Воин в осаде
Шрифт:
— Мистер Перрсон, — ядовито прервал его я, — Вы не совсем понимаете, что тут начнется. Потенциально Камикочи является превосходным опорным пунктом для расположения крупных военных сил. Она непременно привлечет к себе повышенное внимание любой стороны идущего на территории империи военного конфликта. Я бы на вашем месте бежал бы на север страны, изыскивая по пути любую возможность покинуть архипелаг. Уверяю вас, именно эта стратегия позволит вам и дальше сохранять вашу большую семью в целости и сохранности.
— Моя семья свыше ста лет занимается разработкой и производством огнестрельного оружия, — с достоинством ответил мне человек, чьи сухие
На какой-то момент мне показалось, что высшие силы этого мира решили устроить некоему Алистеру настоящую белую полосу в жизни, подарив не только весьма удобных врагов, с которыми удалось справиться чрезвычайно малой кровью, но и так необходимых мне здесь и сейчас людей, обладающих очень нужной мне квалификацией, а еще в самой удобной для эксплуатации позе.
Однако… нет. Перрсоны не имели никакого отношения к автоматическому оружию. Они были малоизвестным даже в Швеции семейством, производящим весьма специфичные и чуть ли не коллекционные револьверы. Их «продукция» долгое время была востребована местными мелкими аристократами за счет патриотической гордости и прихотливого дизайна, но первый же появившийся в родном городке Арбуге филиал более крупной компании отправил Перрсонов по пути банкротства. После выплаты долгов и кредитов, они отплыли в Японию, надеясь на новый старт под крылом местного аристократа.
— Хуго, буду откровенен — вы мне не выгодны, — наконец, после длительного раздумья, заговорил я, — Разумеется, ваши слова насчет работы чернорабочими есть преуменьшение, почти граничащее с ложью, но я оставлю их без внимания. Объяснюсь, хотя и не считаю себя должным — местные отнесутся к любому предприятию и любой продукции с этого предприятия куда лучше и с куда большей лояльностью, если при производстве и разработке оружия будут привлечены лишь японцы. Обладай ваша семья опытом в изготовлении автоматического и полуавтоматического оружия, вопрос бы стоял совершенно по-другому, а так…
— Лорд Эмберхарт! — на лице вскочившего с места мужчины растерянность соседствовала с шоком. Он явно не был готов к такому повороту в разговоре, — Я, мои дети… мы готовы учиться! Мы справимся! Нам некуда больше пойти!
— Вы понимаете, что Камикочи будут штурмовать, рано или поздно? — закурил я «эксельсиор», — Понимаете, что я отправлю на стены всех? Включая вашу жену, сыновей… дочерей?
— Позвольте, что?!! — к этому Хуго тоже не был готов.
— Скоро в Японии начнется новый набор в армию, — любезно уведомил я его холодным тоном, — он будет включать женщин наравне с мужчинами. А я, как автор этой идеи, буду обязан подать пример всей империи. Чтобы остаться за спинами защитников, теперь нужно быть либо бесценным специалистом, либо ребенком.
На это швед оказался решительно не готов. Более того, спустя несколько минут разговора, у меня окончательно образовалась уверенность, что Перрсоны в планах совершенно не имели остаться в Камикочи на годы. Предлагая свои услуги, Хуго желал безопасности для своих, в чем я его прекрасно понимал. Да и приносить мне присягу шведы также не горели желанием. Работать? Осваивать ну очень актуальное в местных реалиях мастерство за чужой счет? Да. Проливать кровь? Нет.
Моя рекомендация по скорейшему уходу из долины мужчине тоже не пришлась по вкусу. Разумеется, я его не прогонял, а вполне позволял остаться… в брошенном нами доме в Хагонэ, но поделился мыслью, что чем больше времени дать местным жителям на осознание случившихся в их жизни перемен, тем больший шанс будет на то, что кто-то из шведов пострадает. Пускать чужаков резвиться по захваченной мной территории, где могло храниться много всего ценного и малогабаритного, я не собирался.
На этой довольно сухой и прохладной ноте мои отношения с семейством Перрсонов подошли к своему логичному и удивительно мирному концу. Собравших свои немногочисленные пожитки шведов спустили до лесной тропинки, где над ними взяла шефство Регина, решившая вернуться в центр связи.
Я вздохнул полной грудью, стоя на пороге своего нового временного дома. Впереди много, очень много дел, но наконец-то у меня за спиной нечто… своё. Не арендованное, не взятое напрокат, не пожалованное кем-то свыше, а полученное как положено — с меча. Теперь-то можно считать себя настоящим феодалом!
У мирно стоящего возле главного входа «Свашбаклера» с печальным лязгом отвалилась рука. Перекосившийся СЭД постоял, немного покачиваясь, а затем решительно завалился на бок, печально лязгнув по дороге.
— «А я тебе говорил, что этот лысый пень успел в тебя что-то запустить!» — злорадно пробубнил Эйлакс в ответ на мой безмолвный вопль боли и отчаяния.
Глава 8
— Три «Паладина»! Трех потеряли, представляете?! Голозадым китайцам с сетками! Говорят, Генрих Двенадцатый отправил в Ватикан такую ноту, что принявший её член ордена взял отпуск по состоянию здоровья! Три «Паладина» за одну операцию!
Рассказывающий обильно жестикулировал, частил, подскакивал с места, но окружающие его слушатели относились с полным пониманием к нарушению этикета. На родине Сент-Амора подобный уровень экзальтации у хорошего рассказчика был признаком именно хорошего тона. Впрочем, про себя я отметил, что француз в будущем обойдется без дополнительной порции кофе. Оно слишком крепкое для утонченного организма плотного, но чересчур живого шатена.
Мой красный дирижабль прибыл, принеся как ценный груз, так и свежие новости со старыми друзьями. Они, эти самые друзья и знакомые, были представлены в виде брошенного родными на произвол судьбы Жерара Сент-Амора и частично брошенного в Японии Евгения Распутина, чей отец не так сильно ценил своего седьмого сына, чтобы слать через Сибирь за ним отдельный транспорт. Вместо этого русский князь собирался отправить целый караван гуманитарной помощи в виде средств самообороны и нападения, а уж то, что на обратном пути дирижабли смогут захватить его отпрыска, было для крупного феодала приятной мелочью.
Разумеется, Сент-Амор не мог не примазаться к столь удобному стечению обстоятельств. Более того, он оказался не единственным нежданным (хоть и приятным) гостем. Вместе с ним на мои земли прибыла своей блистательной златокудрой особой некая Маргарита Голденштерн, умудрившаяся где-то на японским просторах подружиться с Жераром душами и телами. Сейчас, в данный момент времени, она сидела по левую руку от француза, рассказывающего о последних новостях с таки открывшегося японо-китайского фронта, слегка дергаясь от внутреннего конфликта. Моя бывшая однокурсница имела хорошее воспитание, но при этом не относилась к категории моих друзей, поэтому чувствовала себя довольно некомфортно в обществе местного японского феодала. То есть меня.