Военное искусство Александра Великого

Фуллер Джон Фредерик

empty-line/>

Карта 20. Аорн (Пир-Сар) и окрестности

«Тут пришли к нему какие-то местные жители, сказали, что сдаются ему, и пообещали провести его к самому доступному месту скалы: отсюда ему легко будет ее взять. Он послал с ними Птолемея, сына Лага, телохранителя, во главе агриан, прочих легковооруженных и отборных щитоносцев и велел ему, захватив это место, удерживать его с помощью сильного отряда, а ему подать знак, что это место в его власти. Птолемей, двигаясь по очень трудной, едва проходимой дороге, захватил это место прежде, чем варвары его увидели. Укрепив его вокруг частоколом и рвом, он зажег на горе огромный костер там, где его увидел бы Александр. Александр увидел пламя и на

следующий день повел войско к скале: варвары отбивались, и Александр ничего не мог поделать в силу природных трудностей. Варвары, поняв, что Александр не может идти на приступ, повернули и сами напали на отряд Птолемея. Между ними и македонянами завязалась жестокая битва; инды изо всех сил старались разнести частокол, а Птолемей удержать за собой занятое место. У варваров дело со стрельбой шло хуже, и, когда стемнело, они отступили.

Александр, выбрав из индов-перебежчиков особенно надежного и хорошо знающего местность человека, послал его ночью к Птолемею с письмом, в котором Александр писал, что когда он пойдет на приступ, то Птолемею надлежит не довольствоваться охраной занятого места, а ударить на варваров с горы, чтобы инды, поражаемые с обеих сторон, не знали, куда податься. Сам он со светом вывел войско из лагеря и пошел с ним по тому подъему, по которому незаметно пробирался Птолемей, рассчитывая, что если он добьется соединения с ним, то все пойдет на лад. Так и случилось. До полудня продолжалась жестокая схватка между индами и македонцами: одни старались овладеть подъемом, другие били по поднимавшимся. Когда все войско оказалось вместе, Александр опять повел его на скалу, но взять ее оказалось невозможно; на этом и кончился день.

На рассвете он приказал каждому солдату нарубить по 100 кольев. Колья нарубили, и он приказал делать большую насыпь, начиная с верхушки холма, где стоял их лагерь, и до самой скалы. С этой насыпи, считал он, стрелы из луков и с машин будут попадать в защитников крепости. Все взялись за дело; сам он присутствовал тут же, хвалил прилежно работавших и тут же наказывал увиливавших от работы.

В первый день войско сделало насыпь длиной в один стадий. На следующий камни пращников и стрелы машин (и те и другие находились уже на насыпи) отгоняли индов, которые делали вылазки и нападали на работавших на насыпи. Насыпали ее без перерыва в течение трех дней; на четвертый небольшой кучке македонцев удалось захватить холм – маленький, но одинаковой высоты со скалой. Александр продолжал неутомимо вести насыпь, намереваясь соединить ее с тем холмом, который уже заняла его кучка солдат.

Инды, пораженные неслыханной храбростью македонцев и видя уже приближающуюся насыпь, перестали защищаться и послали к Александру глашатаев сказать, что они сдадут скалу, если он вступит с ними в переговоры. Расчет же у них был на то, чтобы протянуть день в ожидании переговоров, а ночью рассеяться по родным местам. Александр проведал об этом; он дал им время уйти и снял стражу, расставленную повсюду кругом. Сам он не двигался с места, пока варвары не стали уходить. Тогда, взяв сотен семь телохранителей и щитоносцев, он первый взошел на покинутую скалу; македонцы, подтягивая один другого на веревках, взобрались в разных местах. По данному знаку они обратились на уходящих варваров; многих бегущих убили; другие в страхе бросались с крутизны вниз и погибали. Александр овладел скалой, куда не смог войти Геракл» (пер. М.Е. Сергеенко).

Сразу становится ясным, насколько точен рассказ Арриана, когда он соотносится с топографией данной местности, которая, должно быть, мало изменилась со времени Александра. Из его описания крепости не остается сомнений, что Аорном был Пир-сар; но, поскольку Арриан не упоминает о размещении лагеря Александра, реконструкцию событий осады придется начать с неопределенного места. Однако поскольку самым легким путем к Пир-сару из долины Пешавара был правый берег Инда в направлении к Амбу и через тридцать миль находится современная деревушка Гунангар, на самой западной оконечности поворота реки, весьма вероятно – если лагерь находился в двух днях перехода от Эмболины, –

он располагался в Гунангаре.

