Военные мемуары - Призыв 1940-1942. Том 1
Шрифт:
Но в то же время я должен повторить, что с нашей стороны было бы преступлением, если бы мы служили ширмой, за которой происходит ликвидация империи французского народа. Определенные круги англосаксонских стран, как вам известно, склонны проводить именно такую политику, ссылаясь при этом на капитуляцию, на позицию нашего флота, бездействие или даже враждебность, проявленную в течение двух лет со стороны значительной части нашей империи. Эти круги считают, что, освобождая французскую национальную территорию, союзники тем самым уже достаточно делают для нашей страны. К тому же они хотели бы в дальнейшем в большей или меньшей степени контролировать внутренние дела Франции, взять на себя гарантии ее портов и даже ее промышленности,
Лишь путем постоянного решительного противодействия подобным намерениям и давая попять, что в крайнем случае мы не остановимся перед необходимостью порвать отношения, нам удастся сейчас и удастся в дальнейшем спасти по крайней мере самое основное. Только таким образом мы сумели удержать позиции Франции в Леванте, а затем сохранить Сен-Пьер и Микелон. Таким же самым путем мы сумели заставить английских колонизаторов отступить в вопросе о Мадагаскаре и вынудить американцев умерить свой нажим на Новую Каледонию. И, наконец, только таким образом нам удастся оказать определенное воздействие на позицию США в целом. Добавлю, что в этом, как и в других отношениях, нас в настоящее время поддерживают и поощряют многие круги по Франции. Я, разумеется, не имею в виду вишистов.
Тот или иной исход борьбы будет, конечно, зависеть от позиции французского народа. Поэтому основные наши усилия направлены на то, чтобы нам самим организовать сопротивление врагу во Франции. Несмотря на ряд трудностей, мы добились уже очевидных результатов и превратились в такую силу, что когда мы ставим вопрос о том, что можем отказаться от сотрудничества, наши партнеры бывают вынуждены идти на уступки.
Я, конечно, не хочу сказать, что эти условия делают войну легкой. Они являются результатом катастрофы, в которой мы неповинны, но тяжесть которой ложится на наши плечи, поскольку мы взяли на себя обязательство отстоять честь и интересы Франции, преданной известными вам людьми. Мы, конечно, могли бы ограничиться чисто военной ролью, удовольствовавшись передачей в помощь союзникам нескольких своих батальонов. Именно это рекомендовали нам сделать как империалисты Вашингтона и Лондона, так и лицемерные глашатаи Виши. Это привело бы к тому, что на полях сражений осталось бы еще несколько трупов французских солдат, но Франции это не принесло бы никакой пользы.
Перед нами стоят гораздо большие задачи, и сегодня, так же как и в первый день, я уверен, что нам удастся их разрешить. Однако достижение успеха возможно лишь при двух условиях: единство и твердость.
Примите уверения в моем доверии и моей дружбе.
Речь генерала де Голля в эдинбургской ратуше 23 июня 1942
Я не думаю, чтобы в какую бы то ни было эпоху француз, попадающий в Шотландию, не испытывал бы какого-то особого чувства волнения. Едва он вступает на землю этой древней и благородной страны, как сразу же замечает между вашим и нашим народами множество общих черт, происхождение которых уходит вглубь веков. Одновременно ему приходят на память тысячи вечно живых и дорогих ему проявлений франко-шотландского союза, самого древнего союза в мире.
Когда я говорю о франко-шотландском союзе, разумеется, я прежде всего думаю о тесном политическом и военном согласии, которое существовало еще со времени Средних веков между нашей старой монархией и вашей.
Я думаю о том, что в жилах наших королей текла в то время шотландская кровь, а в жилах ваших королей текла французская кровь. Я думаю о славных победах, совместно одержанных на полях сражений в прошлом, начиная с осады Орлеана, который был освобожден Жанной д'Арк, и до Вальми, когда Гёте сказал, что начинается новая эра мировой истории.
На протяжении пяти столетий в любом бою, в котором решалась
Но старинный союз между нашими странами был ознаменован не только общей политикой, брачными узами и совместными боевыми победами. В нем были не только Стюарты, французские и шотландские королевы, Кеннеди, Бервик, Макдональд и славная шотландская гвардия. Он был отмечен также тысячами глубоких связей наших сердец и умов. Можем ли мы забыть о взаимном влиянии французских и шотландских поэтов, о воздействии Локка и Юма на нашу философию? Можем ли мы отрицать наличие неразрывной общности между пресвитерианской церковью в Шотландии и учением Кальвина? Можем ли мы умолчать о влиянии чудесных творений Вальтера Скотта на воображение французского юношества? Можем ли мы не считаться со столь щедрым взаимообменом идеями, чувствами, обычаями и даже словами, который постоянно совершается между двумя нашими народами, связанными естественной дружбой? Достаточно побывать в Эдинбурге, чтобы в этом убедиться.
И эта дружба, это понимание, которое Шотландия во все времена проявляла по отношению к французам, дороги нам сегодня больше, чем когда-либо. В настоящий момент они, несомненно, сочетаются с общностью целей, усилий и идеалов, создаваемой союзом между Францией и Великобританией. Но я думаю, что никого не обижу, если скажу, что они в ней не растворяются и в рамках целого сохраняют свой особый характер, подобно тому как цветок в букете не теряет своего особого аромата и присущей ему одному окраски.
Франция свято чтит память многих тысяч шотландцев, которые во время последней войны пролили свою кровь вместе с нашими солдатами и покоятся в земле Франции. К подножию памятника, воздвигнутого в их честь на холме Бюзанси, французы особенно часто стали приносить цветы после нового вторжения. И если розы Франции сегодня и обагрены кровью, то они все же заглушают сорные травы на могилах храбрых шотландских воинов. О себе лично могу сказать, что боевое товарищество, возникшее в Абвильском сражении в мае и июне 1940 между французской бронетанковой дивизией, которой я имел честь командовать, и отважной 51-й шотландской дивизией, которой командовал генерал Форчюн, сыграло определенную роль в принятом мною решении во что бы то ни стало и что бы ни случилось продолжать до конца сражаться на стороне союзников.
Мы живем в такое время, когда любая дружба имеет значение и особенно та, что выдержала испытание временем. Сочувствие, проявляемое вами к той трудной задаче, которую лично я и мои соратники взяли на себя, служит для нас воодушевляющим свидетельством того, что вы, как и ваши отцы, знаете, с кем идет подлинная Франция, и что вы сохранили веру в ее будущее. Мы, как и наши отцы, сумеем не остаться в долгу.
И вот почему, выражая вам свою благодарность за поистине волнующий прием, который вы мне здесь оказали, я закончу свою речь, принимая для себя старинный девиз шотландской роты: Omni modo fidelis{194}.
Сражающаяся Франция
Письмо генерала де Голля английскому министру авиации сэру Арчибальду Синклеру
Каир, 8 июня 1941
Дорогой сэр Арчибальд!
Полковник Вален подробно доложил мне о мерах, которые были за последнее время приняты в Англии для обучения молодых французских летчиков и организации французских авиационных подразделений. Эти меры я считаю великолепными и выражаю вам за них мою личную благодарность. Из этого, по-моему, можно сделать вывод о наличии между нами фактической договоренности в отношении создания и дальнейшего развития в краткие сроки небольшой французской авиации, в которой французы будут сведены в отдельные части и составят, насколько это будет возможно, французские соединения.