Военные мемуары - Призыв 1940-1942. Том 1
Шрифт:
Я не таков, чтобы покинуть друга,
Когда рука моя нужна ему в беде.
Однако не подлежит сомнению также и тот факт, что война и связанные с ней события показали, насколько безопасность Франции связана с безопасностью вашей собственной страны. В эпоху, когда основным средством войны, то есть средством разрушения, стала авиация, трудно представить себе будущее Англии, если Франция, от которой ее отделяют всего несколько минут летного времени, перестанет быть ее союзницей. Тьер, не веривший долгое время в будущность железных дорог, не мог, безусловно, предвидеть ни Германии XX века, ни авиации, ни танков. В противном случае он не считал бы, что сам факт островного положения Англии полностью разрешает все проблемы наших взаимоотношений.
Вот почему я и убежден в том, что, несмотря на ряд кажущихся трудностей и печальных инцидентов, созданных в значительной мере усилиями предателей или вражеской пропагандой, эта война, если она увенчается нашей победой, должна
Ибо судьба этой цивилизации поставлена на карту в нынешней войне, и она же будет основной проблемой послевоенного мира. Гигантские усилия агрессии, направленные на ниспровержение существующего ныне порядка в мире и установление нового порядка, имеют свои серьезные и весьма глубокие причины. Они-то и должны быть устранены, если мы не хотим, чтобы победа свелась лишь к надписям на могильных плитах и на медалях.
Надо сказать, что некоторые люди считают для себя весьма удобным сводить все объяснение переживаемых миром потрясений к честолюбивым стремлениям одного, правда достаточно известного, человека по имени Адольф Гитлер. Они изображают причины нынешней войны таким образом, будто бы ненавистный тиран, написав книгу "Моя борьба", повел одну часть земного шара в атаку против другой его части, для того чтобы навязать всей нашей планете свое собственное евангелие. Такая точка зрения даст им, впрочем, возможность искать выхода из кризиса по принципу наименьшего сопротивления: чтобы установить справедливый и прочный мир, достаточно, по их мнению, свергнуть диктатора из Берхтесгадена. Но, не отрицая того, что сама личность немецкого фюрера сыграла немаловажную роль в происхождении войны, как можно удовольствоваться столь поверхностным суждением?
Другие, вступая в дискуссию, заявляют, что причиной катастрофы и на этот раз явилась извечная жажда немецкого народа к мировому господству. Отсюда следует, что достаточно, проявляя настойчивость и твердость, установить для этого народа режим необходимых гарантий в отношении границ его государства и вооружения, чтобы проблема была полностью разрешена. Совершенно очевидно, что на протяжении столетий, фактически очагом каждого военного пожара в Европе являлась страна, о которой можно сказать, что для нее война стала как бы ремеслом, и поэтому, как кажется, невозможно оспаривать, что подобная нация заслуживает, чтобы по отношению к ней были приняты действенные меры предосторожности. Однако возникает вопрос, является ли сочетание системы нацизма с немецким динамизмом простой случайностью или же само это сочетание есть следствие более общего зла, скажем прямо - результат кризиса цивилизации.
Я не дерзнул бы попытаться изложить здесь, каким образом в течение вот уже двух тысячелетий в мире воцарились концепции, правы и законы, определившие не только его духовный, но даже и внешний облик. Вам лучше чем кому-либо известно, что благодаря этим концепциям, правам и законам, несмотря на различие языков, религии, национальностей, несмотря на войны, в которых участвовали целые армии, несмотря на политическое соперничество и экономическую конкуренцию, в ходе исторической эволюции народы пришли к некоему общему идеалу, к аналогичным представлениям об обязанностях общества по отношению к отдельному его члену и, наоборот, об обязанностях отдельной личности по отношению к обществу. Они пришли к одинаковому уважению свободы и справедливости. Основу нашей цивилизации составляет свобода мысли, вероисповедания, убеждений, свобода труда и досуга каждого человека.
На долю этой цивилизации, возникшей на западе Европы, выпало немало проходящих бурь. Нашествие варваров, феодальная раздробленность, междоусобицы внутри христианского мира, потрясения, вызванные Великой французской революцией, становление национальных государств, появление крупной промышленности, социальные конфликты - все это поочередно угрожало ее существованию. Но до сих пор ей удалось сохранить свою жизнеспособность, свою притягательную силу и в конце концов выйти победительницей. Более того, сфера ее расширилась, и она утвердилась во многих районах мира, принеся их населению свои блага. Она утвердилась в Америке и достигла здесь небывалого расцвета. Она проникла в Азию, в Африку, в Океанию. Благодаря колонизации, а затем и постепенному освобождению многих народов близится час, когда все люди, населяющие земной шар, в равной мере придут к признанию ее высоких принципов и обретут одинаковое достоинство.
