейтенант Чернышов красавец. Брови дугой, как месяц. Кудри черны, как смоль.
14 сентября 1942 года. С новой силой фашисты идут в атаку. Семь дивизий штурмуют город. Три тысячи орудий ведут огонь. Пятьсот фашистских танков железной ползут лавиной.
Особенно кровопролитные бои идут за Мамаев курган. Мамаев курган – самая высокая точка в городе. Видно отсюда далеко-далеко. Видно и Волгу, и степи, и левый заволжский берег.
Уже несколько раз вершина кургана переходила из рук в руки. То теснят фашисты наших бойцов, то прорвутся к вершине наши. То держат вершину наши. То вновь у фашистов она в руках. Пять раз водил солдат в атаку лейтенант Чернышов. Брови дугой, как месяц. Кудри черны, как смоль.
Начинает Чернышов шестую атаку, а сам вспоминает первую.
Добежали тогда бойцы почти до вершины. Шли перебежками. Залегали. Пережидали страшный огонь противника.
Поднимались и снова бежали вперед.
– Вперед! Вперед! – до хрипоты, обезумев, очумев от боя, кричал лейтенант Чернышов.
Вновь залегли солдаты. Переждал лейтенант Чернышов и опять:
– Вперед!
Лежат солдаты, не поднимаются.
– Вперед! – кричит Чернышов. Схватил автомат, тронул дулом одного, второго. – Вперед!
Лежат солдаты.
Подкатила здесь к сердцу злость. Перекосилось лицо от крика.
Саблей сломались брови. Скулы корежат рот.
– Вперед! – кричит лейтенант Чернышов.
Лежат солдаты.
Вдруг объявился рядом с лейтенантом сержант Куценко.
– Они же мертвые, товарищ
Вздрогнул лейтенант Чернышов, глянул кругом, на курган, на солдат. Понял – солдаты мертвые. Живы только они вдвоем – он, Чернышов, и сержант Куценко. Отошли назад с высоты к своим.
Здесь внизу у кургана назначили Чернышова командовать новой группой. Снова в атаку ходил Чернышов. Вновь захлебнулась в крови атака. Не достигли они вершины ни в третий, ни в четвертый, ни в пятый раз.
Ночь наступила. Вся ночь в атаках. А когда забрезжил рассвет – страшно взглянуть кругом. Склоны кургана в солдатских трупах. Словно, устав в походе, прилегли на часок солдаты. Сыграй им побудку – сейчас проснутся.
Не проснутся уже солдаты. Сном непробудным спят.
– В атаку! – снова прошла команда.
Снова к вершине ведет Чернышов солдат. «Эх, силы бы свежей, силы!» Вдруг слышит – раскатом грома гремит «Ура!». «Что бы такое?» Решает – причудилось. Обернулся. К кургану подходят свежие роты. В шеренгах бойцы как литые: один к одному по мерке. Это из-за Волги с левого берега пришли на помощь гвардейцы из 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Родимцева.
– Ура! Ура!
Влетели бойцы на вершину. Как волны в прибой, ударили.
В наших руках вершина.
Стоит на вершине лейтенант Чернышов. Рядом стоят солдаты. Тут же сержант Куценко. Смотрят на Волгу, на дальние дали, на левый заволжский берег.
– Все же наша взяла, – произнес лейтенант Чернышов и вдруг по-детски радостно рассмеялся. Скинул пилотку. Вытер пилоткой вспотевший лоб.
Поднял на Чернышова глаза Куценко. Что-то хотел сказать, да так и застыл. Смотрит: где же лейтенантские черные кудри? Как лунь, в седине голова Чернышова. Лишь брови все так же дугой, как месяц.
Злая фамилия
Стеснялся солдат своей фамилии. Не повезло ему при рождении. Трусов его фамилия.
Время военное. Фамилия броская.
Уже в военкомате, когда призывали солдата в армию, – первый вопрос:
– Фамилия?
– Трусов.
– Как-как?
– Трусов.
– Д-да… – протянули работники военкомата.
Попал боец в роту.
– Как фамилия?
– Рядовой Трусов.
– Как-как?
– Рядовой Трусов.
– Д-да. – протянул командир.
Много бед от фамилии принял солдат. Кругом шутки да прибаутки:
– Видать, твой предок в героях не был.
– В обоз при такой фамилии!
Привезут полевую почту. Соберутся солдаты в круг. Идет раздача прибывших писем. Называют фамилии:
– Козлов! Сизов! Смирнов!
Все нормально. Подходят солдаты, берут свои письма.
Выкрикнут:
– Трусов!
Смеются кругом солдаты.
Не вяжется с военным временем как-то фамилия. Горе солдату с этой фамилией.
В составе своей отдельной стрелковой бригады рядовой Трусов прибыл под Сталинград. Переправили бойцов через Волгу на правый берег. Вступила бригада в бой.