Воевода
Шрифт:
– Я не диверсант, – сказал Алексей.
– Зачем же тогда от нас убегал.
– Потому – что в вашей организации сначала бьют, а потом спрашивают. Я испугался и поэтому сбежал.
– Нас честным людям нечего бояться, а только врагам советской власти и фашистским шпионам. Разберёмся, кто ты и что делаешь в Киеве.
– Знаю
– Откуда? Значит уже проходил по какому – то делу. По какому?
– Ни по какому.
– Сначала, нужно твою тёмную личность установить. К театрам, вы со своим товарищем никакого отношения не имеете. Это я выяснил.
– Мою личность вам не удастся установить.
– О, как…. Почему?
– Потому – что я ещё не родился. Меня нет.
– Интересненько. А кто же тогда сейчас передо мной сидит? Ты что надо мной издеваешься?
– Если я скажу правду, то вы не поверите.
– Будешь нести ахинею, как твой отец о путешествии во времени, не поверю и поставлю к стенке. А если расскажешь, как ему стало известно о планах Германии за полгода до нападения, то тогда будешь жить. Такой информацией мог обладать, только сведущий человек из фашистской разведки.
– Разведки, говорите? Я знаю наизусть историю Великой Отечественной войны, все крупные наступательные операции советской армии и все, ваши поражения. Откуда по – вашему, мне это известно, если не из будущего?
– Придумать и говорить можно, что угодно. Немцы мастаки стряпать подобные истории для оболванивания наших солдат. Там и не такое насочиняют. Хоть бы, поправдоподобней, вам ваше начальство легенды придумывало.
– Какие к чёрту легенды? Через месяц с небольшим, а точнее, 18 сентября падёт Киев. Вы обречены. Немецкие танковые дивизии уже ударили вам по флангам, пробили оборону и практически, завершили окружение Киева. Почти полтора миллиона советских солдат окажется в Киевском котле, они либо
– Молчать фашистская сволочь!
Капитан наотмашь ударил Алексея кулаком в челюсть и тот вместе со стулом упал на бок. Он вытер ладонью кровь из разбитой губы, размазав её по щеке и горько, усмехнулся.
– Вы только и можете бить безоружных. Здесь, вы герои, а воевать с немцами, кишка у вас тонка.
– Ах, ты гадина! Ты вздумал меня сотрудника НКВД в трусости обвинять?
– Вы хоть раз видели живого фашиста?
– Пока не приходилось. Ты первый. А что?
– Да ничего. Запасайтесь сухими подштанниками и туалетной бумагой. Я уверен, что такие, как вы обосрётесь и обмочитесь в первом же бою.
– Ты я смотрю, либо сильно смелый, либо дурак.
– Не угадали. Я тот человек, который вам не по зубам.
– Алексей громко засмеялся, встал, поднял стул и скрестив руки, вальяжно на него уселся.
– Ладно, посмотрим. Сейчас тебе станет не до смеха.
– Вряд – ли. Смех продлевает человеку жизнь.
– Но тебе укоротит. Теперь слушай внимательно. Оскорбление офицера НКВД в военное время, приравнивается к неповиновению или нападению и я, имею право расстрелять тебя на месте.
Капитан вытащил из кобуры пистолет, передёрнул затвор и прицелился студенту в голову.
– Стреляй упырь! Смотри не промахнись!
Раздался выстрел, потом второй, затем третий, а Алексей, сидел по – прежнему на стуле и также, громко смеялся. Капитан нервно, давил на курок, пока не разрядил всю обойму, не причинив парню никакого вреда. Его смех в ушах НКВДшника звучал, словно артиллерийская канонада.
Конец ознакомительного фрагмента.