Но эта цивилизация, стремящаяся главным образом к свободе и расцвету личности, находится в единоборстве с диаметрально противоположной тенденцией, которая признает права лишь за расовой или национальной общностью, отрицает способность отдельной личности мыслить, рассуждать,
Вот та основа, на которой временные победители европейского континента силятся построить то, что они называют новым порядком. Именно поэтому в данной войне речь идет о жизни или смерти западной цивилизации. Тенденция эта тем более чревата опасностями, что она в свою очередь является результатом общей эволюции.
Приходится, действительно, согласиться с тем, что в современную эпоху изменения жизненных условий в связи с прогрессом техники, растущее объединение людских масс и, как следствие этого, колоссальная коллективная нивелировка людей причиняют ущерб свободе отдельной личности. С тех пор как труд людей, их досуг, обмен мыслями между ними, отстаивание ими своих интересов неизменно происходят в коллективе; с тех пор как их жилища, их одежда, их пища свелись к какому-то единому типу; с тех пор как все люди в одно и то же время читают одно и то же в одних и тех же газетах, смотрят на всех экранах мира одни и те же фильмы, одновременно слушают по радио одну и ту же информацию, одни и те же комментарии, одну и ту же музыку; с тех пор как мужчины и женщины, мало чем отличающиеся друг от друга по своему образованию, по своим заботам, по своей осведомленности, почти одинаково одетые и в равной мере спешащие, одновременно и с помощью одинаковых транспортных средств отправляются работать, есть, развлекаться или отдыхать на одинаковые предприятия, в одинаковые конторы, рестораны и столовые, в одни и те же зрительные залы и здания, на одинаковые стадионы и корты, - с тех пор человеческая индивидуальность, личное "Я", свобода выбора теряют былое значение. Таким образом, происходит нечто вроде всеобщей механизации, в условиях которой отдельная личность может оказаться окончательно раздавленной, если не будут приложены огромные усилия для ее охраны, тем более что массы не только не испытывают отвращения к подобному единообразию, но, напротив, всячески ему содействуют и приобретают к нему вкус. Люди, принадлежащие к моему поколению, прожили достаточно долго и были свидетелями того, как существование человека в составе какого-то конгломерата не только вызывалось для него необходимостью, но даже начинало постепенно доставлять ему удовольствие. Носить одинаковую форму, маршировать в ногу, петь хором, отдавать честь одинаковым жестом, волноваться вместе со всеми при виде зрелища, устраиваемого для своего же удовольствия толпой, к которой ты сам принадлежишь, - все это становится своего рода потребностью наших современников.
Но именно в этих новых тенденциях диктаторы искали и находили успехи своим доктринам и обрядам. Конечно, прежде всего они добились успеха среди тех народов, которые, надеясь установить свое господство над другими, принялись с энтузиазмом строить гнездо термитов. Однако не следует скрывать от себя, что сам процесс исторического развития создает исключительно благоприятные условия для так называемого нового порядка, а для его поборников - источник постоянного соблазна.
Сколь полной ни будет победа, которую в один прекрасный день одержат армии, флоты и авиация демократических наций, сколь умелой и дальновидной ни окажется в дальнейшем их политика по отношению к тем, кто и на этот раз потерпит поражение, ничто не сможет помешать возрождению еще более страшной, чем когда-либо угрозы, ничто не сможет гарантировать мира, ничто не спасет существующего порядка вещей, если в условиях эволюции современного общества в результате технического прогресса лагерю освобождения не удастся создать такой порядок, который прославлял бы и гарантировал бы свободу, безопасность и достоинство личности, причем в такой степени, чтобы этот порядок представлялся человеку более привлекательным, чем любые преимущества, связанные с его уничтожением. Иного средства обеспечить окончательное торжество духа над материей не существует. А ведь в конечном счете именно об этом и идет речь. Но можно ли представить себе подобную борьбу за духовное, социальное, моральное, а также и политическое обновление мира при наличии раскола между двумя нашими народами?
На протяжении столетий Франция и Англия являются очагами и поборниками человеческой свободы. Свобода погибнет, если оба эти очага не сольются и если ее поборники не объединят своих усилий. Разве не лучше будет собрать воедино все силы ума и воли, которые так долго раздельно тратились вашей и моей страной ради защиты общего дела, дела западной цивилизации, когда в борьбе против нашего идеала враги его действуют сообща? Между тем исполненное воодушевления, искреннее сотрудничество ума и воли всех тех, кто как в Англии, так и во Франции стремится к одному и тому же светлому идеалу, отныне немыслимо без соглашения между двумя нашими народами.