Военные приключения. Выпуск 6
Шрифт:
Я растягиваюсь на песке. Какое-то время мы молчим. Мне есть о чем помолчать. Надо думать, и Ольге тоже.
— А в Москве сейчас дождь, сыро и холодно, — вторгается в паузу девушка.
— Откуда ты знаешь? — интересуюсь я, как бы между прочим.
— Знаю, — уклончиво отвечает она. — Я люблю тепло. Здесь его так много и почти круглый год солнце.
Логический вывод из ее последнего заявления делает честь моим умственным способностям.
— Тебе надо жить здесь, — говорю я.
— Именно это мне недавно и предложили.
— Да? Если не секрет,
— Один тип.
— Ну, а ты?
— Отказалась, — отвечает Ольга, подумав. — Самоуверенность и заносчивость не смогут компенсировать даже триста шестьдесят пять солнечных дней в году.
— Ты поступила правильно, — констатирую я.
Ольга задумчиво смотрит на воду. Ветер развел волну. Волна баюкает отражение солнца, катит его к берегу.
— Слушай, Олег, в Воркуте тоже есть солнце? — неожиданно спрашивает девушка.
Свою трудовую деятельность Олег Никитин действительно начинал в тех краях, но я что-то не припомню, чтобы эту тему мы обсуждали с Ольгой. А впрочем…
— Всюду есть солнце, — говорю я. — Только там, на Севере, оно другое. Представляешь, несколько месяцев его нет совсем. Ночь, темень, мороз, пурга… Бр-р!.. И вот в один из дней краешек солнечного диска впервые показывается из-за горизонта. Это как чудо!.. Люди просто сходят с ума от счастья!
Воистину маршруты женской логики невозможно предугадать. От продолжительности светового дня в Заполярье мы переходим к моей жизненной неустроенности.
— Я кочевой человек, Оленька, — объясняю я причину своего одиночества. — Женщины отдают предпочтение мужчинам оседлым.
— И что же, не пытался?
— Ну, почему же… Правда, давно. Потом понял всю безнадежность этой затеи. Вот тогда я и дал слово: не брать никаких обязательств а не требовать, чтобы это делали другие. По крайней мере, честно…
— Зачем ты на себя наговариваешь? — укоризненно спрашивает девушка.
— Это не наговоры. Это правда. Как видишь, я на ставлю целью тебе понравиться.
— А почему ты решил, что нравишься мне?
Вам слово, мистер Ловелас!
— Да я просто в этом уверен!
Продолжительная пауза в оркестре.
— Самое странное, что так оно и есть… — растерянно улыбается Ольга.
Как ты на это отреагируешь? Что ни скажи, все прозвучит банально. Самое лучшее в моем положении — молчать, что я и делаю. Набрав песок в ладонь, пропускаю его сквозь пальцы и смотрю поверх головы девушки, туда, где еще час назад приметил на обрыве двух молодцов, усердно разглядывающих морскую ширь. В моем тщательно подобранном багаже есть бинокль, с помощью которого я мог бы поближе разглядеть эту компанию. Но, во-первых, мне не хочется тревожить девушку. А во-вторых, я знаю, что у них тоже есть бинокль.
Ресторан расположен в живописном ущелье и, судя по обилию машин, заполнивших стоянку, пользуется популярностью. Не без труда нахожу свободное место и о трудом втискиваюсь между серебристой экспортной «Ладой» и голубым «фордом-капри». В окружении элегантных экипажей моя «Нива» смотрится, как трудяга-тяжеловоз в
У входа в ресторан встречает улыбчивый мужчина в смокинге.
— Добрый вечер, — с любезностью, превосходящей дежурную, приветствует он. — Николайшвили, метрдотель. Добро пожаловать в наш ресторан!
Жалуем. Метрдотель пропускает меня с Ольгой вперед, а сам услужливо семенит следом.
— Издалека к нам прибыли? — интересуется он.
— Издалека, — не удостаивая метрдотеля поворотом головы, бросает девушка.
В атмосфере фешенебельного ресторана она чувствует себя столь же уверенно, как и на трассе нашего ралли. Ее появление уже привлекло внимание лиц мужского пола, занимающих ближайшие столики.
— Одесса? Ростов? Черновцы? — предполагает провожатый.
— Москва, — говорю я.
Услышав, что гости не принадлежат к жителям городов, которые он ставит выше столицы, метрдотель скисает.
— Москвичи? Замечательно, — уже без улыбки произносит он. Говорит подоспевшему официанту: — Проведи наших гостей к столику номер три. — И исчезает.
У него обнаружились срочные дела в противоположном конце зала.
Вечер у столика номер три начинается с небольшой заминки. Я усаживаюсь лицом к окну. Усаживаюсь преднамеренно: у меня перед глазами — автостоянка и входная дверь. Ольга устраивается напротив. Пока я беседую с официантом, она с отсутствующим видом разглядывает зал. Закончив переговоры, обнаруживаю ее обеспокоенной. Интересуюсь в чем дело.
— Дуст, — жалобно отвечает девушка.
У меня есть основания заподозрить иную причину ее нервозности, но факт сквозняка — налицо. Предлагаю поменяться местами, на что моя спутница с готовностью соглашается. Теперь, когда я лишен возможности созерцать столь важные объекты, у меня появляется дополнительная причина бросить взгляд на скопище автотехники, расположенной по соседству. Встаю.
— Куда ты? — спрашивает Ольга.
Говорю, что хочу переставить машину. На стоянке сутолока, скоро стемнеет, кто-то будет выезжать — заденет. Одним словом, нормальное беспокойство нормального автомобилевладельца.
Объяснение ее удовлетворяет.
— Только скорее. Ладно? — просит девушка.
Умение держать себя в руках у нее, если можно так выразиться, непрофессиональное, и, когда она плохо владеет собой, она переживает. Это заметно. Не очень, но заметно. Конечно же, она тоже видела серые «Волги».
Покидаю ресторан и провожу рекогносцировку местности. Интересующие меня автомобили — на прежних местах. Номера у всех трех — местные, и один из них кажется мне знакомым. Мне приходит на ум обсудить это обстоятельство с кем-нибудь из персонала заведения: своих тут, без сомнения, знают. Верчу головой в поисках подходящего собеседника и обнаруживаю дремлющего у входа швейцара. Это то, что мне нужно. Иду на сближение и, когда последнее по моим расчетам достигнуто, лезу в карман за сигаретами.