Шрифт:
ВСЕВОЛОД ИВАНОВ
Как-то в дружеском разговоре прославленный полководец Михаил Васильевич Фрунзе, высказав молодому тогда писателю несколько замечаний по поводу военной стороны его талантливой повести, предложил:
«— Хотите в академию?
— В какую академию?
— В военную.
— Помилуйте, Михаил Васильевич! Я же только сельскую школу окончил.
— Подготовим. Зато каких людей вы там встретите, какой найдете изумительно богатый человеческий материал! И уж, конечно, никаких военных ошибок больше делать не будете. — И он добавил улыбаясь: —
— Да, комбриг или комдив, а писать-то и некогда!
— Военное дело интереснее, — сказал он смеясь».
Предложение Фрунзе, полушутливое, полусерьезное, однако, не было лишено оснований. Молодого писателя звали Всеволод Иванов. В те годы он уже был автором повестей «Партизаны» и «Бронепоезд 14–69». Одним из первых он запечатлел в молодой советской прозе борьбу народа, защищающего с оружием в руках рожденную им в революционных битвах родную Советскую власть. Его влек к себе мир героических дел и подвигов, мир больших страстей, грозного мужества и безмерной отваги. И сам он был мужествен в собственной жизни и дерзко отважен в творчестве.
Сын провинциального учителя в далеком поселке Лебяжьем (ныне Семипалатинской области), Иванов в юности перепробовал профессии матроса, актера бродячего цирка, землекопа и наборщика. Не только любопытство и склонность к приключениям, но и самая обыкновенная борьба с нуждой вела его по ухабистым дорогам жизни. Был красногвардейцем, участвовал в гражданской войне в Сибири и одновременно сам набрал и издал в 1919 году первую книгу своих рассказов. Еще до этого два его рассказа Горький напечатал во втором «Сборнике пролетарских писателей».
В самом начале 1921 года молодой писатель приехал в Петроград. Здесь, в незабываемой обстановке полуголодного быта тех лет и молодых горячих споров о новой литературе, при свете керосиновой коптилки рождались «Партизанские повести» — буйно забивший родник героической поэзии, один из самобытных истоков, образовавший в слиянии с другими мощную и величественную, как Волга, реку советской литературы.
«Бронепоезд 14–69», вышедший в свет за год до «Чапаева» Д. Фурманова и за два года до «Железного потока» А. Серафимовича, был удачей (и какой смелой удачей!) молодой советской прозы, создававшей героический эпос гражданской войны. В основу повести лег факт, сообщенный сибирской дивизионной красноармейской газетой. В газете коротко говорилось о том, как отряд сибирских партизан, вооруженных только берданками и винтовками, захватил блиндированный бронепоезд белых вместе с его опытной командой. Воображение, жизненный опыт, дерзость художника позволили Всеволоду Иванову создать произведение обобщающей силы, раскрывающее народный характер революционной борьбы.
Прекрасно уловив ее сущность как борьбы народной, молодой тогда писатель не смог еще с достаточной ясностью показать роль партии в руководстве партизанским движением. Но через пять лет в пьесе того же названия вровень с образом партизанского вожака Никиты Вершинина он вывел столь же впечатляющий образ руководителя большевистского подполья председателя ревкома Ильи Пеклеванова. Пьеса обошла театры всей страны и со сцен многих театров мира донесла до зрителей суровую и великую правду об историческом подвиге народа и его социалистических идеалах. Впоследствии писатель не раз возвращался к тексту повести, и в настоящем сборнике читатель найдет ее в том классически отлившемся виде, в каком она входит в золотой фонд нашей литературы.
Всеволод Иванов не поступил в военную академию, но тема вооруженной борьбы, являющейся самым серьезным испытанием и проверкой нравственных сил и характера народа, тема советского человека — солдата будущего навсегда осталась одной из основных в его творчестве. Он, не утаивая, рассказал все о нелегком пути народа и увековечил потрясающие своей самобытностью и яркостью характеры, выкованные в вооруженной борьбе за будущее.
