Воин. Возвращение
Шрифт:
— Ну пошли, ребятки, будем прятать, чего успеем…
Новобранцы согласно загудели, но уйти не успели. Сперва послышалось громкое сопение, лязг. А мгновением позже из тьмы выступило что-то бесформенное и двинулось к нам. По мере приближения, нечто приобрело очертания человеческой фигуры, нагруженной сверх головы разными баулами и еще непонятными вещами.
— Ф-фу… — устало, но мелодично, выдохнуло это диво, с грохотом сваливая поклажу у моих ног, и превращаясь в диву. Ту самую, курносенькую. Только не в платьице, а — кольчуге и легком
Жаль. Ошибся я… И этой ума не хватило. Хотя, может эта самая красота, таки да спасет мир?
— Еле дотащила… Надо было мамку слушать, она перину и подушки предлагала. А дед уперся, как бара… — в последнее мгновение девчонка решила, что старость все-таки заслуживает более почтительного отношения и поправилась. — В общем, уперся и все тут. Говорит: на кой ляд вам в походе это барахло? Уж коль собралась замуж за воина, так и приданое соответственное бери. Тем более, в хозяйстве от него никакого прибытку, токмо уход нужен, чтоб совсем не поржавело. А продать — рука не подымается. От батьки да брата осталось. Листица, помоги что ли к общей куче перетащить… А вы, чего уставились? Топайте, куда собрались…
Несмотря на повышенную звонкость, голосок у воинственной пичуги был вполне командирский. Трудновато придется тому парню, на которого она глаз положит… Вон, и Листица спорить не стала, и остальные довольно шустро зашевелились. Почему-то поглядывая на меня и посмеиваясь. Даже Титыч лыбу на всю физиономию растянул. Ладно, с самими собой мы потом разберемся, сперва супостату укорот дать надобно. А уж потом тем женихам и невестам, которые уцелеют, посочувствуем всем вместе. Ох, и горько ж будет…
* * *
Староста с группой поймавших смешка новобранцев, неторопливо удалилась, оставив меня с Листицей и пигалицей.
— Что-то я не понял, девушки? А вы почему от общества отрываетесь? Или вам надо отдельное приглашение.
— Я же с тобой… — сделала непонимающее лицо Листица.
— И я, — пискнула курносенькая.
— Обратно не понял, — начал я делать зверское выражение, но из-за сумерек, мои старания пропали втуне.
— Ты же обещал…
Хорошо девушкам, им и к мимике прибегать не надо, все одной интонацией выскажут. Три слова, а какое содержание. Тут тебе и 'я одна боюсь', и 'попользовался, сволочь, а теперь слинять хочешь?', и 'как тапочки подать или борщ сварить, так нужна', и 'все мужики сво…', и 'я же тебя так люблю, а ты начальника из себя строишь'.
Приняв мое молчание за согласие, Листица оперлась на пилум, всем видом изображая готовность выполнить любой приказ, только если далеко отходить не надо. Помнится, загадка такая была в советское время. 'Почему Брежнев встречал зарубежные делегации на аэродроме, а Черненко только в Кремле?' Отгадка: 'Брежнев был на батарейках, а Черненко от сети'. Интересно, какую версию пигалица выдвинет? И, кстати, надо бы на 'приданое' внимательнее взглянуть. Похоже, там пара неплохих вещиц имеется. Я хоть и невежда в 'срендевековом' железе, но хорошую сталь от сырца как-нибудь отличу.
— А мне мамка велела от вас ни на шаг, — прочирикала курносенькая. — Так и сказала: 'Хочешь живой остаться, держись за Владислава Твердиловича обеими руками!'
Короче, спецназ подкрался незаметно. О, она что и в самом деле собирается за меня держаться? Тогда, да. Тогда, конечно. И даже, скорее всего. Ну, теперь я навоюю, подпертый с двух сторон, как мачта растяжками. Разбегайтесь гоблины и гхнолы!
— Вы че, бабоньки, сдурели? — сделал я последнюю попытку отмазаться от этой парочки.
— Только с тобой!
Теперь в голосе безаппеляционность и требование исполнить супружеский долг, в смысле — защитить доверившееся моей опеке слабое создание.
— Мы с вами…
О, а курносенькая 'невеста' воина почувствовав слабину своей позиции, решила упасть Листице на хвост. В общем-то, вполне логично… Если уж я подпишусь на эскорт одной девицы, то и вторая подопечная слишком явной обузой не станет. Ладно, черт с вами, девоньки. Может, я и в самом деле такой отец-командир, находиться подле которого комфортнее, чем возле кухни?
— Хорошо, — я продемонстрировал девушкам стиснутый кулак. — Но повиноваться, беспрекословно. Скажу: падай — чтоб свалились обе, как подкошенные. Скажу: замри — не сметь шелохнутся, даже если упали в костер. Скажу: беги — чтоб ветер в ушах свистел. Это понятно?
— Да…
— Спасибо.
Дуэт радостных и счастливых голосов закончился поцелуем в щечку. Одновременно с двух сторон.
Что-то я не понял? А почему Листица молчит? И, кстати, где тот воин, за которого пигалица замуж собралась? Уж не дурак ли я? Ну, духи, чего молчите, как рыба об лед?
'Нам это не интересно, Влад. Мы, собственно, вздремнуть решили. Но раз ты уже сам спросил, да и сон перебил, могу напомнить, что здесь многоженство, хоть и не поощряется обычаями, но и не запрещено законом. Все исключительно от доброй воли самих брачующихся зависит. Можешь, хоть гарем себе завести, никто и не пискнет. Лишь бы по любви и согласию всех заинтересованных сторон. Особенно — женского полу. Сам понимаешь, принимать пополнение и обучать семейной этике им. А теперь, если это все, о чем спросить хотел, не мешай. Мы спать… Разбудишь, когда разберешься со своими красотками'
Значит, по любви и согласию женского полу? А мене кто-нибудь спросил: хочу ли я в доме полы перестилать, и тем более — в два наката? Хотя, суета все это и смятение чувств. Потом разрулим, все потом…
Девчонки чуток отодвинулись и выжидающе замерли.
— Эх, отодрать бы вас сейчас, — произнес я мечтательно, как вживую представляя себе эту упоительную картину. — Армейским ремнем. Да так, чтоб с недельку только на животе спать могли. Ну, это вас еще ждет, заслужили. Обещаю. А теперь, девки, не шалите. И если вы готовы, топайте за мной…