Военные приключения. Выпуск 4
Шрифт:
— Ладно, будь по-вашему, — на чистейшем русском языке сказал полковник. — Русский язык не хуже любого другого. Ваша фамилия, звание, часть, где служили, с каким заданием направлены в наш тыл? Вопросы понятны? Если чересчур много, могу задавать по порядку. Ну, я слушаю, — полковник уселся в кресло, которое пододвинул ему капитан.
— Я не буду отвечать на вопросы.
— Почему? — полковник вынул сигару, прикурил; ароматный дым наполнил комнату. — Почему? — повторил он свой вопрос. — Вы считаете, что мы в полном неведении о цели вашего пребывания здесь? Ошибаетесь, лейтенант Маркелов.
Алексей почувствовал, как неожиданно заломило в висках, однако ни один мускул не дрогнул на его лице — он все
— Завидная выдержка, Генрих, — показал полковник сигарой в сторону Маркелова.
— Сильный противник, — небрежно кивнул тот.
— Да, твоим молодцам досталось… Итак, господин Маркелов, — снова обратился полковник к Алексею, — мне все-таки хочется поговорить с вами доверительно, без ненужных эксцессов, которые в ходу у гестапо. А нам придется прибегнуть к его методам, если мы не найдем общего языка.
— Ну зачем же меня пугать, полковник Дитрих, — Алексей иронически улыбнулся. — Оказывается, разведчики вермахта почитывают наш «Боевой листок», интересуются нашим боевым опытом. Что ж, понятное стремление, у нас есть чем похвалиться.
Полковник Дитрих выпрямился в кресле, нахмурился, но тут же взял себя в руки и безмятежно посмотрел на Маркелова.
— О-о, мы, оказывается, знакомы. Похвально, молодой человек, очень похвально. Полковник Северилов может гордиться своими питомцами, — Дитрих поднялся, прошелся по комнате.
— Вот что, господин Маркелов, у меня есть к вам дельное предложение. Я не буду, как у вас в России говорят, наводить тень на плетень — мы оба разведчики и должны понимать друг друга с полуслова. Ваше задание нам известно, маршрут мы вам предложили свой, помимо вашей воли и тех координат, которые нанесли на карту в вашем штабе, дезинформация уже пошла в эфир и опровергнуть ее ни вы, ни кто-либо другой уже не в состоянии. Не могу не отдать должное вашей проницательности — мы не ожидали, что вы так скоро обнаружите подвох. И уж вовсе не могли представить себе подобный ход развития событий в дальнейшем. Тут вы нам преподали хороший урок. Только благодаря оперативности капитана Хольтица и опыту вашего покорного слуги удалось восстановить статус-кво. Не без потерь: на минах подорвался бронетранспортер, несколько мотоциклов, взорвался и грузовик, который вы бросили на дороге. Но они навели нас на след. Все было очень логично — вы обязаны были проверить разведданные, уж коль появились сомнения в их достоверности. А значит, нам оставалось только ждать вас… Так вот, по поводу предложения. Я хочу предложить вам жизнь. Да-да, жизнь и свободу. Это очень ценные человеческие категории, смею вас уверить, тем более когда впереди молодость, зрелость — как у вас. Что вы на это скажете?
— Предложить или продать?
— Ну зачем так утрировать. Даже если и продать, то, поверьте мне, за бесценок. Человеческая жизнь значительно дороже, тем более ваша.
— В чем смысл предложения?
— Это другой разговор! И он меня радует, — полковник Дитрих подвинул свое кресло к Алексею. — Поскольку за дезинформацию, которую вы передали в свой штаб, вас, если вы возвратитесь, по голове не погладят — расстрел обеспечен, вы это знаете — предлагаю продолжать работать на нас. Да, именно продолжать работать, как вы до этого и поступали, не подозревая об этом. В скором времени ожидается наступление русских, и поверьте моему опыту, на этот раз немецкая армия возьмет реванш за все свои неудачи. Мы дошли до Москвы, но оказались здесь. Так почему бы истории не повториться? Тем более что вермахт получил новое мощное оружие, которое способно склонить чашу весов военной удачи на сторону рейха.
