Воевода
Шрифт:
Во дворе уже совершенно окрепший Савва крутил шестопер и учил настырного Спирьку работать оружием. Спирька ловил каждое слово Саввы, пытаясь повторять все его движения, подражать ему во всех упражнениях, которые показывал дружинник.
– Спирька, шестопером можно работать и рукоятью, вот смотри, – сказал Савва, взял у Спирьки оружие и показал, как нужно делать.
– Понял, – сказал Спирька, взял шестопер и попытался повторить движение.
– Хорошо, вот молодец, а теперь бей основанием. Отлично, Спирька, хороший ты ученик, – похвалил Спирьку Савва. Мимо проходил кузнец.
– Вот научишься эту штуковину крутить, я тебе, Спирька, такую же сделаю, – сказал Антип.
– Правда, дядька Антип, не врешь? – спросил обрадованный Спирька.
– А когда Антип врал? – вопросом на вопрос ответил Антип.
– Никогда! – выпалил Спирька.
– Тебе, кузнец, тоже не мешало бы подучиться. Силы в тебе через край, а навыка ратного у тебя нет, – обратился Савва к кузнецу.
– Да, времена смутные, это не помешает, – кивнув, сказал Антип. Савва показал им еще несколько упражнений и поведал о некоторых хитростях боя.
– Ладно, занимайтесь, а я на реку схожу, искупнусь, – сказал Савва и пошел к воротам.
– Так холодно еще? – крикнул ему вдогонку Спирька.
– Ничего, я привыкший, – обернувшись, ответил Савва и зашагал к воротам. Спирька и великан стали выполнять упражнения, которые им показал Савва.
Дружинники сидели и скучали. Они уже несколько дней не выходили из острога.
– Сидим тут, сохнем, – недовольно сказал Игнат.
– Да, и новостей нет. Хоть бы Сбыслав кого прислал. А то в неведении находимся. Может быть, помощь им нужна? – спросил самого себя Добродей.
– Нужна была бы помощь, давно кого-нибудь прислали бы, – пробасил Годыня, выстругивая ножом какую-то свистульку.
– Вон Буслай уже шестерых лиходеев на тот свет послал, завидую я ему, – задумчиво сказал Никита.
– Да, заняться совершенно нечем, – вздохнув, сказал Добродей.
– Может быть поохотимся? Архип хворый лежит, а мы возьмем проводника, да по лесу походим, – предложил с задором Никита.
– Сбыслав велел острог без присмотра не оставлять, мало ли что случится, – сказал Добродей.
– Так Сбыслав сказал нам и стоянку Малюты найти, как мы ее найдем, ежели мы все время здесь сидим. Буслай обещал пойти, но тут видишь, как с Архипом сложилось. Завтра они с Зарой на болота пойдут за грибами какими-то. Добродей, давай мы с Годыней завтра возьмем Спирьку в проводники да сходим к Черным Топям. Говорят, там где-то Малюта обитает, – с ухмылкой сказал Никита.
– Добродей, Никита дело говорит. Давай мы сходим, – пробасил Годыня.
– А нас что в остроге оставите? – недовольным голосом сказал Игнат.
– Всем идти нельзя, – сказал подошедший к ним Буслай.
– Всем нельзя, – согласился Добродей.
– А лагерь где-то у Черной Топи. Зара об этом говорила. Видела она их у этих болот, – сказал Буслай.
– Ладно, хорошо. Завтра с восходом Годыня и Никита сходят туда, разомнут кости. И Спирьку не забудьте, а то заблудитесь и вас еще искать придется, – усмехнувшись, молвил Добродей. Годыня и Никита заулыбались, обрадованные тем, что наконец-то выйдут за ворота острога.
Даша с Ладой сидели у костра. Они помогали Лукерье и Глаше готовить ужин. Лада чистила овощи, а Даша пыталась разделать утку.
– Вижу, любишь Архипа? – неожиданно спросила Даша.
– Люблю, – покраснев, прошептала Лада.
– Верю, поправится он. Зара сказала, что он два дня спать будет, а потом она какое-то зелье ему даст, которое поставит его на ноги. Мы с Буслаем тоже переживаем, – уже не стесняясь говорить о Буслае, сказала Даша. Жители острога уже догадались об их отношениях.
– Любишь его? – спросила Лада.
– Люблю, больше жизни люблю! Видишь, какой он сильный, красивый, добрый и ласковый. Замуж меня зовет. Только ты не говори пока никому, ладно? – ответила Даша.
– Я могила, – прошептала Лада.
– А ты что о Буслае думаешь? – вновь спросила Даша.
– Вижу, хороший он. Повезло тебе. Хорошо, что дружина приехала. Расскажи лучше, как он с людьми Малюты дрался. А то Спирька по этому поводу так распылялся, что на сказку похоже. Хотя, Буслай Спирьку хвалит и героем называет. Говорит, что Спирька самому Малюте дубиной по хребту съездил, – сказала Лада.
– Ничего Спирька не врет. Я видела, как Буслай у реки троих уложил. За одну минуту. А в лесу, ежели бы не он, то не было сейчас ни Архипа, ни Спирьки и ни Платона, – выпалила Даша.
– Бедный Архип, – вдохнув, сказала Лада и из глаза у нее скатилась слеза.
– Все будет хорошо, верь мне, – сказала Даша и как-то по-матерински обняла девушку.
– А он полюбит меня? – прижавшись к Даше прошептала Лада.
– Полюбит, обязательно полюбит. Ты красивая и очень хорошая. Тебя нельзя не любить, – успокоила ее Даша.
– Тебя тоже. И ты очень красивая, – немного успокоившись, молвила Лада.
– Пусть это лучше мне Буслай скажет, – хихикнула Даша.
– Скажет, обязательно скажет, – уже весело сказала Лада.
– Да, уже сказал много раз, только, я еще, еще и еще хочу, – сказала Даша и еще раз хихикнула.
Наступил вечер. Все жители острога собирались к вечерней трапезе. За ужином помянули погибшего Сазона, которого похоронили на опушке, где были захоронены уже ушедшие в мир иной жители острога.
Окрестности деревень Бугры и Лесные Дали (Вотчинные земли владыки новгородского)
Сбыслав оставил двух дружинников и Илью охранять лошадей, а сам двинулся с остальными по следам варягов. Шли медленно и осторожно, чтобы не быть замеченными. Через две версты в глубине леса они услышали голоса и притаились. Сбыслав послал одного из дружинников на разведку. Минут через пятнадцать разведчик вернулся и доложил, что варяги выставили охранение, в котором всего два человека.