Давайте встанем на место Александра и посмотрим на проблему его глазами. Из-за неприступности восточной и западной стороны скалы (Пир-сара) он не мог вести наступление на крепость с этих направлений, так же как и с юга. На севере возвышается горный массив Уна – сар высотой 8721 фут; следовательно, он господствует над высотой Пир-сара – 7100 футов, примерно возвышаясь над ним на 1600 футов. Не приходится сомневаться, что варвары, которые предложили себя в качестве проводников, указали ему на Уна-сар и сказали, что по пути на Уна-сар есть Бар-сар, который расположен на северной оконечности Пир-сара, и на него можно взойти, и, поскольку все проводники были местными и хорошо знакомы с местами, видимо, они не захотели говорить, что Уна-сар отделен от Бар-сара глубокой пропастью– Буримар-кандао.

Затем Александр отправил Птолемея, и проводники повели его трудной тропой, возможно единственной, которая видна на карте, к северу от высохшего русла от Гунангара, которое помечено как 6471 фут и ведет к Малой Уне. По мнению Стейна, Малая Уна – самое вероятное место нахождения укрепленного лагеря Птолемея, поскольку с нее удобно контролировать тропу, ведущую наверх от Инда, и это, следовательно, облегчало задачу воссоединения его войска с Александром. Кроме того, отмечает Стейн, это давало определенные преимущества, во всяком случае, сегодня, более легкого доступа к воде, и оно менее доступно для нападения неприятеля, располагавшегося на Пир-саре. Этот путь все еще используется и по сей день.

Когда Александр получил сигнал от костра Птолемея, он направился по тому же пути, чтобы с ним воссоединиться, однако его наступление было отложено из-за трудности местности и сопротивления варваров. Стейн предполагает, что с Пир-сара врагу легче было взобраться на отрог Нурдаи-Данда, и здесь варвары могли серьезно мешать вступлению македонян в долину, без риска открытого сражения. Они могли, когда Александр вступил в долину, просто повернуть и, двигаясь выше него, атаковать лагерь Птолемея на или около Малой Уны.

Атака на Птолемея была отбита, и ночью Александр послал приказ атаковать врага с тыла, пока он атакует его с фронта. Стейн предполагает, что целью этой двойной атаки было открыть проход, обозначенный как 6417 футов, по– скольку он не мог соединиться с Птолемеем, пока проход не был взят. Как только проход оказался в их руках, остальной план был ясен; силы Александра и Птолемея воссоединились, и в полдень было предпринято наступление на плато Буримар. То, что наступило затишье, пишет Стейн, вполне объясняется огромной природной трудностью местности позади него, а именно пропастью Буримар.

Как уже говорилось прежде, дно пропасти лежит в 800 футах ниже отвесных скал Бар-сара. Эти скалы легко контролировать сверху, их никак нельзя взять приступом, пока они не окажутся в пределах досягаемости стрел. С верхушки Бар-сара до примерно такого же уровня на плато Буримар – 1300 ярдов, а между уступом Машлун Бар-сара (Аррианов «небольшой выступ») и соответственно возвышением внизу Буримара не менее чем 500 ярдов.

Стейн пишет: «Из этого следует, что, поскольку баллисты и катапульты, из которых состояла греческая артиллерия того времени, стреляли на расстояние около 300 ярдов, а пращники и лучники стреляли не дальше, необходимо было приблизить позицию на расстояние полета стрелы. Это можно было сделать только в горизонтальном направлении, и нисхождение в пропасть не увеличивало шанс контролировать более высокий уступ» [205] .

205

Максимальная дальность стрельбы из катапульты была около 450 ярдов. Вряд ли греческие стрелы летели на более далекое расстояние, поскольку были более легким оружием, чем английские длинные луки, у которых дальность боя была 250 ярдов. Шекспир упоминает о 280 и 290 ярдах (Генрих IV. Ч. II, акт 3, сцена 2).