Воин
Шрифт:
Все отошли немного назад, а священник неторопливо обнажил лица усопших. Я присоединился к своим парням, надеясь, что сейчас дело пойдёт быстрее, но нет — священник начал толкать речь. Вот за что я не люблю богословов, так это за их умение говорить без умолку, сплетая слова в искусное кружево, которое гипнотизирует тебя, навевает сон… Покачнувшись, я понял, что и в самом деле чуть не заснул, поэтому я решил отрешиться от всего этого и заняться делом, чтобы не тратить время понапрасну. Я стал совершенствовать своё плетение защитного кокона, так как уже давно подумывал о том, чтобы превратить его в маскировочную сеть, что позволит мне оставаться незамеченным на местности.
Увлёкшись этим делом, я пропустил все слова священника о героизме защитников, о том, что Единый оценит их старания по достоинству и прочей дребедени. На этом можно было и закончить, но святой отец начал говорить о каждом в отдельности, вспоминая все его положительные качества. Плюнув, я опять ушёл в размышления и понял, что защитный кокон очень сложно будет переработать, гораздо проще создать абсолютно новое плетение, что будет состоять из многих маленьких зеркал, которые будут попарно соединены, передавая изображение от одного другому. Тогда я смогу получить то, что хамелеону и не приснится — идеальную маскировку!
Оторвало меня от размышлений упоминание знакомого имени и я прислушался к речи священника.
— …он героически сражался на улицах нашего Города, отдав свою жизнь, защищая его. Справедливо будет, если его командир сам расскажет о своём бойце. Алекс, продолжите, пожалуйста, — попросил меня священник.
Я понял, о чём он, но не горел желанием толкать речь. Я даже не стал выходить из строя своих ребят, чтобы обратиться ко всем, вместо этого я просто сказал:
— Лютый был отличным парнем и хорошим бойцом. Жаль, что он погиб, но я всегда буду о нём помнить.
Да, я действительно не забуду о нём, возникла у меня мысль. Ведь это был первый боец, которого я потерял, но надеюсь, что последний. Священник посмотрел на меня удивлённо, когда я замолчал. Видно, он ожидал намного большего, но не стал меня упрекать, а только закончил свою речь пламенными словами:
— Все они навсегда останутся в наших сердцах!
После этого началось торжественное погребение, с которого я по-тихому смылся. Невежливо? Ничего страшного, обойдутся! Я и так потратил на всё это больше двух часов моего времени, которое я мог бы с пользой провести, хорошенько выспавшись, ведь завтра мне нужно отправляться разыскивать эти номерные деревеньки, чтобы поговорить с тамошними жителями. Потом ещё нужно потренировать своих бойцов держаться в седле, а то из них многие ни разу на лошади не сидели. Планы грандиозные, подумал я, возвращаясь к себе домой и принимая вечерние водные процедуры, ополаскиваясь водой из бочки. Вот только заняться ими нужно как можно скорее. Если прогнозы верны, то через день или два следует ожидать новой партии кочевников, а если нет, то придётся самому отправиться в степь на рекогносцировку.
Чистый и свежий я зашёл в дом, улёгся на лавку и закрыл глаза. Вот только через пять минут я почувствовал, что не один я улизнул с церемонии погребения. Нежные шаловливые пальчики пробежали по моему телу даря ласку.
— Кара… — прошептал я, поднимаясь и сгребая в объятия девушку.
Что было дальше, описывать, думаю, не имеет смысла. Скажу только, что я очень постарался доставить ей наслаждение, что, судя по её сдавленным стонам, мне вполне удалось. Кара оказалась не девушкой, чего я втайне опасался, так как растлением малолетних заниматься не собирался. Она была уже достаточно опытной девушкой с обалденной фигурой и дикой необузданной страстью. Я старался изо всех сил, сдерживаясь, как только возможно. В этом мне очень помогала картинка той самой ночной бабочки из Ленца, что навечно запечатлелась у меня в памяти. Почему я так старался, хотя очень хотелось просто закончить всё побыстрее и заснуть? Элементарно — первое впечатление всегда самое запоминающееся, а я хотел, чтобы Кара приходила ко мне ещё неоднократно, пока я буду в Городе.
