Военные приключения. Выпуск 5
Шрифт:
Когда в доме и надворных постройках был осмотрен каждый дециметр и в дополнение к сберегательным книжкам изъята также завернутая в целлофан пачка денег на сумму в 12 тысяч рублей, Ветров вдруг как-то сразу сник, и даже в глазах его потух огонек ненависти.
Не проронив ни слезинки, сидела подле окна жена Ветрова.
— Товарищ майор, — наконец обратился к Грибову один из оперативников, — вроде бы все.
— Все, говоришь? — Грибов внимательно посмотрел на Ветрова, который при этих словах даже не поднял головы, оставаясь безучастным ко всему, что происходило в его доме. — Однако не все, лейтенант. Патроны должны быть. Патроны.
Об этой версии было сказано впервые, и в большой, просторной комнате с ярким цветастым паласом на полу сгустилась тишина.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем кто-то выдохнул с изумлением:
— К-как это?..
В комнате опять стало тихо, и только солнечные блики играли на глянцевой, видимо из Хабаровска привезенной, мебели. Один из понятых шагнул к Ветрову.
— Иван… — Он не договорил, но и так было ясно, что хотел спросить сосед.
Дрогнули полные плечи хозяйки дома, и она еще ниже опустила голову. Ведала ли она о всех злодеяниях мужа? Об этом Грибов не знал.
Сказав о патронах к «вальтеру», он надеялся уловить реакцию Ветрова, однако тот продолжал сидеть каменной, бесчувственной глыбой и только спустя какое-то время поднял на майора глубоко запавшие глаза, покрутив у своего виска толстым, словно шланговый обрубок, пальнем.
— Ну-ну, — явно не согласился с таким заключением Грибов и повернулся к эксперту: — А ты что думаешь, Илья Борисович?
Немолодой уже, зубы съевший на подобных делах, эксперт пожал плечами.
— Есть одно соображение. — Он отвел майора в сторону. — Слушай, а зачем ему держать такую улику при себе, если этим самым пистолетом надо было утопить Колесниченко? Так что по логике вещей получается, что искать патроны надо в доме Колесниченко. Там и только там должен был припрятать их Ветров, Если… если, конечно, они существуют вообще, — добавил эксперт.
— Ну что ж, логично, — согласился Грибов.
Оставив группу продолжать обыск у Ветрова, Грибов поехал к дому Колесниченко.
Извалявшийся в пыли, пес Пират встретил майора беззлобным, однако положенным по собачьему уставу лаем и, прогремев цепью, опять разлегся подле своей конуры, лениво наблюдая за гостем.
Увидев в окно хозяйку дома и помахав ей рукой, Грибов невольно вспомнил Артема. Любила теща своего зятя. Где-то в душе гордилась им. Что ни говори, а тайгу от пожаров бережет, с парашютом прыгает. И еще радовалась за свою дочь, что та обрела в этом крепком надежном парне свое счастье. И вдруг на вот тебе… Тихо скрипнув, открылась дверь, и в темном проеме сеней появилась чуть расплывшаяся фигура хозяйки.
— Здравствуй, Петровна, — улыбнулся ей Грибов. Семью Колесниченко он знал не первый год и поэтому мог позволить себе этот несколько вольный тон.
— Здравствуй, Василий Петрович, — тускло ответила она и повела рукой, тем самым приглашая в дом.
— Да я, собственно, ненадолго. — Грибов присел на резную лавку, что хозяин поставил на просторном крыльце под навесом, снял фуражку, вытер нот со лба. — Жарко, — вздохнул он и тут же, без перехода, спросил: — Слушай, Петровна, к вам, случаем, Ветров Иван Матвеевич не заходил?
— Это который со станции? — уточнила хозяйка дома, недоуменно поджав губы. — Да нет. Чего бы ему у нас делать? Он, поди, и знать-то не знает, где мы живем.
— Та-ак, — протянул майор. — Ну, а может, еще кто заходил? Степана, может, спрашивали?
— Да
Она замолчала, резче обычного проступили морщинки на лице.
— А может, супруг твой видел кого?
— Да нет вроде… Уж он бы сказал, а впрочем… Обожди-ка. Тут Матрена — соседка болтала как-то, будто приходил к нам ктой-то. Пират еще разбрехался, а она как раз свиней кормила.
Грибов насторожился.
— А где она сейчас, соседка эта?
— Матрена-то? Да дома. Где ж ей быть. Поди, с год как на пенсии.
— Позови ее, Петровна, — попросил Грибов.
Матрена, или Матрена Анисимовна Концова, как представилась соседка, вытирая руки о халат и подавая жесткую ладонь Грибову, оказалась женщиной вовсе не старой, с такой памятью, что заместитель начальника по уголовному розыску только позавидовал.
— Как же, помню, — бойко ответила она, когда Грибов спросил о том самом мужике, «на которого брехал Пират». — А было это, когда Артемку убили. С неделю, пожалуй, прошло. Рублю я, значит, поросятам сечку, а тут вдруг Пират разбрехался чего-то. Да злобно так, аж рыком рычит. Ну, само собой, вышла из стайки, смотрю, на крыльце мужик какой-то в дверь стучится. Да настырно так. Я кричу ему: «Нет никого!» А он: «Ага, спасибочки». И пошел вроде как к калитке. Я тоже в стайку зашла. Однако, видать, он не сразу-то со двора ушел. Пират, поди, еще минут пять брехом заливался. А у меня как раз Васька из стайки вырвался, так что не до него было.
— Васька — это хряк Матренин, — пояснила Петровна.
— Понятно, — хмыкнул Грибов, удивляясь, отчего это на Руси всех котов и поросят непременно Васьками кличут. А ведь хорошее имя — Василий, «царский» значит.
— Матрена Анисимовна, а не могли бы вы описать этого мужчину? Ну, возраст, рост, из себя каков?
Концова покосилась на свою соседку, словно испрашивая разрешения, сказала:
— А чего ж не могу-то? Очень даже могу… — И она с завидной легкостью обрисовала портрет Ветрова, которому, оказывается, что-то было нужно в доме Колесниченко, хотя он отлично знал, что Степан в это время ох как далеко находится от Кедровки.
Ничего не понимающая Анна Петровна слушала соседку, изредка бросая вопрошающие взгляды на майора.
Когда Концова сказала: «Ну вот, кажись, и все», Грибов уже точно знал, что эксперт оказался прав в своем предположении: патроны к «вальтеру» надо искать только здесь. Причем где-то в надворных постройках, до которых не мог дотянуться из-за своей цепи Пират.
…Иной раз везет и при обыске. Едва Грибов с понятыми вошел в покосившийся сарай, наполовину занятый колотыми, аккуратно уложенными дровами, как его внимание привлек чурбан, прислоненный к стене. Был он кряжистый, разлапистый у основания, зато верхняя часть разлохматилась и яснее ясного говорила о том, что именно на нем-то и колют дрова. Все бы ничего в этом чурбане, но вот стоял он явно не на месте. Незачем было хозяину таскать эту махину с середины сарая к стене. Это уж Грибов знал по себе, единожды и на долгие годы «прописав» такого же дубового «дедушку» у себя в сарае. А посему и хмыкнул удивленно. Потом пригласил понятых подойти поближе, кряхтя залез на чурбан и, пошарив рукой за грубо приколоченной доской, что держала поверху оконную раму, достал из проема небольшой пакет, накрест перевязанный шпагатом.