Воевода Шеин

Антонов Александр Ильич

— Вот тот воевода, который почти два года морочил нам голову.

— Плохо воевали, ясновельможный пан, — ответила княгиня Кристина и протянула Михаилу руку. Он поцеловал её.

— Спасибо за заботу о моих близких, ясновельможная пани. — Шеин поклонился.

— Твоя супруга и дочь заслужили такую заботу. Да не ломайте больше копий, паны, живите в мире.

Между тем Лев Сапега проявил заботу о Михаиле.

— Тебе, воевода, надо сходить в баню. Она уже готова и ждёт...

— Спасибо, ясновельможный пан. Семь дней пути дали себя знать.

Пришёл

слуга и повёл Михаила за собой. Он шёл и оглядывался: случилось чудо, и он боялся, как бы оно не рассеялось как туман.

Чудо не исчезло. После бани, в чистой одежде, испытывая небывалую лёгкость в теле, Михаил сидел между Марией и Катей за столом. Напротив сидели Лев Сапега и княгиня Кристина. А рядом с Катей стоял свободный стул. Это была загадка, и она озадачила Михаила. Вошёл слуга, доложил:

— Пришёл князь Игорь Горчаков.

— Мы его ждём. Зови к столу, — ответил Лев Сапега слуге.

— Надо же! Он что, здесь обитает? — спросил Марию Михаил.

— Потом всё расскажу. — И Мария пожала Михаилу руку.

И вот появился сын князя Матвея Горчакова, Игорь. Тогда, в пору обороны Смоленска, князь Игорь в свои семнадцать лет был сотским городского ополчения. Его трудно было узнать. Михаил увидел жизнерадостного, полного сил молодого мужа с красивым лицом.

— Тебе, воевода Михаил, не надо представлять молодого князя? — спросил Лев Сапега.

— Я помню его как родного! — Михаил встал и, выйдя из-за стола, обнял Игоря. — Я рад тебя видеть, славный.

— Спасибо, батюшка-воевода, я тоже рад.

В этот миг надо было посмотреть на Катю. Она зарделась как маков цвет, потупила взор и лишь изредка постреливала синими глазами.

Наконец князя усадили за стол, и Лев Сапега поднял кубок, призывая гостей, чтобы они выпили за здравие семьи Шеиных. Потом канцлер стал рассказывать Михаилу о событиях на Руси.

— У вас в державе много перемен. Правда, они вновь подпортили наши отношения, но мы народ терпеливый. Знай же, воевода, что у вас появился новый царь.

— И кто же, ясновельможный пан? — спросил Михаил.

— О, ты его отца хорошо знаешь. Кстати, он ещё у нас в плену. Помню, в миру его князем Фёдором Романовым звали, ну а Борис Годунов уличил его в злодеянии и свершил постриг. Теперь это...

— Митрополит Филарет, глава «великого посольства» под Смоленском, — пояснил Шеин.

— Да, да! — И Сапега вдруг засмеялся. — Но что хотят россияне от его сына-подростка? Даже отца не может вызволить из плена. И что думают бояре-тугодумы? Владислав был бы для Руси царём в самую пору: умён, решителен. Кстати, завтра ко мне заглянет в гости посол из Москвы, Стас Желябужский. Он-то и расскажет о жизни в Московии.

В этот час Лев Сапега не поведал Михаилу о том, что вместе с послом Стасом Желябужским возвращался в отечество один из пленников русского посольства, князь Димитрий Черкасский.

Встреча Михаила и Димитрия тоже будет неожиданной, но вовсе не такой, какая была с князем Игорем. Волей судьбы теперь сойдутся в имении Льва Сапеги не два, а три недруга. Игорь Горчаков жил в имении канцлера

на правах вольного пленника. Он мог из имения Сапеги уйти на Русь. Но молодой князь по воле Божьей влюбился в Катю Шеину. И не только он один попался в сети любви — Катя им грезила во сне и наяву. Она жила лишь думами о нём. Им было вольно влюбиться, потому как ещё в Смоленске между ними зародилась дружба. А теперь она сменилась более сильным чувством, и вот уже три года они встречались изо дня в день.

Однако у князя Игоря появился соперник, и был им не кто иной, как князь Димитрий Черкасский, который годился Кате в отцы. Когда-то в молодости влюблённый в Марию, теперь он перенёс свою любовь на её дочь, но его это не смущало. Пользуясь благосклонностью канцлера Льва Сапеги, Димитрий отпрашивался у его брата Яна Сапеги, у которого отбывал заточение, и в сопровождении шляхтичей уже несколько раз показывался в имении под Слонимом. С первого своего появления он стал настойчиво добиваться встречи с Катей. Его не обескураживало, что она гуляла с матерью и с князем Горчаковым. Он присоединялся к ним и рассказывал о московской жизни, развлекал былями и небылицами.

Мария, оставшись наедине с Михаилом, поведала ему о том, что происходит с их дочерью, и о той угрозе, какую принесло появление князя Димитрия Черкасского.

— Доченька бредит князем Игорем. Я это вижу и даже радуюсь. Он такой славный, сын твоего побратима. Но теперь моё сердце разрывается от страха. Я боюсь за Катю. Димитрий готов на всё и способен сотворить любую мерзкую выходку.

— Ты меня обеспокоила. Надо подумать, как избавиться от наглого домогателя. Скажи, а ты не знаешь намерений молодого князя?

— Как не знать! Он готов отдать Кате руку и сердце. Но без тебя я не могла что-то обещать, потому и упросила Льва Ивановича позвать тебя. Теперь ты и решай их судьбы, родимый.

— Я чтил князя Матвея как родного брата. Нет у меня сомнений и по поводу его сына. И давай так поступим, моя славная: завтра вызовем его на откровенный разговор.

— Да поможет нам Господь спасти доченьку.

— Так и будет. И пойдём в постель, моя лебёдушка. Я так истосковался по тебе...

— Подожди, мой сокол, и прости, я тебе не сказала, что Ваня с Анисимом убежали из Варшавы домой. И была мне весточка через Катерину-ведунью, что Ваня и Анисим живы и здоровы.

— Хвала Всевышнему! — отозвался Михаил.

Ночь у Михаила и Марии была почти бессонная. Они никак не могли утолить жажду сердца, жажду близости.

— Ты уж прости меня, — шептал Михаил, — я так истосковался...

— И я, родимый.

Они уснули на рассвете. Но с пробуждением жизни в доме Сапеги были уже на ногах, оделись. Мария повела Михаила в парк, где на зелёной лужайке каждое утро занимались искусством сабельного боя князь Игорь и племянник Льва Сапеги, пан Казимир. Князь Игорь встретил Шеиных с удивлением: зачем он оказался им нужен в такую рань? Когда поединок завершился и Шеины с Игорем отправились на прогулку, Михаил не стал испытывать терпение молодого князя, сказал как воин воину: