"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Теперь надо было запастись терпением и ждать столько, сколько потребуется Микоше, чтобы осознать провал затеянного бандитами поджога.
Они сели на землю возле пролома. Микоша придвинулся к Алексею.
— Ветерок-то, а? — зашептал он громко, не слишком даже заботясь об осторожности. — Раздует будь здоров! Ох и погреются нынче комиссары!
— Слушай-ка, — сказал Алексей, — ты мне объясни, на элеваторе свои люди, что ли?
— А то как же! — охотно отозвался Микоша. — Главный кладовщик. Хозяин ему английскими фунтами заплатил, можешь себе представить? Иначе ни в какую не соглашался.
— Но согласился же?
— Согласился… Две трети вперед, остальное после.
— А как он все устроил?
— Ну, то просто. Подрядил Фомку и еще пару биндюжников из наших зерно возить. Они ему и завезли под мешками ни много ни мало — тридцать четвертей керосину.
— Тридцать четвертей? — с сомнением повторил Алексей. — Силен ты врать!
— А на кой мне! — искренне удивился Микоша. — Правду говорю» Потерпи маленько, увидишь, как полыхнет.
Помолчав немного, Алексей спросил:
— Кладовщик сам и запалит?
— Тю! Больно ему надо! Кладовщик, гадюка, нынче дома сидит, деньги считает…
Микоша вдруг осекся.
По двору кто-то ходил. Алексей затаил дыхание: это могли быть чекисты.
В темноте за стеной тлел огонек папиросы. Трое мужчин прошли мимо пролома. Один говорил:
— …соснуть надо. Утром два пульмана разгружать…
По-видимому, это были рабочие с элеватора.
Когда их шаги затихли в отдалении, Микоша иронически просипел:
— Ты слышишь, он еще беспокоится за разгрузку! Завтра он будет искать полку, куда зубы положить!…
Алексей подумал, что так бы, пожалуй, и случилось, если бы поджог удался. Тысячи рабочих семей не получили бы хлебного пайка. Тысячи людей, ребятишки!… Их завтрашний день — в том здании, что темнеет впереди, в хлебных закромах, куда бандиты завезли тридцать четвертей керосина… Алексей почувствовал, как к горлу комком подкатывает ненависть…
«Спокойно! — сказал он себе. — Спокойно. Не распускаться. Все получат сполна, дай срок!…»
Больше они не разговаривали.
Прошло еще с полчаса. Становилось прохладно. Ветер то утихал, то занимался снова.
Вдруг Микоша приподнялся на локтях и потянул носом:
— Чуешь?
Алексей понюхал воздух и почувствовал только кислый запах давно не мытого тела, исходивший от Микоши.
— Ни черта нет, — сказал он, — помнилось тебе.
Микоша еще посопел, внюхиваясь, и лег. Но через минуту снова поднялся:
— Да что тебе, заложило? Пахнет!…
И тут Алексей действительно уловил тонкий, едва ощутимый запах гари.
У него похолодело внутри. Он оглянулся на пустырь, не горит ли там чего. Или от жилья нанесло?…
Пустырь был черен. В домах погасли последние огоньки.
А запах становился все отчетливей, все гуще. И вдруг приутихший было ветер швырнул в лицо теплую удушливую горечь дыма.
— Теперь чуешь? — возбужденно прохрипел Микоша. — Началось!…
Алексей вскочил, бросился к пролому.
Со стороны моря быстро розовел воздух, и на его фоне проступили четкие контуры здания с косой висячей галереей зерноподъемника. Темнота над ней шевелилась, меняла очертания, и с каждой секундой все заметнее было, что это не темнота, а дым, плотной массой текущий в небо…
Алексей еще не верил, еще надеялся на что-то. Но тут, на мелкие осколки дробя тишину, во дворе элеватора тревожно и часто забился пожарный колокол…
Все смешалось в голове Алексея. Из сумятицы мыслей выплыла одна, страшная в своей неопровержимости: предательство!… Оловянников не узнал о готовящемся поджоге. Предупреждение Алексея не дошло до него!…
Что же теперь делать? Бежать спасать то, что еще можно спасти? А Микоша?!
Припав к пролому, Микоша жадно смотрел вверх, туда, где над крышей элеватора вот-вот должно было вынырнуть открытое пламя.
Зарево уже заметили в разных концах города. Где-то поблизости заревел фабричный гудок. Ему отозвались гудки с Пересыпи и с вокзала. Ударили в набат на колокольне женского монастыря, и густой протяжный звон разнесся над спящей Одессой.
— Пора! — Микоша оторвался от стены, обернул к Алексею застывшее в довольной гримасе лицо. — Сейчас второго петуха пустим! Они у нас побегают!
— Погоди!… — выговорил Алексей.
Он еще не представлял, что будет делать. Знал только, что Микоше надо помешать…
— Чего годить? Самое время! Где бадейка?
Он нашел бидон, схватил его и приказал:
— Айда за мной! Живо!…
— Да погоди же ты!…
Микоша только рукой махнул.
Пламя наконец вырвалось, осветив пустырь и груды строительного мусора. Микоша длинными кошачьими скачками бежал к стоявшим поодаль домам.
Путаясь в рваной подкладке пиджака, Алексей нашарил браунинг во внутреннем кармане.
В голове мелькало: «Нельзя! Ведь знают, что мы вместе, догадаются». Но раздумывать не оставалось времени: Микошу надо было остановить во что бы то ни стало!
…Посреди пустыря, оскальзываясь на мелкой щебенке, Алексей настиг его и сграбастал за плечо.
— Стой!
— Скорей! — Микоша взмахнул бидоном. — Пока не всполошились…
— Стой, тебе говорят!
— Ти-ха! Очумел, что ли!
— Брось бидон!
Трудно сказать, зачем он это делал: надо было стрелять не мешкая.
— Ты что, парень?!
Микоша рванулся, высвободил плечо, но Алексей тотчас опять схватил его. Крикнул, задыхаясь:
— Бросай по-хорошему, бандитская морда, убью!…