Военные тайны ХХ века
Шрифт:
В процессе расследования всплыли преступления Решетникова в начале войны, дело было пересмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам, оба бывших карателя приговорены к расстрелу. В последней записке, написанной Решетниковым, четыре слова: «Проклятье лежит на мне».
Часть вторая
Секретные страницы Великой Отечественной
Глава 5
Первый удар: 1941
Небольшой приграничный город Белосток. Апрель 1941-го. Прошло уже почти два года с того самого дня, как немцы оккупировали Польшу, и потому тревога не покидает улочки городка. Люди запасаются мукой, солью, керосином. И готовятся к военному времени. Народ ничего не понимает в больших политических играх Советского Союза и Германии, но по вечерам все слушают новости из Москвы.
Вячеслав Молотов произносит с трибуны пламенные речи о победе советской дипломатии, однако он понимает, что война скоро начнется. Подписанный им и Риббентропом пакт силы уже не имеет. Нарком иностранных дел проводит несколько тайных встреч с руководством нацистской Германии и подписывает ряд документов по советско-германским отношениям. На одной из встреч он напоминает Гитлеру о протоколе, который был подписан 23 августа 1939 года.
Сергей Кондрашов, генерал-лейтенант, в 1968—1973 годах заместитель начальника Первого Главного управления КГБ СССР, вспоминает: «Накануне вечером была беседа у Молотова со Сталиным, и они, во имя задержки этапа войны, решили пойти на этот протокол, который фактически разделял сферы влияния между Германией и Советским Союзом. Протокол готовился в течение одной ночи, ночи с 22 на 23-е число. Протокола переговоров не велось. Единственное – Вячеслав Михайлович имел записную книжку, в которую заносил ход переговоров. Эта записная книжка сохранилась, из нее ясно, как была достигнута договоренность. Фактически протокол был сначала парафирован, а потом ратифицирован. Так что в подлинности этого протокола никаких сомнений быть не может. Протокол действительно был. Насколько он соответствовал политической установке задержать войну – это трудно сказать. Но фактически протокол привел к разделу Польши. Это в какой-то степени задержало войну с Советским Союзом. Конечно, политически он был нам крайне невыгоден. Но вместе с тем это была одна из последних попыток Сталина задержать наступление войны».
1 сентября 1939 года, ровно через неделю после подписания протокола, войска Гитлера вторгаются в Польшу. Сталин отдает приказ главному командующему Красной Армии перейти границу и взять под защиту Западную Украину и Западную Белоруссию. Однако Гитлер нарушает секретный протокол и в апреле 1941-го предъявляет Советскому Союзу претензии территориального, политического и экономического характера. Сталин отвечает ему отказом и начинает всеобщую военную мобилизацию. Главное разведуправление Наркомата обороны Советского Союза получает задание правительства забросить в Германию несколько наших нелегалов.
В Белостоке, в разведотделе штаба Западного военного округа, наши разведчики проходят индивидуальную подготовку. Отработаны легенды. Совсем скоро они должны уйти в Германию. Их задача – тайные военные стратегии нацистской Германии, и самое главное – план «Барбаросса», план развертывания военных действий против Советского Союза.
Одним из них был Михаил Владимирович Федоров. Он же – лейтенант Вронский. Он же – господин Стефенсон. Он же – сотрудник Службы внешней разведки «СЕП». Год рождения 1916-й. С 1939 года – сотрудник Главного разведывательного управления Наркомата обороны СССР. С 1941 по 1944 год выполнял секретное задание на территории Польши и Белоруссии. В 1945 году по заданию ГРУ выехал как официальный дипломатический представитель одной из стран Восточной Европы в Англию, более 20 лет работал в Западной Европе в качестве разведчика-нелегала, выполняя задания особой государственной важности. Полковник КГБ СССР.
В ночь на 22 июня, за день до заброски наших разведчиков в Германию, началась война. Немецкие войска, нарушив все договоренности, вторглись на территорию Советского Союза.
Михаил Владимирович Федоров так описывает первые часы войны: «День войны я помню хорошо. Четыре часа утра. Час разницы между Москвой и польским городом Белосток. Грохот, взрывы, самолеты летают. Я выскочил на улицу. Смотрю – немецкие самолеты бомбят вокзал. Это правильно – с их точки зрения. Вокзал – чтобы ни одного поезда не ушло из Белостока. Хозяин квартиры тоже встал, все кругом зашевелились, все выскакивают на улицу. Война. Уже кричат: «Война». Особенно перепугались евреи. Евреев в Белостоке было много, там были еврейские ткацкие фабрики. И люди боялись, они уже знали, что Гитлер уничтожает евреев. Хозяйка моя сразу в слезы и на улице потеряла сознание. Мы с ее мужем принесли ей стул. Подняли ее на стул, посадили. Она сидит, голова падает».
