Воин темной планеты
Шрифт:
— Тебе нужно поесть, — прорычал он и подошел к панели на стене, которую я раньше не заметила. — Заживление тканей требует энергии. — Генерал набрал код на гладком серебристом устройстве, вмонтированном в стену. Оно засветилось, издавая низкий гул. Затем открылось, и генерал вынул оттуда темный прямоугольный пакет.
Затем передал его мне:
— Ешь.
— А? — Я в замешательстве уставилась на пакет в его руке. — Что это?
— Еда. Ешь. — Он сунул его прямо мне в лицо. Итак, мы дошли до приказов из одного слова. Почему его
Смахивает на какой-то энергетический батончик. Надеюсь, это шоколад? Но глядя на темную, полупрозрачного цвета и слегка клейкой консистенции плитку, больше похожую на твердый спрессованный желатин, начинаю сомневаться в этом. Я осторожно его нюхаю. Пахнет, как смесь сушеных водорослей и вяленой говядины.
Не отвратительно, но и не умопомрачительно.
— Тебе не нравится? — Он пристально и с любопытством, наблюдает за мной.
— Прямо сейчас я могла бы убить за тарелку начос, — отвечаю я. — Вы, ребята, не делаете начос? Или картофель фри с соленым цыпленком? А лапши нет в меню?
Тарак уставился на меня. И я поняла, что он понятия не имеет, о чем я говорю.
— У нас здесь нет человеческой еды.
— Я догадалась. — Иначе, они бы не кормили меня этой дрянью. — Серьезно, ты понятия не имеешь, что упускаешь. — Я для пробы откусываю кусочек от батончика. Он тает во рту, соленый, сочный и густой. Я немного пожевала, осознавая, что буквально умираю с голоду.
Хорошо, признаю, это штука съедобная. Я сжевала остатки батончика под пристальным взглядом генерала. Это всё весьма неловко. Возникло ощущение, словно родители заставляют ребенка съесть брюссельскую капусту или нечто подобное.
Когда я закончила, это вещество словно свинец оседает в моем желудке, мгновенно вызывая ощущение сытости.
— Итак, генерал, — осторожно начала я, не совсем понимая, как начать, особенно после того, как он столь волшебным образом исцелил мое тело. — Когда мы отправляемся на Фортуна-Тау?
Он отвечает мне загадочным взглядом. И что-то подсказывает мне, что всё не так просто.
— Со временем, — говорит он.
Я хотела сразу же потребовать, чтобы генерал немедленно организовал мое возвращение домой, но нас отвлекли. Засветился один из голографических экранов, на котором появился парень кордолианец с каменным лицом. Он что-то быстро затараторил на кордолианском. Тарак напрягся. Ему не понравилось то, что говорил этот паренек.
Генерал рявкает и заканчивает разговор. Затем бормочет себе под нос нечто, очень напоминающее ругань. Венки на его висках снова вздулись. Я начинаю догадываться, о чем он говорит. Сейчас он раздражен.
— Мне нужно идти, — заявляет он. — Не выходи из моих апартаментов. Воины не потерпят человека, слоняющегося по станции.
— Притормози, — возмутилась я. — Ты не можешь просто бросить меня здесь. Что я должна делать?
— Отдыхай. — Он исчезает в темной спальне и через несколько минут возвращается, одетый в военную форму. Всю черную, разумеется. Длинный китель с высоким воротником и гладкие брюки. На воротничке виднеются какие-то красные знаки отличия, и это первый намек на цвет, который я увидела в его одежде.
Стараюсь не таращиться на него. Это строгая, пугающая униформа, но она подчеркивает его массивную фигуру, и он выглядит в ней довольно элегантно. Словно повелитель империи зла.
— Оставайся здесь, — угрожающе прорычал он, прежде чем исчезнуть за порогом парадной двери, приведя в действие блокирующий механизм и фактически заперев меня внутри.
Отлично. Я застряла в личных апартаментах инопланетного генерала, на плавающей в космосе станции, в совершенно другом секторе вселенной.
Что же делать девушке? Для начала, думаю, стоит попытаться обследовать свое тело и выяснить, что же в нем изменилось.
А потом? Спланировать побег? Звучит, как отличный способ скоротать время.
Тарак
Я оставляю Эбби в своих апартаментах, и дверь квалума закрывается за мной. Сканер на входной двери отреагирует только на мою биологическую подпись, никто другой не сможет войти или выйти. Даже на этой орбитальной крепости, где мое слово закон, я не жалею мер по обеспечению безопасности.
Чертова форма, которую мне пришлось надеть, жесткая и неудобная. Но когда тебя вызывают на Высший совет, приходится соблюдать этот абсурдный дресс-код.
И ещё множество формальностей и глупостей. Это раздражает. Пустая трата моего времени.
Я бы предпочел организовать поисковую команду в помощь моему Первому Дивизиону. Без червоточины понадобится, по крайней мере, шесть орбит, чтобы добраться до человеческой горнодобывающей станции. Первый Дивизион будет не доволен, но они быстро адаптируются. Возможно, они даже прокатятся на человеческом межгалактическом грузовом судне, возвращаясь в низшие сектора, если будут очень изобретательны.
И ещё, вопрос о моей экзотической гостье. Она не знает, что я наблюдал за ней во время сна. Я сидел, скрестив ноги на полу своей спальни, и не сводил пристального взгляда с её бледного лица, временами такого умиротворенного. Её красота странная и хрупкая, именно этим она отличается от кордолианских женщин. По большей части она безмятежно спала и лишь иногда ворочалась, и ворчала. Время от времени её лицо искажалось от боли. Её кожа становилась влажной, и я опускал ладонь на её лоб, ожидая, когда она снова погрузится в глубокий сон.
Я ушел только после того, как убедился, что нанотрансплантанты заработали, и она начала выздоравливать. Я не доверял врачам и не позволил никому из них наблюдать за ней, даже Зайаре.
Я не доверил им позаботиться о моем человеке. Этот идиот Миркел поначалу не хотел помогать ей, но после нашего разговора быстро передумал.
Когда шагаю по коридору, ко мне подходит офицер, с беспокойством осматривая мой наряд. Подобная униформа означает только одно. Что меня вызвали.
— Мне организовать для вас эскорт, генерал?