Военный талант
Шрифт:
Мы почти не разговаривали, а если и говорили, то по возможности тихо.
— Столовая.
— Похоже на операционный центр. Кажется, компьютеры работают.
— Личные каюты.
— Никакой одежды и личных вещей.
— В хранилище тоже немного осталось. Наверное, они все забрали с собой, когда уходили.
Уже много лет прошло с тех пор, как мы с Чейз совершали эту прогулку по "Корсариусу", но холод, царивший тогда на корабле, до сих пор преследует меня по ночам.
— Душ.
— Проклятье, посмотри, Алекс. Арсенал!
Лазеры, дезинтеграторы,
Мы остановились перед последним запертым люком.
— Должно быть, то самое, — сказала Чейз.
"Не стану ли я таким же одержимым, как Скотт", — подумал я.
Дверь подчинилась нажатию кнопки.
Сквозь круглый иллюминатор светили звезды, в темноте мигали лампочки.
— Мостик Кристофера Сима.
— Подожди секундочку, — сказала Чейз.
Вспыхнули лампы. Я сразу узнал рубку, которую видел в смоделированной программе: три рабочих места, над головой прозрачная круглая кабинка, где я сидел во время рейда на Хринвар, ряды штурманских и коммуникационных приборов, системы управления огнем.
— Примитивное оборудование, — сказала Чейз, стоя у пульта рулевого. Голос ее отражался от стен. Я встал позади командирского кресла, из которого Сим руководил легендарными сражениями.
Чейз изучала панели управления и вдруг просияла, обнаружив то, что искала.
— Сейчас будет одно "g", Алекс.
Она нажала в определенной последовательности клавиши и нахмурилась. Ничего. Она попыталась снова. На этот раз что-то в стенках завыло, зафыркало и заработало. Я почувствовал, как меня потянуло вниз, к палубе.
— Обогрев я тоже включила.
— Чейз, думаю, пора послушать, что может рассказать нам капитан Сим.
Она энергично закивала.
— Конечно, давай узнаем, что случилось.
Чейз стала нажимать клавиши на панели управления. Лампы погасли, засияли экраны мониторов, на них появились изображения наружного пространства. Один датчик засек наш "Кентавр" и стал передавать его изображение, другой показывал капсулу, в которой мы прилетели.
— Возможно, это боевой пульт, — сказала Чейз. — Ничего не трогай. Я не знаю, в каком состоянии вооружение, но выглядит оно вполне боеспособным. Малейшее прикосновение может превратить в пар наши шансы попасть домой.
Я сунул руки в карманы и попытался вспомнить обстановку на мостике, когда видел ее на "Стейне": спокойная, деловая, освещение включено только в тех местах, где оно необходимо. Но тогда события развивались слишком быстро, и я не запомнил последовательность действий.
— Можешь запросить бортовой журнал? — спросил я.
— Я его ищу. Мне незнакомы эти символы. Потерпи.
Включилась и выключилась общекорабельная система связи.
— Вероятно, они забрали его, — заметил я, подумав о посещении экипажа "Тенандрома".
— Компьютер сообщает, что все на месте. Вопрос лишь в том, как найти.
Пока Чейз искала, я занялся осмотром центра управления, сконструированного людьми, явно питавшими страстную любовь к дуге, петле и параболе. Геометрия была та же, что и у наружной части корабля. Пришлось бы немало потрудиться, чтобы обнаружить хоть одну прямую линию. Деллакондцы никогда не поклонялись богам утилитарности, которые правят нашим временем. Интерьер корабля отличался роскошью и богатством, предполагающими стремление воевать в комфортных условиях. Такая склонность казалась странной у людей, традиционно считавшимися выходцами из суровой пограничной страны.
— Алекс, я нашла. Вот последние записи. — Чейз немного помолчала, чтобы усилить впечатление или, возможно, дать мне время подумать. — Голос, который ты слышишь...
...Явно принадлежал не Кристоферу Симу. "Ноль-шесть-четырнадцать-двадцать два, — произнес он. — Эбонай Четыре. На данное число завершен ремонт категорий один и два. Ремонт категории три в соответствии с реестром. Системы вооружения восстановлены полностью. "Корсариус" вводится в строй с сегодняшнего дня. Девере, техническое обеспечение".
— Это, наверное, командир ремонтников, — сказал я.
— Если они передают командование кораблем капитану, должно быть продолжение.
Продолжение последовало. Кристофер Сим в свое время произнес несколько речей, но никогда не выступал в парламентах и прожил слишком мало, не оставив прощального обращения к людям. В отличие от голоса Тариена, его не знают все школьники Конфедерации. Тем не менее, я сразу узнал его и поразился, насколько точно воспроизводили его актеры.
"Ноль-шесть-четырнадцать-тридцать семь, — произнес Сим густым баритоном. — "Корсариус" получил допуск к операции номер два-два-три каппа, хотя передние преобразователи отказывают при нагрузке шесть запятая тридцать семь, что неприемлемо в боевых условиях. Командование кораблем понимает, что ремонтные мастерские порта в данный момент перегружены. Однако, если ремонтники не могут провести работу как следует, они, по крайней мере, должны знать о недостатках. "Корсариус" возвращается отсюда в порт. Кристофер Сим, командир корабля".
Следующие записи сообщали о восстановлении уровня энергии в преобразователе, и Кристофер принял работу без замечаний. Даже с расстояния в двести лет можно было расслышать в его голосе удовлетворение. "Он любил, чтобы последнее слово оставалось за ним", с удивлением подумал я.
— Окончание ремонта на Эбонае, — заметил я. — Незадолго до того, как взбунтовался экипаж.
— Даты совпадают.
— Боже мой, — произнес я. — Мятеж, Семерка, у нас будет все! Прогони остальное.
Чейз со слабой улыбкой повернулась ко мне:
— Это последняя запись. Больше ничего нет.
Голос ее звучал глухо, над верхней губой выступили капельки пота, хотя воздух оставался еще холодным.
— Значит, экипаж "Тенандрома" все-таки забрал записи! — произнес я неожиданно громко.
— Это же корабельный журнал, Алекс. Его нельзя стереть, нельзя исправить, нельзя унести, в нем нельзя ничего изменить, не оставив следов! Компьютер говорит, что его не трогали.
Чейз склонилась над панелью, ударила несколько раз по клавишам, взглянула на результат и пожала плечами.