"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18

Адамов Аркадий Григорьевич

— Выходил? Это значит — когда-то! Что, найденные вами образцы были сильно разрушены? — неожиданно спросил Стародубцев. Он давно отодвинул в сторону бумаги и с интересом слушал начальника партии.

Вознякову понравилась заинтересованность следователя. Он по-мальчишески подмигнул Володе: «Ага! И этого чиновника заинтересовало!»

— Нет. Обломки боксита были вполне сохранившимися. Но надо учитывать, что образование, накопление бокситов происходит в зонах выветривания. Поэтому этот минерал очень устойчив к воздействию химических агентов.

— Понятно... — промычал Стародубцев.

Возняков

бодро продолжал:

— Смонтировали две буровые вышки на правом берегу. Начали бурить. В коренные породы врезались — и на тебе! — продуктивный горизонт тут же. Почти у дневной поверхности. А кондиционного боксита, что в реке находили, нет! Есть только жиденькие включения серого боксита.

— Он что, ценности не имеет? — спросил Володя.

— Для алюминиевой промышленности не годится. В нем много пирита, а это сводит на нет ценность всех других компонентов. Не кондиционен — так говорят технологи. Много вредных примесей.

— Понятно.

— Тут война началась. Нас стали торопить. Увеличили число буровых до четырех. Стали форсировать поиски. К осени убедились — на правом берегу продуктивная толща выклинивается. Выходит отдельными языками на поверхность, а основное месторождение, оказывается, надо искать на левом берегу. Туда, полого падая, уходит продуктивная толща.

— Надо было геофизику ставить, — опять высказался Стародубцев.

— Ставил, — огорченно отмахнулся Возняков. — Геофизики нас только запутали. Методика геофизических работ еще далека от совершенства, геофизическая аппаратура тоже, методы интерпретирования весьма условны.

— Вы что, не верите в геофизику? — с любопытством спросил Стародубцев.

— Почему же... У геофизики большое будущее. Но на данном этапе... — Возняков развел руками, — сами посудите. Геофизики проработали у нас все лето. Съели почти все наши деньги. А что дали? Приблизительно определили простирание известняков, к которым приурочен рудоносный горизонт. Эти известняки мы и без них проследили. А вот где искать? Где заложить скважину? Ведь площадное распространение этих известняков только в нашем районе превышает тысячу квадратных километров. Вот и решайте! Мы пробурили на левом берегу несколько скважин, основываясь на данных магнитометрической съемки. А вскрыли все тот же некондиционный серый боксит. Содержащийся в нем пирит дает ложные аномалии.

— Н-да, дела... — в раздумье пробурчал Стародубцев. Ответ начальника партии его, видимо, удовлетворил вполне.

— Мы решили пробурить несколько скважин вдоль берега реки. Ведь где-то там пласт выходил на поверхность. Прошли восемь скважин — опять сюрприз. Продуктивная толща вдруг нырнула сразу на двести метров в глубину. Оказывается, река текла как раз по зоне какого-то древнего тектонического нарушения. Попросту говоря — по сбросу. Давняя подвижка пород когда-то разорвала рудоносные известняки, по этому-то нарушению и пошел сток поверхностных вод. Мы решили, что за зону разлома попал лишь маленький язычок месторождения, оставшегося на двухсотметровой глубине. Отсюда, вопреки проекту, я решил на свой страх и риск бросить буровые за линию сброса, на километр в сторону от реки. Николашин тоже считал это единственно правильным решением. И вот — первая же скважина вскрыла диаспоровый боксит! — Возняков воинственно оглядел присутствующих. — Вопреки сомнениям специалистов управления и вашим тоже, Василий Гаврилович! — дружелюбно погрозил он худым кулаком Мокшину.

— Ну уж, и меня туда же! — улыбнулся Мокшин. — Я ведь вас поддерживал, только высказал некоторые предположения, а не сомнения! — Мокшин многозначительно приподнял указательный палец.

— Ну, пусть, предположения, — миролюбиво согласился Возняков. — Главное в другом. Теперь выяснилось, что серый боксит подстилает основное месторождение. Осинцев поднял всего тридцать сантиметров серого боксита, а диаспорового — почти десять метров. Выходит, что ценные сорта бокситов где-то перед рекой выклиниваются, а подстилающий их пиритизированный боксит имеет большее площадное распространение, что и ввело в заблуждение геофизиков.

— А как же обломки диаспорового боксита оказались в реке? — спросил Володя.

— Можно предполагать, что небольшой язычок основного рудного тела тоже попал за линию сброса и где-то выходит на поверхность. Он настолько невелик или так хорошо замаскировался, что мы не сумели обнаружить его.

— Вполне достоверно, — опять же неожиданно согласился Стародубцев.

— Скажите, пожалуйста! — удивился Возняков. — Даже вы, неспециалист, все поняли.

— Вы очень доходчиво рассказываете, — сказал Стародубцев и дружелюбно предложил: — Давайте закурим. Ленинградским «Беломором» разбогател... Довоенным.

— Вот это да! — восхитился Возняков. — Обожаю!

10. НОВОСТИ

На улице Володя неожиданно столкнулся с Осинцевым. Маленький, круглый как шар, в своем широком полушубке, он стремительно выкатился откуда-то из-за угла и сразу спросил:

— Ну, на какой участок назначили?

— К вам.

— Порядок! — обрадовался Назар. — Значит, вместе работать будем.

— Выходит.

— Зайдем ко мне. Поболтаем, — предложил Осинцев.

— Нет, пойдем лучше к нам. Есть хочу. С утра во рту крошки не было.

— Н-да, жратва — дело важное, — согласился Осинцев. — Только заходить к вам что-то не хочется.

— Почему?

— Да так... — Назар замедлил шаги. — Неохота лишний раз встречаться с этим охломоном.

— С кем?

— Да с Мокшиным. Ну его...

— За что ты его не любишь? Человек он вроде порядочный.

— Вот именно — вроде, — сердитой скороговоркой сказал Осинцев.

— Ну ты всегда умел преувеличивать, — улыбнулся Володя. — Обыкновенный, хороший человек!

— Чего ты о нем знаешь! Я с ним уже семь месяцев работаю, а понять не могу.

— Плохо глядел, — сказал Володя, вспомнив невеселый разговор с квартирантом.

— Ну да, плохо... — обиделся Назар. — Я поначалу его тоже за человека принял. Даже деньги взаймы брал, вместе выпивали, а потом... — Он махнул рукой, и Володя опять улыбнулся (Своей привычкой жестикулировать маленький Назар очень походил на долговязого Вознякова). — Потом разочаровался. Сухой он какой-то. Все правильным, точным хочет быть, ни с кем не ругается — тьфу!