Воин
Шрифт:
— Мы могли бы впервые поспорить.
Клас рассмеялся:
— Нам еще представится такой случай.
Хриплый крик остановил их, и Сайла неохотно обернулась. Джонс пытался сесть, сбросив одеяла набок. Она не успела направиться к нему, как Тейт уже поспешила к пастору. С другой стороны появилась Нила и, заметив Сайлу, помахала ей. Молча согласившись, Клас потянул спутницу за руку.
Сайла в замешательстве остановилась перед дверью, не зная, куда свернуть.
— Ты ведь даже не знаешь, где твоя комната? — спросил Клас и, когда она созналась, повернул направо, удерживая Сайлу в вертикальном положении.
В то время, пока она говорила с Танцующей-под-Луной,
Этот культ станет проблемой для Гэна, да и для нее самой. Гэн хочет стать предводителем воинов барона; для нее это было так же очевидно, как если бы это было написано у него на лбу. Более того, он на этом не остановится. Единственным вопросом была величина его амбиций. Билстен говорил, что Гэн, вероятно, и сам не знает их предела, и Сайла готова была с ним согласиться. Гэн не мог видеть орлиного блеска собственных глаз. Пока он оставался для себя не больше, чем жаждущим мести сыном обманутого Вождя Войны.
Споткнувшись о порог, она вцепилась в Класа.
— Я держу тебя, — ответил он и провел губами по ее волосам, добавив: — У них тут чудесный душ. Почти как в нашем лагере.
Сайла с трудом подавила улыбку. Солдаты барона совершенно доконали Класа, поэтому теперь любая стоящая вещь в этой стране вызывала у него удивление. В его понимании человек, который хорошо умеет воевать, должен иметь и другие хорошие качества, даже если их надо выискивать; человек же, воюющий плохо, определенно имеет плохие привычки. Но все-таки у Класа хватало здравомыслия, чтобы признать, что люди барона умеют строить. Сайла повернулась к нему, чтобы ответить, размышляя, как ценит она каждую новую черту, которую открывает в Класе, и как приятно просто думать о нем.
— Да, душ был бы кстати, — пролепетала она, — но где взять мыло и полотенце?
— Все уже приготовлено. И свежий халат, который я позаимствовал у леди примерно твоего размера. — Клас улыбнулся. — Если, конечно, он тебе понадобится.
Сайла сжала его руку и позволила отвести себя ко входу. Тут он устроился у стены перед закрытой дверью.
Отдельные душевые кабинки были образованы перегородками, выходившими из основной стены. Высотой они были примерно с нее, хотя до потолка оставалось еще добрых три локтя. Полотняная занавесь закрывала вход от любопытных глаз. С помощью рукоятки можно было регулировать подачу воды из единственной трубы на потолке. Сайла резко повернула ее, надеясь, что вода будет не слишком холодной. К ее изумлению, та оказалась почти горячей и принесла с собой запах раскаленных кирпичей и солнца. Это была вода из цистерны на крыше, и она напомнила целительнице о свежести дождей, падающих на высокие островерхие дома Олы.
Почувствовав, как тело расслабляется под мягкими струями, Сайла припомнила, что настоятельница не любит жару, и удивилась, как той удается пережить лето.
Ее мысли переключились с настоятельницы на собственные проблемы, и некоторое время она пыталась размышлять о приказе отлучить ее от Церкви. Неспособность сосредоточиться на этом вопросе испугала Жрицу Роз, и еще больше испугало то, что сосредоточиться она не может из-за отсутствия заинтересованности. Ее это просто не волновало.
Сайла остановилась, чтобы хорошенько обдумать эту мысль; рука с мылом застыла около шеи, глаза невидяще уставились в стену. Прошло немало
Возможно, Церковь не будет столь жестока. Ведь ее основным заданием было удержать Людей Собаки от войны с Харбундаем, и она выполнила его.
Сайла решила, что причина в том, что она теперь вышла на верный путь — намного более верный, чем когда-либо раньше.
Каким-то образом успехи Гэна были связаны с ее собственными. Он был бурей, которая несет их всех, приближая ее к заветным Вратам. Она не знала причины своей уверенности, но была убеждена в этом.
Энергично растираясь полотенцем, Сайла вернулась к более насущным делам.
Нила хорошо держалась, несмотря на прискорбную мужскую слепоту Гэна. Невозможно было поверить, что он может не замечать тысячи знаков, которые подает бедная девушка. Точно так же Сайла вздохнула, думая о чисто женском нежелании Нилы показать свои чувства, чтобы все расставить по местам.
Сайла иронично усмехнулась. В свое время она тоже не могла так поступить. Что ж, придется это вспомнить и действовать должным образом.
Одеваясь, Жрица подумала о другой женщине из их компании. Она была заинтригована поведением Тейт; та слушала, смотрела, но никому ничего не говорила. Сайла попыталась вспомнить хотя бы одну женщину, которая могла бы так же знающе говорить о военных делах, и не смогла. В Доннаси чувствовалась грация и уверенность, говорившая о ее боевых навыках. Но она была по-своему озабочена не меньше Нилы. Это читалось в ее глазах.
Целительница накинула халат и вышла, прихватив одежду.
Клас вскочил, сделав вид, что заснул в ожидании. Сайла взяла его под руку, и они, поднявшись по лестнице, прошли через длинный зал.
— Ну вот мы и пришли. Здесь ты можешь отдохнуть. — Он ввел ее в каморку, не больше кельи в аббатстве Ирисов. — Это все твое, ни с кем не придется делиться. Даже шкаф пустой.
Сайла готова была обидеться на его неуклюжую шутку, но тут поняла, что Клас абсолютно серьезен. Она обернулась, обняв его, подняла лицо вверх для поцелуя и поразилась недостатку страсти на его лице. Она отодвинулась, упершись руками ему в грудь и выпятив нижнюю губу в знак неудовольствия. Клас медленно покачал головой.
— Я не смею. — Его голос напоминал скрип камня о камень. — Если ты пробудешь в моих объятиях больше секунды, я уже не смогу тебя выпустить. Спи. Тебе нужен отдых, а мне нужна ты.
«Так лучше», — подумала она, поцеловав Класа. Это был поцелуй любовников — он закончился быстрее, чем хотелось бы Сайле, но был полон обещания. Клас ушел, прикрыв за собой дверь.
Эта толстая дубовая дверь укреплялась мощными стальными полосами. Захлопнувшись, она издала глухой стук, странно успокаивающий. Такая дверь может выдержать любую осаду, скроет от любого врага — она словно символизирует убежище.
Но едва она захлопнулась, Жрице Роз вдруг показалось, будто из комнаты исчез весь свет и воздух. Вместо надежной защиты дубовые доски и железные полосы неожиданно превратились в тюремного сторожа, и Сайла почувствовала себя в ловушке.
К внутренней стороне двери были приколоты кроваво-красные розы.
Это был знак — один из тех, о которых говорила настоятельница.
Но и он не обещал защиты. Напротив, букет внушал ужас, розы уродливо свисали, раздавленные, будто вся их красота и свежесть исчезли. Черный шнурок скреплял зеленые стебли. Все цветы были аккуратно надломлены в этом месте и теперь висели, будто указующие персты, лишенные кожи. К свободному концу шнурка была привязана погремушка гремучей змеи.