Воин Забвения. Гранитный чертог
Шрифт:
Но уже можно поручиться за то, что по детинцу ходила едва ли не сотня версий того, как погибли кмети. Одна другой сказочней и героичней. Большого секрета в том, конечно, не было. Любой мог бы уразуметь, что кмети столкнулись с вельдами. О том говорили и ранения Млады. Вряд ли в княжестве кто-то, кроме них, отважился бы стрелять в княжеского дружинника. А разбойников в тех местах давно уже не водилось – даже они стереглись кочевников, способных появиться когда угодно.
Но как бы то ни было, правду и подробности рассказать может только Млада. Или вельдчонок, если во время той стычки он к ней и прибился.
За размышлениями Хальвдан дошёл до входа в темницы. Здесь было
Пытаясь сквозь дрожащий полумрак разглядеть под ногами скользкие ступени, Хальвдан и сам отчасти чувствовал себя осуждённым: настолько гнетущее впечатление производили темницы. Дышать здесь было тяжело. Казалось, с каждым вдохом лёгкие обхватывает влажным покрывалом. Кое-где вода стекала по стенам прозрачными ручейками: сказывалась близость реки и подземных течений. Однако камни, из которых были сложены позеленевшие от сырости своды, лежали так же плотно, как и много лет назад.
Эти темницы обнаружили, когда князь начал строить замок. Непонятно, откуда им было взяться в деревне, которая стояла на холме, сколько помнили окрестные жители. Однако решено было оставить их, как есть: крепкие, многопудовые камни взяли за основу замка. Сам Кирилл никогда не построил бы такое подземелье, но разбирать его было слишком долго и утомительно, настолько глубоко они уходили в землю. Многие их помещения до сих пор не разведали: никому не хотелось блуждать тёмными лабиринтами.
Хальвдану иногда становилось интересно, что за замок стоял раньше на этом месте. Судя по размеру темниц – просто огромный, гораздо больше нынешнего. Наверное, здесь обитал какой-то древний правитель, история жизни которого со временем стерлась со страниц летописей или затерялась в глубинах хранилищ свитков. Неизвестно, зачем ему были нужны такие мрачные казематы, но от них словно до сих пор веяло болью и страданиями. По дому ходили толки, что в подземелье живёт призрак. Якобы даже кто-то видел его, хоть почти никто здесь не бывал. И то верно: какое же подземелье без привидения. Чаще всего о том судачили впечатлительные служанки, но и кмети – те ещё болтуны – не брезговали, приправляя рассказы выдуманными ими же легендами. А отроки время от времени даже устраивали между собой испытания мужества: кто дольше сможет просидеть в неосвещённом коридоре подземелья. За это обычно хорошенько влетало от старших, но мальцов это не останавливало.
Чем глубже спускался Хальвдан, тем более промозглым и тяжёлым становился воздух вокруг. Пламя факелов, закрепленных в проржавевших держателях, трепетало вслед, и тень Хальвдана плясала на изъеденных сыростью стенах. Кое-где ступени всё же обрушились, и приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не сверзиться и не отшибить себе что-нибудь.
Кивнув одинокому стражнику, не иначе оставленному здесь предусмотрительным Вигеном, Хальвдан вошёл в услужливо открытую перед ним дверь единственной занятой камеры.
– Принеси ещё лучину! – едва обернувшись, крикнул он. – Ни зги ведь не видать.
Часовой расторопно принёс ещё один светец и поставил него на пол, потому как больше некуда. Только тогда Хальвдан как следует смог разглядеть пленника.
Мальчишка, поджав ноги к груди, сидел на драном соломенном тюфяке, который ещё видал, наверное, того древнего правителя. Волосы парня были всклокочены и падали на глаза, сверкающие в полумраке чёрными угольками. Под левым явственно расплывалась краснота, обещающая превратиться на следующий день в хороший синяк. Значит, Труш не удержался, приложил-таки к вельдчонку тяжёлую руку. За это он тоже получит заслуженную взбучку. Но потом.
Вельд поднял взгляд, в котором не отразилось ничего, кроме безразличия. Жаловаться и взывать к пощаде он, похоже, по-прежнему не собирался. Хальвдан медленно подошёл и остановился перед мальчишкой:
– Встань. – Тот поднялся, неловко скособочившись и прижимая ладонь к боку, который, верно, тоже пострадал от кулака или ноги Труша. Хальвдан попытался говорить терпеливо и насколько можно доброжелательно: — Как тебя зовут?
— Рогл. – Парнишка с едва промелькнувшим любопытством глянул на секиру, висящую на его поясе. Затем посмотрел в лицо и нахмурился. – Почему меня заперли здесь? Я ведь не делал ничего плохого! Я не причинял вреда той девушке…
— Её зовут Млада, – непонятно зачем уточнил Хальвдан.
Видимо, воительница не стала представляться вельду. Что ж, это на неё очень похоже. Да имя – не то, что можно называть каждому встречному. Тем более вражьему отпрыску.
Мальчик помолчал, напряжённо прищурился, не сразу сообразив, что ему сказали. А потом едва заметно улыбнулся.
— Млада… – пробормотал он, будто имя его удивило. – Да, ей. Я не хотел сделать ничего плохого. Только хотел пойти с ней!
– А жителям княжества ты тоже не делал ничего плохого? М-м? – Хальвдан невольно начал раздражаться от нарочито невинного вида вельдчонка. Так и позабудешь, кто он есть. – Скажешь, и в набегах не участвовал?
В таком возрасте иные парни уже вовсю ходят в походы и, случается, убивают. С Хальвданом так и было: в первый поход через море на запад он отправился, едва отметив шестнадцатилетие и получив браслет от конунга. А вельд достаточно крепок и ростом обещает удаться высоким. Такого выучи, как следует – грозный получится воин.
– Не участвовал! – слишком резко ответил Рогл.
Хальвдан вскинул руку, замахиваясь – мальчишка сжался и мгновенно покрылся потом, в его глазах промелькнул испуг. Знать, он понимал, что одного сильного удара может хватить для того, чтобы вышибить из него дух. А Хальвдан и не собирался бить вельдчонка. Пока что. Он опустил руку, обтёр о штанину, будто успел замараться.
– Ещё один такой ответ – и закувыркаешься вон до той стены. Зубов не убережёшь. Понял?
Вельд кивнул.
– Тогда рассказывай всё, пока язык не отвалится, – спокойно продолжил Хальвдан. – Каковы планы вельдов? Нападение на Кирият или дальше будут деревенских шугать?
– Точно я не знаю… – собравшись с духом, вздохнул парень. – Отец со мной об этом не говорил. Но на Кирият нападать он никогда не собирался. И сейчас не станет. Он не для того лагерь разбил так далеко. Да его и не было до недавних пор. В начале осени мы в те места пришли. И войска не было.
Хальвдан заинтересованно скрестил руки на груди.
– А как же те отряды, которые нападают на деревни уже много лет?
– Они всегда появлялись неожиданно, – мальчик отвёл глаза в сторону, что-то вспоминая.
– Я видел, как они приезжали, выслушивали отца и исчезали. Иногда привозили пленников, чтобы провести ритуалы для Великого. Но такого большого лагеря, как теперь, я никогда не видел. Всегда были только несколько десятков воинов для охраны, когда мы останавливались где-то. На одном месте мы не задерживались больше нескольких седмиц. А зимой и вовсе жили, бывало, в городах. Далеко отсюда. И других вельдов с нами не было.