Воин тумана (сборник)
Шрифт:
Глава 22
ВОЗЛЕ НАШЕЙ СТАРОЙ СТОЯНКИ
– Спорим, если пойти и хорошенько поискать вокруг, можно легко найти наше старое кострище, – сказала Ио. – Смотри, вон наш алтарь – до сих пор стоит!
Я согласился с нею: место казалось мне знакомым, хотя я, разумеется, не мог толком вспомнить, был ли я здесь.
– Тогда с нами еще были амазонки, – с грустью заметила она.
Они уехали после завтрака – шесть крепких, сильных женщин, две из которых были серьезно ранены, и забрали с собой
Эгесистрат говорит, что река Гебр – это западная граница Апсинфии. Они должны передать знаки приветствия и уважения от трех здешних правителей их родственникам в Сикионе [207] . Кроме того, царица амазонок везет письмо, написанное моим стилем на полоске белой овечьей кожи стратегом из Спарты; в письме говорится, что его податели находятся под защитой царя Леотихида и регента Павсания.
– Я буду по ним скучать, – сказала мне Ио. – Ты-то не будешь, а я буду.
207
Сикион – город на северном побережье Пелопоннеса, известный как город ремесленников и художников.
И я очень скучаю без Полоса, очень! Ты его еще помнишь? – Я только головой покачал. – Это просто мальчик, фракиец, наверное. Во всяком случае, он говорит, как они. Он чуть младше меня, но так приятно, когда рядом есть еще кто-то из детей.
Я сказал ей, что, надеюсь, мы когда-нибудь будем жить в таком месте, где найдется много других детей и мудрая женщина, которая сможет научить ее всему необходимому.
– А я и так уже многому научилась, наблюдая за амазонками! – воскликнула Ио. – Царица Иппофода меня просто любила: а Иппостизия и Фаретра тоже старались обращаться со мной хорошо, потому что им нравился ты. Я-то Фаретру недолюбливала – у тебя всегда был такой глупый вид, когда ты на нее смотрел. А потом ее убили, и мне было ужасно ее жаль! Мне до сих пор ее жаль. Но ты-то наверняка ее уже не помнишь, да?
– Немного помню, – сказал я; какая-то память сохранилась, видно, у меня в душе, хоть туман забвения и успел окутать меня. – А как она выглядела?
– Она была ростом почти с тебя, и у нее были такие высокие скулы. – Ио натянула кожу на щеках, чтобы показать мне, какой скуластой была Фаретра.
– Рыжеволосая, лицо все в веснушках, а ноги, если честно, не слишком прямые – наверное, потому что она все время верхом ездила.
Я вздохнул – как и сейчас вздыхаю:
– Похоже, она была очень хороша собой.
– Ну, я вовсе не пыталась ее приукрасить…
– Не пыталась, – подтвердил я, – но скрыть этого ты не сумела. – И я, нагнувшись из седла, поцеловал Ио в щеку.
– Ну все равно. – Она отерла щеку. – Кстати, нам с тобой нужно поговорить наедине. О нем. – Она быстро указала мне на колесницу. – И об Эгесистрате тоже.
– Хорошо, – кивнул я, решив сразу записать весь наш с нею разговор, что и сделал.
Остановились мы в хорошем большом доме в Кобрисе. Он принадлежит одному из высокородных союзников Тамириса. В доме есть слуги, хотя вряд ли им можно доверять. Когда мы передали им своих лошадей и велели напоить их и отвести в конюшню, Асет отвел Эобаза и меня в сторонку и сказал, что на самом-то деле никакой он не стратег из Спарты, как думают фракийцы.
Оказывается, все остальные давно его знают и только посмеялись бы, видя наше изумление. Ну и ладно.
– А я все никак понять не мог, почему это Эгесистрат с тобой так сердечен? – сказал Эобаз. – Ведь спартанцев он ненавидит.
– Я и сам-то их не больно люблю, – признался Асет, – хотя теперь понимаю их гораздо лучше. Быть настоящим спартанцем очень нелегко; это великая вещь.
За ужином мы притворялись перед слугами, что Асет самый настоящий спартанец; но когда трапеза закончилась, он отослал слуг, и мы все вместе, собравшись у очага, пили неважное местное вино и грызли орехи.
– Гиперид тоже здесь, – сказал Асет. – Его комната рядом с моей. А вам придется спать тут, однако, видимо, спать вам приходилось и в куда худших условиях.
Все засмеялись и признали, что это так и есть.
Тут Эобаз задал вопрос, который и у меня вертелся на языке:
– А кто такой Гиперид?
– Капитан нашего судна, – отвечал Асет. – Именно его Ксантипп просил разыскать тебя. А мы, все остальные, просто помогаем ему тем или иным способом.
– Жаль, что его сейчас с нами нет, – сказала Ио. – Мне бы очень хотелось повидаться с ним! Да и не следовало бы ему бродить по городу так поздно.
– Он заключает сделки по поводу поставок на корабль продовольственных запасов и вина, – пояснил Асет, – а заодно и немного кожами интересуется.
Знаем мы Гиперида! А ты не беспокойся, девочка: уж он-то за себя постоять сумеет.
– Так это он послал Эгесистрата, Элату и Семь Львов – ну, вашего чернокожего, – а также Латро и Ио? – спросил Эобаз.
Асет и Эгесистрат закивали, а Эгесистрат пояснил еще:
– Благодаря одной богине мы встретились с амазонками. Они ехали по поручению Бога войны, однако без них мы бы, конечно, не справились.
Эобаз кивнул – видимо, в подтверждение собственных мыслей – и сказал:
– Несколько лет назад я повстречался с одним племенем, которое считает Бога войны не кем иным, как Ахура-Маздой – Ахура-Мазда, так сказать, в ином обличье. Возможно, они и правы. А откуда вы знали, где меня искать?
– Да это Эгесистрату удалось разнюхать твой след, – улыбнулся Асет. – По крайней мере, Гиперид так считает. Но вот чего я понять не могу: что ты-то тут делал? Вряд ли ты держал путь в Мидию или Персию.
Эобаз покачал головой:
– Нет, я направлялся в Афины.