"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
— Ты как же в милицию-то попал, капитан? По ранению списан?
— По ранению. Провались оно пропадом! — снова становясь злым, сипло буркнул Стародубцев. — А ты уж не в уголовный ли розыск собираешься?
— Да нет. Я геолог. В партию Вознякова хочу устраиваться. Чего мне в милиции делать... А ты до армии юристом, что ли, был или, как сейчас, — в милиции?
— Я? Хм... — Стародубцев замолчал, насупился, недосказанные слова будто застряли у него в горле.
— И интересная работа? — продолжал допытываться Володя.
— Да чего ты меня допрашиваешь! — вдруг взорвался Стародубцев и снова схватил вожжи. — Больно любопытный что-то!
От этой неожиданной гневной вспышки Володя опять смешался и недоуменно уставился на рассвирепевшего капитана. Задорина улыбнулась и отвернулась.
Всю оставшуюся дорогу путники ехали молча.
В военкомате Володю встретили довольно любезно. Облысевший, большелобый лейтенант, принявший его документы, только коротко поинтересовался:
— Фото с собой есть?
— Есть. — Володя подал заранее заготовленные фотокарточки.
— Погуляйте немного. Через час все будет готово.
Немало удивленный такой оперативностью, Володя вышел из военкомата и стал раздумывать над тем, как убить час неожиданно свалившегося свободного времена. Его так и подмывало зайти в соседнее здание, где помещался райотдел милиции. Хотелось еще раз встретиться с тоненькой розовощекой девушкой, которая умела так строго хмурить темные брови над большими, красивыми, совсем не следовательскими глазами. Не посмев зайти в милицию, он решил побродить по Медведёвке, в которой не бывал несколько лет.
Над селом быстро тускнел недолгий декабрьский день. Сумерки окутали чернильными, фиолетовыми тенями дома, деревья, сугробы. Все было обыкновенно, буднично, как пять и десять лет назад. Безбоязненно засветившиеся электрическими огнями дома выглядели мирно, беззаботно — будто не было ни войны, ни всеобщей тревоги, таившейся за светлыми окнами.
Озираясь по сторонам, Володя пошел по узкому, расчищенному от снега деревянному тротуару. Он отошел уже довольно далеко, когда его неожиданно окликнули. Остановился, поглядел назад. С крыльца ему махала Задорина. Володя отчего-то заволновался, заспешил обратно. Девушка пошла навстречу.
— Ну, как ваши дела? — озабоченно спросила Задорина, когда они остановились меж высоких сугробов.
— Лучше, чем ожидал. Через час все будет готово.
— Так быстро?
— Представьте себе.
— Тогда вам совсем повезло. Часа через два наша машина пойдет на станцию. Имейте это в виду.
— Спасибо, Надежда Сергеевна! — Володя напрягся, еще больше заволновался. Каким-то шестым чувством он угадал, что выбежала она на мороз не только для того, чтобы сообщить о машине.
— Не зовите меня так официально, — сказала Задорина. — Просто Надя. Мы ведь сверстники.
— Слушаюсь! — козырнул Володя и почувствовал себя свободней. — Когда вы снова к нам приедете?
— Видимо, завтра, — неуверенно сказала Задорина.
— Почему «видимо»?
— Надо проанализировать документы и показания. Работы много.
— Что, подозреваете кого-нибудь?
— О! Вы и вправду любопытный! — улыбнулась девушка. — Уж не собираетесь ли вы ко мне в помощники?
— А что! И пошел бы. Не боги горшки обжигают!
— Ладно уж, бог! Обжигайте ваши геологические горшки, — продолжала улыбаться Задорина. — Это у вас наверняка лучше получится.
От ее откровенной приветливости Володе стало весело, и он вдруг сказал:
— А вы все же приезжайте завтра. С ночевкой. У нас в Заречье клуб что надо. Я, правда, хромой, но потанцуем. Надеюсь, на это-то гожусь?
Задорина не успела ответить. К ним быстро подошел высокий, массивный человек, одетый в белый полушубок, и весело захохотал:
— Ай да фронтовики! Это я понимаю! Уже свидание! А я, старый дуралей, по всей Медведёвке Огнищева ищу! — Сажин запросто потрепал Володю по плечу и отступил на шаг, рассматривая. — Хорош! Экой мужчина образовался! Как, Надежда Сергеевна, хорош? — лукаво спросил он Задорину.
Та смешалась, а потом сказала строгим голосом:
— Я просто информировала Владимира Тихоновича, что наша машина идет вечером на станцию. Возняков просил меня отправить его.
— Ага! Значит, не свидание, — с шутливым сожалением сказал Сажин.
— Не свидание, — совсем сердито сказала девушка и распрощалась.
— А я, брат, тебя ищу. Не забыл меня, старика? — спросил Сажин, когда Задорина ушла.
— Не забыл.
— Ну и на том спасибо. Пойдем ко мне. Поужинаем.
— Да мне через час надо быть в военкомате.
— Знаю. Все, брат, знаю. Только оттуда. Не пойму, как тебя проглядел. Успеем. Пошли! — Сажин по-приятельски подтолкнул Володю в спину и весело прикрикнул: — Слушай, когда старшие приказывают!
Сажин еще с дореволюционных лет дружил с отцом Володи, Тихоном Огнищевым. В довоенные годы он часто приезжал в гости к приятелю, а в страдные дни весеннего лесосплава целыми неделями, бывало, жил в Заречье. Володя любил Сажина. Большой, добродушный, он всегда вносил в устоявшуюся жизнь родительского дома праздничную суету и шум. В такие дни суровый Тихон Пантелеевич добрел, становился мягче. Вспомнив об этом, Володя улыбнулся.
Сажин понял эту улыбку по-своему.
— Улыбаешься... Ничего не поделаешь. Пришлось снова в милицию идти. Не берут меня на фронт. Стар стал Порфирий Сажин.
— Здесь дел тоже много, — серьезно сказал Володя. — Тоже не на перинах прохлаждаетесь.
— Это точно... — вздохнул Сажин.
Первый, кого увидел Володя в доме Порфирия Николаевича, был Новгородский. Как ни удивительно было увидеть капитана в чистой, уютной горнице, но то был он. Одетый в штатское, Новгородский сидел за парадным хозяйским столом и что-то записывал в блокнот. Взглянув на вошедших, капитан дружелюбно улыбнулся, обнажая красивые белые зубы, и, будто это он был хозяином дома, радушно сказал: