Воин забвения. Отравленный исток
Шрифт:
– Каждый видит то, что ему предначертано увидеть, – вздохнул Наяс. – Я не поведу тебя для этого на наше капище. Но есть одно место, где ты, возможно, сможешь узреть то, что тебе нужно. Понять, с каким врагом столкнулся.
– И где же оно? – Драгомир подался вперёд.
– Есть тут в дне пути на юго-запад заброшенная деревня, – старик опустил взгляд и медленно начал водить ладонью по столу. – Я ещё помню, как там жили люди. Жили сами по себе, ни с кем из соседей особо дружбы не водили. Скрытничали как будто. Да мы к ним и не лезли. Так, встречались изредка на ярмарке в Южном погосте. А потом на них напали вельды, –
– Уже не они…
Наяс приподнял брови.
– Как так?
– Пока не знаю… – Драгомир пожал плечами. – Но в твои слова мне кажутся справедливыми.
– Я могу проводить тебя туда. Сам я нечасто суюсь в Речную – не слишком мне там хорошо. Но я хочу узнать, князь, что ты скрываешь. Или что в тебе кроется… Когда-то древнеры много страдали от вельдов, я не хочу, чтобы это случилось снова.
– Считаешь меня угрозой, – Драгомир понимающе усмехнулся.
– Да, – без обиняков согласился Наяс.
Больше и сказать на это нечего.
Выехали рано утром, лишь только начало светать. Гридни хмуро зыркали на собравшихся проводить своего вождя древнеров. Ох, надолго, знать, поселилась обида в их сердцах за такой тёплый прием, который им здесь оказали. И раньше-то с древнерами особой любови не было, а теперь уж и подавно.
Мах отказался отпускать отца одного, а потому собрался с ним. Предчувствовал Драгомир, что не раз ещё придется с ним повздорить в дороге – слишком недобрым был взгляд Наясова наследника. Но теперь врасплох Маху его застать не удастся.
Дорога обещала быть нелёгкой и небыстрой: по случаю тепла все пути раскисли, что уж говорить о диких тропах, ведущих в забытые всеми Богами деревни.
Но, прежде чем отправиться в Речную, решено было все же заехать на Изломское капище. Хотел староста испросить совета Богов и их заступы. Ведомо, от тех тварей, что напали на Восточные сотни, и лягух, с которыми пришлось сражаться верегам, они не могли никого защитить, а потому Драгомир посчитал эту задержку бесполезной, хоть и необходимой. Пусть уж лучше Наяс сделает всё так, как считает нужным, может, ерепениться будет меньше.
На путь до капища пришлось убить добрые полдня. Драгомир и его ратники остановились на привал под сенью древних, как утёс, на котором стояли идолы, сосен. Мах и староста отправились вверх по склону, туда, где бушевал ветер, облизывая камни-бойцы и лёд Нейры. Проведут свой обряд, а там и дальше идти можно.
Драгомир долго смотрел в просвет между деревьями, думая о том, что сможет увидеть в Речной деревне. И как это ему поможет. Мало смотреть, нелишним было бы понимать, что видишь. А пока что из своих снов и видений он мало что смог вынести полезного. Может, в этот раз будет по-другому?
Из-за косматых сосновых крон выползла необъятная рыхлая туча. Неотвратимо она двинулась по небу, словно ненасытное чудовище, поглотила солнце и устремилась на запад, таща за собой полосу густого мокрого снега. Все вокруг посерело и размылось, гридни плотнее завернулись в плащи, сетуя, что проклятый Наяс возится слишком уж долго.
Вдруг послышался издалека, нарастая, шум сражения, но, похоже, никого, кроме Драгомира, это не насторожило. Парни и не сдвинулись со своих мест. Он встал, вглядываясь туда, где скрылись староста с сыном. Потянуло дымом, и треск жадно пожирающего дерево пламени отчётливо донёсся до слуха.
Промчались во тьме напирающей ночи всадники, протрубил рог вдалеке, а капище загорелось. Пропадали в пламени древнерские идолы, расплачиваясь за то, что не смогли защитить свой народ.
Драгомир медленно поднялся на утёс, зажмурился от дыма, что вцепился в глаза тысячей злых ос. А всадники под незнакомыми стягами обгоняли его, вливались в бушующую там схватку и умирали под лапами чудищ, которых из тьмы призвал… Кто?
Драгомир посмотрел на свои руки, вокруг которых курилась мгла, прихотливо изгибалась то ли змеями, то ли щупальцами. Он чувствовал их силу. Силу каждой твари, что вышла из бездны, повинуясь его приказу. Чтобы защитить Хозяина… Или чтобы просто убивать? На большее они не способны.
Но воины, настолько смелые, насколько и безумные, сокрушали одно чудище за другим; всё больше становилось их на утёсе, который теперь показался слишком тесным для такой толпы. Не все из них были обычными ратниками. На некоторых лежала печать Богов, их не страшил мрак Забвения, не страшили когти его порождений. И свет, что наполнял этих воинов, жёг калёным железом искажённую душу Хозяина. Но они тоже погибнут, все до единого. И на много сотен лет о них забудут.
Он отступал, уворачиваясь и отбиваясь от нескольких противников сразу. Они теснили его к краю утёса, но не могли достать, как ни старались. Он забавлялся, зная, что всё равно победит. Даже если суждено умереть сегодня.
– Корибут! – донеслось издалека еле разборчиво.
Он прислушался к своему имени, которое звучало так незнакомо и странно.
– Драгомир!
Земля под ногами качнулась, грохот камней о камни заполнил голову. Он упал на колени, цепляясь за осыпающийся склон, но липкие комья оставались в ладонях, бессильные его удержать.
И когда он готов был уже рухнуть вслед за осколками утёса, что, словно живое чудище, вдруг решил сбросить его с себя, кто-то сильный схватил за локоть.
Драгомир отмахнулся от ладоней, которые нещадно хлестали его по щекам. Но пытка продолжалась, пока не выветрились из головы последние обрывки очередного видения. Он открыл глаза. Прямо перед ним мельтешила конопатая физиономия Лешко, а затем из глухой тишины прорвались и его слова:
– Княже! Что случилось?
Разве это имело какое-то значение? Никто из них не мог ему помочь. Никто не мог одолеть того, кто пожирает его изнутри, как червь. Остается только бороться самому, но делать это раз от раза всё тяжелей. Драгомир оттолкнул отрока, когда тот снова принялся было его трясти. Всыпать бы ему за непочтение.
Он огляделся. Вокруг собрались все гридни. Мах с Наясом тоже были тут. Показалось, Драгомир дошёл до капища, но нет. Так и остался на привале среди своих людей. Но, может, его уже притащили сюда?