Человек великого здравого смысла и душевной силы сибирский крестьянин Вершинин; совершивший высший подвиг самопожертвования китаец Син Бин-у; обаятельный в своей непосредственности Васька Окорок; герой повести «Голубые пески», полный отчаянной лихости, красивый, необычайно веселый и неуемный балтийский матрос Василий Запус, сделавший свою жизнь легендой, и многие другие герои повестей и рассказов Всеволода Иванова хранят неповторимые черты представителей поколения, завоевавшего для сегодняшних и будущих поколений их историческое будущее.
Широко известен роман «Пархоменко», в котором художник силою искусства воссоздал личность героя гражданской войны во всем обаянии поэтического сердца и непреклонного характера большевика-рабочего, его человечного юмора и великолепной храбрости.
В настоящий сборник вошла лишь часть того, что написано Всеволодом Ивановым о людях, чья воинская доблесть и душевное благородство познавались писателем в героических делах его современников. Но и это дает нам возможность понять и оценить вклад художника и искусство, зажечься испытываемым им восторгом познании головокружительного героизма и мужества советских людей.
Среди высказываний Всеволода Иванова о своем творчестве есть одно, которое, на наш взгляд, очень точно раскрывает природу таланта художника, пафос его творчества. Говоря о том, что он много ездил по России и видел людей изумительнейших, писатель поведал о выношенном им убеждении: «Они (эти люди — А. М.) свершили поразительные героические дела в недавнем прошлом, и чувствуется, что не остановятся на этом, что и в дальнейшем будут совершать подвиги изумительнейшие!» «И среди этого великого множества людей, — продолжает писатель, — меня привлекали самые маленькие — не по росту, а по общественному положению. Если уж они охвачены не совсем даже понятной им тягой к героизму, к свершению чего-то большего в моменты, когда даже они не очень понимают самих себя, то что же они способны свершить, когда поймут, осознают, увидят свой рост?»
Такого, как назвал его Горький, маленького, но великого нового русского человека Всеволод Иванов и сделал основным героем своих романтически взволнованных книг. Он писал о нем слогом ярким и буйным, как бы взвихренными вольным ветром словами, прокаленными в огне вдохновения, помогая этому человеку осознать самого себя.
В годы Великой Отечественной войны писатель много и упорно работает, спеша отобразить то новое, что открылось ему в рожденном советским строем и воспитанном партией человеке в новых тяжелейших испытаниях самой жестокой в истории войны. Неутомимый путешественник в дни мира, писатель и в дни войны предпринимает ряд поездок на фронт. Результатом их явились статьи, рассказы и очерки, которые составляют основное содержание этой книги. В них светится гордость новым человеком, осознавшим себя и смысл своего подвига, — великим в своих поступках и скромным в оценке их. Когда вы будете читать эту книгу, подивитесь мастерству, с каким писатель делает беглые зарисовки рядовых героев сражения за Орел. И порадуйтесь его радостью, вспоминая железное упорство и беззаветную храбрость рядовых советских людей — защитников Москвы, бойцов нового Бородина, победителей Берлина, упрямо ведущих «линию победы», унаследовавших от предков упоение кипучим пылом битвы и «знойную любовь к переднему краю сражения за отчизну».
Героическая действительность великой войны рисовалась писателю и как некий закономерный итог истории родного народа, его военного пути. Так рождается общий замысел современной повести «На Бородинском поле» и двух исторических рассказов о далеком прошлом — «При Бородине» и «Близ старой Смоленской дороги». В этой своеобразной маленькой трилогии воплощена большая мысль о связи воинской славы предков и потомков. В образах кутузовских солдат Марка и его сына Степана Карьиных и конструктора танков Ивана Карьина и его сына лейтенанта Марка Карьина писатель раскрывает мысль о национальном родстве характера русского воина прошлого и настоящего и об интеллектуальном и нравственном обогащении личности в наши дни.