Нет ничего страшнее тех первых часов. Люди сходили с ума от ужаса. До последнего у них была надежда, что этой войны не будет. Вронский получает задание установить связь со штабом.
«Семь утра. Прибежал ко мне мой старший наставник Карлов Георгий Ильич. Дал мне пистолет КТ и говорит, как бы в шутку: «Это для себя. Значит, так. Если в опасности будешь, в безвыходном положении, то застрелись», – вспоминает Михаил Владимирович.
10-я армия и ряд других частей Западного военного округа были дислоцированы в Белостокском выступе, выгнутом в сторону противника. Такое расположение войск было невыгодным, и, если бы эта грубейшая ошибка была исправлена, возможно, с самого первого дня ход войны можно бы изменить. Именно по этому выступу и был нанесен первый и главный удар немцев. Их силы превосходили наши в пять-шесть раз. Более того, советским высшим военным командованием был допущен серьезный просчет в плане обороны границ. Западные границы оказались самыми незащищенными. Уже 26 июня, спустя всего лишь четыре дня после начала войны, немцы бомбили Минск. Город был объят пламенем. Погибли сотни людей. Страна с напряжением слушает сводки с фронта. И вот становится известно, что арестован командующий Западным фронтом генерал Павлов. Через несколько дней его расстреливают за измену и предательство. Однако в последнем слове Павлов заявляет, что он не получал приказа о подготовке к войне в мирное время.
По словам Михаила Федорова, «самыми трудными были первые дни. Некоторые люди винтовки бросали. Безалаберность такая, нет команды… Все вспоминаю историю этого Павлова. Он был командующим Западным округом. Его расстреляли за то, что он смел оказать сопротивление! Ему было очень трудно это организовать. Я бы его оправдал в том отношении, что немцы заранее своей агентурой повредили связь, и связь между военными частями была плохая».
Только в первые три недели войны советские войска потеряли 3500 самолетов, 6000 танков, 20 000 орудий и минометов. 28 дивизий было разгромлено, свыше 70 лишились половины людей и боевой техники. Красная Армия потерпела поражение и отошла в глубь страны. В Кремле паника.
Наступающие войска вермахта в Белоруссии, июнь 1941
29 июня Берия предупреждает Сталина о возможности заговора в армейском руководстве. 30 июня Сталин создает Государственный Комитет Обороны и лично следит за всеми военными действиями. С первого дня войны Верховный главнокомандующий практически не покидает здание Кремля. Это видно из секретных документов – журналов охраны Кремля.
В это же время нашей контрразведке становится известно, что на всей территории Советского Союза действуют немецкие агенты, которые убеждают население страны в том, что война с Германией уже проиграна. Сталин решает поднять боевой дух у своего народа. С этого момента с фронта передают только новости о победах, а не о поражениях Красной Армии.
Впрочем, победы действительно были. В марте 1941-го, за три месяца до начала войны, наша разведка доложила Сталину, что, согласно тайному плану Гитлера, основной удар немцы нанесут по южному направлению, где сосредоточены наиболее важные промышленные районы. На Украине была создана мощная группировка из 60 дивизий. Именно на юге в первые дни войны немцы понесли наибольшие потери. Однако эти потери были хорошо просчитаны Гитлером. Утечка информации была допущена им сознательно – с тем, чтобы Советский Союз не успел закрепить свои западные границы. Это и был один из тайных моментов плана «Барбаросса». Даже своим генералам гитлеровское командование все карты не открывало.
На французском побережье в начале 1941 года шла полномасштабная подготовка к операции по вторжению «Морской лев». Но все это было только маскировкой готовящейся восточной кампании. И об этом Гитлер сообщил своим офицерам за несколько часов до вторжения в Советский Союз.
Сергей Кондрашов вспоминает: «Мы знали о подготовке плана «Барбаросса». А план «Барбаросса» предусматривал как раз подготовку наступления на юге, потому что в последний момент Гитлер изменил тактику. Но если вы возьмете план «Барбаросса», который был утвержден Гитлером в декабре 1940 года, то там все расписано: что должна делать авиация, что должна делать артиллерия, где подготовка, какими силами. Понимаете, план «Барбаросса» – это фантастический документ. Он, кстати, у нас опубликован. Это план, где все расписано по родам войск.