Воин Пустоши
Шрифт:
В отсеке было полутемно, горели лишь огни в больших мисках с прозрачным густым жиром, да совсем тускло светил прожектор в углу. В просторном помещении стояли мотоциклетка, телега и два мотофургона — к одному была прицеплена цистерна с топливом. Под стеной на куче травы лежал манис.
— А мотоцикл где? — спросил Дерюга.
— Фафапфали, — прошамкал Кабан. — Ф фуфоне.
— На части разобрали, в фургоне лежит, — перевел Бирюза. — Вместе с ящиками, которые вы тогда привезли.
— Так… — неосознанно копируя манеру атамана, Дерюга зацепил большие пальцы за ремень
Бирюза зашлепал босыми пятками к мотоциклетке, на коляске которой лежала его куртка, а рядом стоял таз с грязной водой и растоптанные, со сбитыми каблуками боты непомерного размера. Дерюга шагнул за ним, Кабан взял его за плечо, и бандит резко повернулся, собираясь скинуть руку… но решил не делать этого. Кабан — не какой-нибудь там дурачок Бирюза. Этот низкорослый крепыш, хоть и мордой страшен, а разумом остер и драться умеет ничего себе. Дерюжка знал: Кабан, а не он, мог бы стать в походе помощником Макоты, мешало ему только то, что атамана всегда кривило, когда он вблизи видел изуродованную рожу Кабана, ну и к тому же не умел тот прогибаться, да говорить нужные слова, каковым талантом сполна обладал Ушлый Дерюга. Да и вообще, Кабан предпочитал держаться в тени и без нужды не высовываться.
— Фде оффальные? — спросил он, пристально глядя на молодого бандита.
— Макота снаружи с Захаром и Стопором, остальные того… нету их больше. И еще с нами кочевые теперь. Они все за долиной, где гейзеры, остались, а я сюда пошел. Ну, и что здесь у вас?
— Офыфк.
— Чего? — не понял Дерюга. — Какой еще…
— Обыск! — пояснил Бирюза, прыгая на одной ноге и натягивая на вторую ботинок. — Харьковские приперлись, ищут… Червяка на разведку посылали, он все выведал. Эй, Червяк!
Макота оставил на Корабле примерно полтора десятка людей, и вскоре все они столпились вокруг мотоциклетки. К коляске скользнул седой смуглый старик с добрым лицом, которого все называли Червяк. Обычно Макота использовал его как лазутчика, чтобы разведать обстановку. Когда надо было, Червяк очень умело мог втереться в доверие. Под видом странствующего монаха он заходил на фермы, запросто пил с мрачными нелюдимыми старателями в кабаках да кнайпах — и выведывал все, что надо было знать атаману про очередную ферму или поселок, который банда собиралась ограбить.
Дерюга в двух словах повторил бандитам, что к чему, и повернулся к Червяку.
— Так что на Корабле случилось? — спросил он.
— Облава! — улыбнулся старик. Улыбка у него была добрая и очень располагающая, человеку, который так улыбается, хочется подлить выпивки в стакан и поговорить с ним по душам. — Харьковские ищут какого-то… этого… Во — Графа они ищут.
— Графа! — едва не вскрикнул Дерюга, припомнив, что это тот самый парняга, которого он, Макота и Крючок пристрелили в торговом контейнере посреди Арсенала, раскинувшегося на верхней палубе Корабля. То есть — бывший владелец ракетомета, установленного теперь на крыше «Панча».
— Фнаеф ефо? — с подозрением спросил Кабан.
Умный, мутант его дери. Но рассказывать про Графа бандитам Дерюга не собирался — не их это ума дело. Он пожал плечами:
— Слышал просто, а так не знаю. Захар грил, Граф этот с Харькова. Так почему за ним аж сюда заявились?
Червяк снова заулыбался, шагнув к Дерюге, доверительно взял его за пуговицу на куртке. Делал он это, скорее всего, машинально, просто потому что привык так вести себя с людьми, но молодой бандит, прекрасно знавший о талантах старика, все равно ощутил к нему приязнь, захотелось даже непонятно зачем похлопать Червяка по костлявому плечу.
— Да вот, понимаешь, Граф у них украл что-то, — стал рассказывать Червяк. — Какое-то оружие, только не понял я какое. И они его искали по всему югу. Но перед тем как на Корабле нашли, аккурат Графа тут кто-то убил, так что харьковским только труп его достался. Во как!
Бандиты, много дней скучавшие от безделья, переминались с ноги на ногу, в который раз слушая рассказ старика. Кабан, прислонившись к мотоциклетке, постукивал по колесу прикладом порохового самострела. А Бирюза, закончив одеваться, перебил Червяка:
— Короче. Дерюжка, кто-то здесь Графа убил и теперь…
— Не Дерюжка! — прикрикнул бандит. — Дерюга!
— А чего это ты Дерюгой заделался? — недобро ухмыльнулся Бритва, тощий парень с лихорадочно поблескивающими глазами, похожий на очень голодного облезлого шакала. В руках его был кривой нож, который Бритва точил небольшим рашпилем. Клинок из-за постоянной обработки стал совсем узким и оттого выглядел как-то очень неприятно.
— А того это, что я теперь — первый помощник Макоты! Все ясно? — Дерюга со значением оглядел людей вокруг. — И хозяин, когда сюда меня отправлял, сказал командовать вами… Кабан, слышишь?
Крепыш молча глядел на него, склонив голову к плечу, и по перекошенному лицу ничего невозможно было понять. Дерюга припомнил, что Кабан был единственным в банде, кого с натяжкой можно было назвать другом Крючка — во всяком случае, предатель только с ним делился пластинками дурман-травы, которые таскал в кошеле на поясе. Да и пили они вдвоем во время стоянок. Подозрительно!
— Короче, я старшой сейчас и звать меня Дерюгой, — продолжал он. Все взгляды были направлены на него. Большой Дерюга грубо оттолкнул Бирюзу, забрался на коляску, приосанился и, ощущая себя на вершине мира, сказал Червяку: — Значит, теперь они трюм обыскивают, чтоб найти то оружие, которое Граф из Харькова увез, а после у самого Графа его кто-то попер?
— Ну да, ну да! — закивал старик ласково. — Ты все правильно понял, Дерюга. Ищут. Скоро здесь искать будут.
— И вот мы подумали, — вновь заговорил Бирюза. — То есть Кабан подумал — а что если те ящики… — он показал на один из фургонов, куда, как догадался Дерюга, сложили ящики с ракетами, которые Макота оставил на Корабле… — если это оно и есть? То, что харьковские ищут? Что будет, если их тут найдут и…
Громкий стук прикладом по калитке в воротах прервал его.