Воевода Шеин
Шрифт:
Но Шеин не мог предугадать, что судьбе будет угодно связать его и Анисима на долгие годы. И вовсе не мог Шеин знать то, чему он научится у Анисима, что явится даром Божиим, который, можно сказать, спасёт ему жизнь.
А пока отряд спешил к месту назначения и на третий день пути добрался до Рязани. Город был похож на боевой лагерь. Всюду только ратники, строевые кони, военные повозки, а горожан и вовсе не видно. Главный воевода, князь Тимофей Трубецкой, расположился в каменных палатах бывших рязанских удельных князей. Как только ему доложили о Шеине, он принял его. Уже преклонных лет, но бодрый, с твёрдым голосом, Трубецкой встретил Шеина лёгкой
— Ну вот ещё один «бывалый» воевода нашёлся. Едва поставил к делу одного, как другому надо искать место за печкой.
Сказанное князем задело Шеина, и он не сумел сдержаться, ответил так, чтобы защитить свою честь:
— Прости, князь Тимофей Романович, мне не надо ничего искать. Царь Борис Фёдорович послал меня стоять в Пронске, а что это за место, мне неведомо.
— Жаль мне вас, молодых, бросать в пекло. А Пронск ныне — ты это запомни, Шеин, — настоящим пеклом будет. Туда-то я и отправил вторым воеводой Артемия Измайлова на место убитого воеводы. А вот ты, из молодых да ранний, встанешь в Пронске первым воеводой.
У Михаила от волнения забилось сердце. «Что это, подарок судьбы — встретить близкого человека в самом пекле?» Но Михаил сдержал свои чувства, ответил спокойно:
— Постараюсь, батюшка-князь, притерпеться к пеклу. Лишь бы только ратники да справа военная были.
— Полк там стоит, да поредел. Сколько воинов привёл?
— Две сотни, батюшка-князь.
— Ой, мало! Просил же две тысячи. Но и Измайлов привёл всего сотню конных. Мало! — посетовал князь. — Хорошо, дам тебе вдобавок к твоим ещё четыре сотни пеших ратников. Но без ружей, с луками и стрелами. Уж не взыщи. И будет у тебя под рукой три тысячи четыреста ратников. — Князь вдохновился и сказал: — Это же почти полк! Да ты умом бери ордынца! — И Трубецкой, значительно подняв палец, добавил: — Помню, в молодости я близ Мценска был, когда его от ордынцев защитил с двумя тысячами Даниил Адашев.
Судьбе было угодно, чтобы Михаил Шеин через год встал воеводой Мценска.
За вечерней трапезой князь Трубецкой дал воеводе Шеину совет:
— Ты, боярин, завтра выйди сразу после утренней трапезы. Пеших воинов не покидай, иди вместе с ними. В полдень, как пройдёте половину пути, остановись в лесу на берегу речки Истья под деревней Тырново. А как смеркаться станет, так скорым шагом иди дальше. В пути дозоры выставь. И будешь под Пронском во второй половине ночи. Тогда не заметят тебя ордынские лазутчики. По ночам они не шастают, и вы на засаду не нарвётесь. И вот ещё что: дам я тебе десяток бывалых воинов. За десятского у них Касьян. Во всём доверяй ему.
— Спасибо, батюшка-князь, — поблагодарил воеводу Михаил.
— Чего там. А слухи-то бродят, будто уже передовые отряды ордынцев близко, и сам Казы-Гирей от Польши к нам идёт.
Утром Михаил принял четыре сотни ратников, собрал сотских — тех, что привёл из Москвы, и из пополнения, познакомился, узнал имена. Потом пояснил, как будет протекать их поход под Пронск, и предупредил:
— Помните сами и скажите ратникам, чтобы ночью шли как тени, без разговоров, без шуму.
Поговорив с сотскими, Михаил отправил в Пронск гонца из тех бывалых воинов, что особо дал князь Трубецкой.
