Воин и маг
Шрифт:
Пришел он в себя только в своей комнате, где над ним колдовал яростно ругающийся Прим. Увидел, что пришел в себя, обругал и ушел. Потом, правда, вернулся, рассказал, что к чему.
Оказывается, его, Корбина, спасла та самая девочка, что в лаборатории убиралась. Правда, ухитрилась надорваться, пока вытаскивала — Прим ее еле-еле откачал, минимум сутки придется лечить, хотя, конечно, способности к регенерации у нее потрясающие. Корбин отделался легким сотрясением мозга, это на полчаса лечения. Ну и надышались оба всякой дряни — лаборатория-то загорелась. Пришлось извиняться…
— Ну не везет мне с амулетами, не везет, — со вздохом покаялся
— Не везет ему, — все еще сердито фыркнул Прим. — Теорию надо было учить, а не по кабакам шляться. Кто же так с нестабильной магией обращается? Совсем жить надоело?
На это оставалось только виновато развести руками — был в свое время такой грех, чего уж там, был. Любил Корбин и выпить, и по бабам… А с другой стороны, когда же еще жить-то, если не в молодости? Оставалось только еще раз извиниться. Ну а потом Прим его в сон погрузил до утра — отдыхать, Учитель все равно только завтра вернется.
Утром Корбин проснулся в отличном расположении духа и, наскоро умывшись, бегом спустился в столовую — как раз приближалось время завтрака, а когда еще можно было увидеть всех и сразу, как не во время приема пищи? Студенты — они ведь вечно голодные…
Его, оказывается, ждали. Из старших учеников, которых Корбин неплохо знал, было пятеро — все, которые на данный момент оказались в поместье. Ну, это было просто замечательно, только Прима пока что-то не было, а то он обещал его той студенточке представить. Надо, надо познакомиться, то, что случилось, — это должок, а долги Корбин привык отдавать, да и просто хотелось посмотреть на чудо, которое его, здоровенного мужика, из горящей лаборатории вытащить ухитрилось. Впрочем, успеется — он ведь уезжать не торопился.
А пока что он обнялся с Вагиром, которого сам же и рекомендовал в свое время Учителю, сухо кивнул Элтону, которого недолюбливал, пожал руку Сельгуну, широкоплечему потомку северного ярла, осевшего в Багванне. Яреку шутливо сунул под нос кулак — зажилил, гад, попойку. Тот с шутовской виноватостью развел руками — денег, мол, нет, но как только — так сразу. Анне, единственной среди них девушке, полненькой и некрасивой, подарил браслет, специально прихваченный с собой как раз для такого случая. Девушка заулыбалась, чмокнула Корбина в щеку.
Ну а потом Корбин пошел за кофе и блинами с ветчиной — проголодался. Шлепнул по пути молоденькую служаночку по аппетитной попке (интересно, где Учитель таких набирает?), набрал, что хотел, вернулся к товарищам, и в этом момент распахнулась дверь, стремительным шагом вошел Учитель…
Глава 14
Джурайя
А утром, как слон в посудной лавке, в лаборатории порезвился незабвенный друг Корбин, эксперимент сорван, теперь все по новой начинать. Когда лабораторию восстановят…
Джурайя смотрела на сидящих по обе руки от Корнелиуса магов и невольно сравнивала их. С первого взгляда их можно было принять за братьев — сухощавые, русоволосые, высокие, оба отлично развиты. Но стоило начать приглядываться, как обманчивое сходство пропадало. Прим был тоньше в кости, руки с длинными изящными пальцами, однако не производившие впечатления изнеженности. В них чувствовалась сила и точность. Тонкие черты лица, нос с горбинкой, каре-зеленые глаза за стеклами очков мерцали загадочно и одухотворенно. Вечно взлохмаченные русые волосы, на заботу о которых у Прима никогда не хватало времени, быстро отрастали и придавали молодому ученому немного сумасшедший вид. Он вызывал у Джурайи ту теплоту, что испытывает любая девчонка к младшему братишке, который очень увлеченно строил замок и прибежал домой весь грязный, взлохмаченный, но счастливый до безобразия. Она часто ловила себя на том, что рука сама тянулась вытереть лицо великовозрастного «младшенького» от копоти, причесать патлы, утереть нос, поправить очки… А «младшенький» был почти на тридцать лет старше Корбина, которого она искренне посчитала «похотливым старикашкой».
Другое дело — граф. Один его титул навевал суеверный страх и почтение. А вот вид… Вид граф имел здоровый, радостный и наглый. Пристальный взгляд серых глаз сверлил насквозь, заставляя ежиться, как от сквозняка, и вызывая желание закутаться, спрятаться под стол, а еще лучше — бочком пробраться вон из трапезной и спрятаться во дворе. От него просто веяло силой. Магической, мужской, всякой, какая только могла присутствовать в человеке, если он боевой маг высшего ранга. Он выглядел старше Прима лет на пять по человеческим меркам, имел развитую мускулатуру, здоровый румянец. По его рукам можно было сказать одно — ему совсем не обязательно брать в руки оружие, чтобы отделить голову врага от его же тела. Но если возьмет… Нет, об этом лучше не думать.
«И надо же было при аристократическом телосложении нарастить на себе все эти бугры, — думала Джурайя, зачарованно разглядывая, как перекатываются мускулы бицепса под тонкой тканью рубахи, как играют желваки, как перекатывается кадык… — И это он всего лишь ест. Не хотела бы я его увидеть, когда он будет рубиться не на жизнь, а на смерть…»
Много в своей жизни она повидала здоровяков, многих из них она способна была кинуть через бедро или попросту свалить ударом ноги в голову. Но ЭТОТ не производил впечатления простака, который пропустит удар. Это была не гора мышц, нет. Это был хищник, умный, расчетливый, опасный… Грациозный даже в своей расслабленности и умиротворении за дружеской трапезой. Подмечающий все нюансы, способный вычислить и отразить даже самый неожиданный удар… И чем больше его разглядывала девушка, тем чаще натыкалась на его холодный взгляд.
«На фиг, — подумала Джурайя, утыкаясь носом в тарелку. — Если долго смотреть в бездну, бездна тоже может посмотреть на тебя. Не буду дергать тигра за усы. Зачем мне его пугающее внимание? Смотрит-то как недобро. Аж мурашки бегают».
Корбин беседовал с Учителем и его первенцем, шутил, смеялся, бросая взгляды то на Джурайю, то на Эльку. В какой-то момент ей почудилось в его глазах недоверчивое недоумение, потом он пристально посмотрел ей в лицо и расхохотался раскатистым, резким смехом. Джурайя вздрогнула и поежилась, еще больше сползая под стол.
— Ты сегодня будешь есть или так и будешь зачаровывать полную тарелку? — Элькин голос прозвучал так неожиданно, что Джу чуть не упала со стула. — Что-то ты, подруга, совсем скисла… Давай, что ли, на десерт наляжем, мне не страшно, а тебе жизненно необходимо! Неужели граф так настроение испортил? На вид вроде ничего… Гм, очень даже ничего. Я бы сказала — о-го-го! Адрис, нечего пихаться сапожищами грязными по атласным туфлям. — Адрис мрачнел все больше с каждым хвалебным эпитетом, а теперь и вовсе угрожающе постукивал вилкой по столу, глядя на раскрасневшуюся Эльку.