— Я подумаю…
— Думайте. Жду вашего ответа, но не позднее четырех часов дня.
— Мне нужно видеть моих разведчиков. Они живы?
— Да. Хольтиц!
— Слушаю, господин полковник! — капитан вытянулся в струнку.
— Собери всех в одной камере.
После того как увели Маркелова, полковник Дитрих надолго задумался. Капитан Хольтиц почтительно молчал, внимательно наблюдая за выражением лица шефа.
— Вижу, Генрих, у тебя есть вопросы ко мне, — не меняя позы, тихо проронил Дитрих.
— Да, господин полковник.
— Ты хочешь спросить, поверил ли я этому русскому? Ах, Генрих… — полковник отрешенно посмотрел на Хольтица. — Кому дано понять душу славянина? Я знаю, тебе хотелось бы применить особые методы допроса, в надежде, что русский заговорит. Что он откроет тайну кода, и мы сможем провести радиоигру. Вздор, Генрих! Он не сказал пока ни да ни нет. Это обнадеживает. Значит, этот русский не фанатик — великолепно. Похоже, что он решил сыграть на нашем инструменте свою пьесу. Отлично! Дадим ему такую возможность.
— Но, господин полковник…
— Генрих, в данный момент нам он уже не нужен…
Заметив недоумение на лице Хольтица, полковник Дитрих снисходительно похлопал его по плечу.
— Настоящий контрразведчик должен всегда иметь в виду перспективу. Русская разведгруппа доложила в свой штаб все, что мы им разрешили увидеть. Думаю, этого вполне достаточно, чтобы дезинформация сработала. Надобность в услугах русских разведчиков отпала, поскольку чересчур обильная информация и удивительная легкость, с которой ее добыли, могут насторожить полковника Северилова. То, что группа исчезла, не вызовет особого беспокойства: уже седьмая по счету и более удачливая — все-таки кое-что прояснилось. Теперь для нас вопрос состоит только в том, чтобы надежно закрыть линию фронта для других русских разведгрупп и подтвердить информацию лейтенанта Маркелова. А вот по поводу этих русских разведчиков… — полковник Дитрих прошелся по комнате. — Понимаешь, Генрих, после спецобработки мы получаем искалеченное тело, а нам нужно заполучить искалеченную душу славянина. Вернее, не искалеченную, а исправленную в нужном для нас аспекте. Вот это и есть перспектива.
— Простите, господин полковник, я не совсем понял: вы хотите их перевербовать?
— А почему бы и нет, Хольтиц? Война еще не закончена, и для нашей победы все средства хороши. Мы, к сожалению, практически не занимались подобной работой с фронтовой разведкой противника. Русский разведчик знал, что в плену его участь незавидна — допрос и расстрел. Поэтому выбор у него был, как видишь, не богат, и он дрался до последнего.
— А если Маркелов ответит отказом?
— Это ничего не изменит. Возможно, так и будет. Не будем особо огорчаться. Нужно терпеливо работать, Генрих, всего лишь. Одного-двух из них мы должны, если можно так выразиться, перевоспитать. Главное, посеять в их души надежду выжить, а уж всходы нужно будет лелеять заботливо и целенаправленно. Пашню мы подготовили — дезинформация отрезала им пути назад. Исправить положение невозможно, значит, необходимо искать выход. Вот мы им этот выход и предложим.
Полковник Дитрих надел фуражку и направился к двери.
— В шестнадцать я буду здесь, Хольтиц. Хорошо присматривайте за русскими. И пусть будут с ними, по возможности, вежливыми и предупредительными — это производит впечатление…
9. В плену
Капрал Виеру лежал на охапке прошлогодней соломы и предавался горестным размышлениям. Еще утром куда-то забрали Берческу, и настроение Георге оставляло желать лучшего. Из головы не выходила неверная Мэриука и ее муж, этот хромой слизняк Догару. Изредка Георге вспоминались подробности драки с немецкими солдатами, и тогда его губы кривила невеселая улыбка, которая сменялась хмурой озабоченностью: чем все это закончится? Немцы скоры на расправу…