От Рязани до Пронска шестьдесят вёрст почти безлесного пространства. Лишь вокруг деревни Тырново раскинулся могучий сосновый бор. Не доходя до деревни, Михаил повёл сотни в лес. Дал ратникам хороший отдых, сотским наказал:
— Выходим, как будет смеркаться.
Вот и миновал дневной отдых. Воины успели сварить кулеш, полежать на тёплой хвое под могучими соснами. Михаил позвал десятского Касьяна и велел ему со своими воинами выступить дозором, предупредив:
— Ты раздели своих на три группы. Пойдёте справа и слева от дороги и по самой...
— Так и сделаю, — согласился Касьян.
Предупреждение оказалось не напрасным. Едва дозоры Касьяна миновали Тырновский лес и поднялись на взгорье, а затем спустились с него за речкой Истья, правый дозор, который вёл Касьян, увидел всадника, заметного на фоне угасающей зари. Касьян сказал своим два слова: «Догоним, други!» — и пустил коня рысью.
Всадник, похоже, услышал конский топот по сухой земле, встрепенулся и ударил коня плетью. Но конь был слишком усталый и побежал медленно, хотя всадник всё время стегал его. Касьян пустил своего поджарого жеребца намётом и стал обходить вражеского лазутчика, чтобы отрезать ему путь на запад. Всадник снял лук, достал из колчана стрелу, но положить её на тетиву не успел: Касьян был рядом. Первым ударом меча он выбил лук из рук всадника, вторым — плашмя — оглушил его, и тот упал на шею коня. К Касьяну подскакали два его воина. Они умело связали пленника по рукам и ногам, уложили его на круп коня и отправились к дороге. Двух воинов Касьян оставил с пленником на дороге ждать сотни, сам с другими воинами ушёл дальше в дозор.
Вскоре пленника передали в руки воеводы Шеина, но, что с ним делать, Михаил не знал. К нему подъехал рязанский сотский Никанор, чернобородый, с острыми глазами.
— Ты, батюшка-воевода, не мешкай. Надо за язык потянуть ордынца — он и откроется.
Михаил честно признался:
— Я в этом деле ещё не сведущий. Найди того, кто знает татарский язык, спросите, как нужно.
— Так и сделаем, воевода, — ответил Никанор. Он был скор на дело, крикнул двоих из своей сотни: — Матвей, Захар, бегом ко мне!
Те вмиг оказались рядом.
— Вот мы, — ответили оба.
— Сделайте всё, как умеете. Вон связанный тать на коне. Подвесьте его за ноги к сёдлам, а я за язык потяну.
Шеин ехал рядом с Никанором и видел, как, не прерывая движения, всё умело было сделано Матвеем и Захаром. Они, не снимая пленника с коня, привязали к его ногам верёвки, закрепили их концы на своих сёдлах и растянули ордынца между конями. Он застонал от боли. Никанор подошёл к нему, взял за волосы, поднял голову и повёл речь по-татарски. Потом он всё пересказал Шеину. А спрашивал Никанор пленника о том, откуда он пришёл, где спряталась засада, сколько в ней воинов. Ордынец оказался слаб духом и всё поведал. Главное же было в том, что в роще, близ деревни Альютово русских воинов ждала засада. Там на дороге была глубокая впадина, и в ней со склонов, заросших деревьями, татары задумали расстрелять русских воинов стрелами в упор. Их появления ждали сегодня днём. Ещё пленный сказал, что во главе полутысячи воинов стоит яростный, сильный князёк Казы-Гирея Шалиман.
Шеин после рассказа Никанора поблагодарил судьбу за то, что она хранит его воинов, и спросил сотского:
— Никанор, ты бывалый воин, что бы ты сделал сейчас?
— Ордынцы упорны и будут ждать нас ещё сутки-двое. Нам же повезло, мы знаем их замысел. Нужно до рассвета подобраться к роще от деревни Альютово и ударить им в спину, свалить в лог и там добить. Стрельцов поставь впереди. Конные сотни пусти по-обочь.
— Спасибо, Никанор. Я внял твоему совету. Будь рядом, мы идём к Альютову.