— Какой ты ненасытный! — прошептала мне на ухо девушка, обмякнув в очередной раз в моих объятиях.
— Я ещё только начал, — ответил я, целуя её нежную шейку и готовясь продолжить наши упражнения.
Кто бы сомневался, что в этот момент я почувствовал вибрацию монетки у себя на груди. Демоны, как не вовремя! Я сжал амулет в кулаке и услышал голос Алоны.
— Алекс, ты где пропал? Почему не связываешься со мной?
— Алона, я сейчас занят, потому подожди немного. Через полчасика я с тобой свяжусь, ладно?
— Ладно, — вздохнула гномка.
— Ты только не обижайся, но я действительно не могу разговаривать, — сказал я, успокаивая её.
— Хорошо, разбирайся со своими делами, я буду ждать! — ответила Алона повеселевшим голосом.
Я прервал связь и опять потянулся к шейке Кары, но та внезапно отстранилась и холодно спросила:
— Кто это был?
— Моя сестра, — честно ответил я, не пытаясь привлечь её обратно, так как она только отстранилась бы ещё больше.
В такие моменты напором ничего добиться нельзя, нужно, чтобы девушка сама изменила своё мнение и сделала шажок навстречу, потому что упорство порождает сопротивление. Если бы я продолжил её обнимать, то Кара просто вырвалась бы и ушла, даже понимая, что не права. Загадочная женская логика имеет массу характерных и стандартных моментов. Изучив их, можно научиться приемлемо с ними сосуществовать, принимая эти выверты, как неистребимые баги. А вот если хотя бы попытаться их исправить… Лучше сразу повеситься, потому что тогда будет битва до победного конца, в которой мужчина традиционно уступает, вспоминая известную пословицу про мудрого и глупого.
Моя тактика принесла плоды. Кара хотя и не вернулась в мои объятия, но уже не так холодно уточнила:
— Сестра?
— Да, — подтвердил я и начал сыпать подробностями, подтверждая, что это не банальные выдумки. — Её зовут Алона, ей недавно исполнилось восемнадцать, а сейчас она осталась совсем одна, так как два её старших брата отправились на границу сражаться с кочевниками, а сестра Алиса упорхнула с мужем в другое королевство. Всё ещё не убедил?
— Нет, Алекс, я верю тебе, — смущённо сказала Кара и потянулась ко мне.
Победа, подумал я, целуя её очаровательные груди, налитые соком. Теперь можно и продолжить! Меня хватило всего минут на пятнадцать, после чего Кара покинула меня, одевшись и нежно поцеловав на последок. Я лежал на жёсткой лавке и чувствовал блаженство. За полгода вынужденного воздержания во мне ничего не атрофировалось, чему я был несказанно рад. Тяжело поднявшись, я вышел во двор и повторил водные процедуры, смывая липкий пот со своего разгорячённого тела. Жить, как говорится, хорошо!
Вернувшись в дом, я сразу связался с Алоной.
— Привет, сестрёнка! — радостно воскликнул я. — У тебя там ничего не стряслось?
— Всё хорошо, — затараторила Алона. — Я учусь, тренируюсь, читаю книжки…
— Сказки? — хмыкнул я.
— Ты что? Летописи о нашей истории, свод наших законов и всякую прочую ерунду. Папа решил меня сделать настоящим послом, представляешь!
— Не представляю, — честно ответил я.
Знания получить можно, вот характер переделать — никак! Алона на роль посла явно не тянет, не тот склад ума, не то мышление, нет прирождённой хитрости и изворотливости. Короче — дохлый номер. Хотя, если Шаракх просто всерьёз озаботился образованием дочери, то возможно, в качестве пряника он пообещал ей именно эту должность. Это я понимаю и целиком одобряю, мотивация в таком деле будет явно нелишней.