Воин
Шрифт:
Когда они наконец закончили, она прямо заявила, что еще не готова с головой окунуться во все эти новые идеи. Чужеземцы были настолько разочарованы, что настоятельнице срочно пришлось объяснять свою позицию. Простые люди привыкли к веками устоявшемуся образу жизни, и резкие изменения, пусть самые благоприятные, не приведут ни к чему хорошему.
Картер не согласилась:
— Перемены необходимы. Помнишь, настоятельница, ведь именно ты показывала нам женщину, которая была жестоко наказана за изучение арифметики. Учась, она рисковала всем, что имела. Желание все еще живет, и уже никто не в силах наказать учеников.
Настоятельница, взяв у служанки чайник, сама принялась разливать кипящую воду по чашкам. Это позволило ей выкроить минутку для того,
— Но подумай о зрителях. Они присутствовали на этом наказании не только ради того, чтобы насладиться чьим-то страданием, — люди считали ее виновной, считали, что она заслужила все это. Они ненавидели ее. Ты не сможешь отменить такое отношение к жертве, просто объявив его не в моде. Твои цели верны, но достигать их надо с большой осторожностью.
Кейт Бернхард, прямая, как всегда, сказала:
— Но мы обязаны что-то сделать, настоятельница. Мы слышали, что власть Гэна распространяется на самую большую объединенную территорию, известную Церкви, и не можем упустить такую возможность. Это тот самый шанс, которого ты так долго ждала, чтобы установить равенство, и ты не должна говорить теперь, будто наше время еще не пришло.
— Действительно, не должна. — Сейчас она желала одного: чтобы ее план был понят и услышан, чтобы они увидели, как высоко, презрев все преграды, парит ее мечта. Может быть, уже и впрямь очень поздно, но, как сказала Бернхард, что-то должно быть сделано прямо сейчас. — У меня есть план, — произнесла настоятельница, взглядом показав служанке на дверь, и та поспешно вышла. — Вот-вот у Нилы родится ребенок. Скорее всего Гэн отложит церемонию выбора имени до весны, но у нас в любом случае достаточно времени. Мы должны заручиться его поддержкой, и за зиму вы научите самых маленьких Избранных — всех без исключения — читать и писать.
Сайла побледнела.
— Так много? Таких маленьких? Но ведь только Целительницам позволено преподавать, ты же прекрасно это знаешь! — Она оглядела комнату, убедившись, что все внимательно ее слушают. — Это напоминает мне рассказы про Учителей.
Слова ударили настоятельницу, словно молния. Конечно, она ожидала чего-то подобного, но эффект от произнесенных слов оказался намного сильнее. Пока Сайла говорила, настоятельница Ирисов помешивала свой ош, наблюдая, как водовороты напитка в ее чашке то сливались, то разделялись и, наконец, исчезли. Она произнесла:
— Учителя остались в прошлом, их существование уже больше похоже на легенду, чем на правду, и ты знаешь это. Мы должны поскорее забыть подобные истории и смотреть вперед. Что бы ни происходило в прошлом, его уже больше нет.
Остальные женщины только пили ош, мудро кивая в такт словам хозяйки, и на секунду Сайла возненавидела их. Неужели они не видят поражение в этих честных, старческих чертах? Что случилось с их ушами? Неужели они не слышат в этих словах заявления об отставке?
С другой стороны, никто из них не вырос на попечительстве настоятельницы, и никого из них, конечно же, она не любила так, как Сайлу. Она улыбнулась: настоятельнице не раз удавалось перехитрить и более подозрительных и недоверчивых людей, чем эта наивная тройка. Для опытного взгляда целительницы было ясно, что пожилая женщина слишком уж явно идет на попятную. Наверняка она вела какую-то свою, только ей понятную игру.
Какая же могущественная сила заставляла ее действовать именно так? Даже во время поездки Сайлы к восточным племенам невозможно было и подумать о том, чтобы научить детей читать и писать, и вот здесь, сейчас, настоятельница задумала такое! Что же гложет ее во время этого триумфа?
Глава 85
Юг и восток Олы — это множество гор над узкой равниной. Однако есть особое место в этой стране, известной своим горным ландшафтом.
Внутри этой впадины образовался маленький грот, издалека смотревшийся как часть пейзажа. И зимой, и летом увидеть этот грот, если заранее не знать, где он, было почти невозможно.
Единственный след вел к этому загадочному гроту — одинокая темная колея в глубоком снегу. Между тем несколько бороздок поменьше уходили на самый верх утеса, предупреждая тем самым прохожих о том, что главная дорога не остается без скрытого наблюдения ни на минуту.
Для Алтанара, ехавшего верхом, все эти тропинки означали что-то вроде вен и артерий, а сама пещера — сердце, дающее этим артериям жизнь. Все его мысли уже который день были направлены на то, чтобы придумать, как вернуться и отомстить Гэну. Пускай мальчик пока помечтает, думал Алтанар, но рано или поздно придет весна, а с ней и возможность силой обрести былую власть. Эта груда камней когда-нибудь обязательно станет святыней. Сюда будут приходить люди, чтобы посмотреть на то место, где законный король разрабатывал план своего возвращения.
На минуту он отвлекся, слушая, как тяжело ступает его конь, и глядя, как густой пар валит из его ноздрей. Нет, «разрабатывал» — не то слово, скорее, планировал. «…Законный король планировал…» — да, так будет получше.
Где-то вдалеке тонны снега обрушились на равнину, на секунду уши лошади повернулись в ту сторону, откуда раздался страшный грохот, но, убедившись, что причины для серьезных волнений нет, снова приняли свое обычное положение. В этот момент Алтанар поравнялся с горами, которые больше походили на огромные стены. Закончить свой славный жизненный путь под обвалом — это было бы горькой иронией. Все рано или поздно встанет на свои места. Легко подтолкнуть одного, замолвить словечко второму, уговорить третьего. Они думают, что побили его, ладно, тем больнее им будет узнать, как они не правы.
Последние сто ярдов до входа в пещеру Алтанара сопровождало лишь глухое цоканье обмотанных копыт коня. Перед входом на снегу можно было заметить пепел, грязь, конский помет и другие следы пребывания здесь человека. По снегу прыгали цыплята. Они двигались так медленно и осторожно, что, казалось, были заранее осведомлены о бесплодности всех попыток поймать здесь насекомых, будто боялись, что их самих кто-то поймает. Алтанар не переставал думать о прекрасных полях Олы. Молодой вождь действовал очень быстро, и именно это обстоятельство позволило ему выбить короля из седла. Ах, если бы только он пораньше догадался о планах дерзкого мальчишки! Алтанар в сердцах ударил кулаком в ладонь и, к своему удивлению, почувствовал себя намного лучше.
Защитники маленькой крепости строго соблюдали дистанцию, глядя, как он вошел и прямиком направился к костру. Как только он опустился в одно из массивных кожаных кресел перед очагом, сразу же послышался топот бегущего к нему раба, для того чтобы снять с него тяжелую одежду и сапоги, поменяв их на уютные легкие тапочки. Полы в пещере были настолько неровными, что, идя в тапочках, можно было запросто сбить ноги, однако Алтанар наотрез отказывался ходить в помещении в уличной обуви.
Барон, который предложил королю это убежище как место для охоты, наверное, был на сто процентов уверен, что тот им никогда не воспользуется. Как и многие, он лояльно относился к Алтанару, но не собирался в случае столкновения с Гэном сложить за своего короля жизнь. Это была разумная позиция, да и обычная тактика самосохранения. Каждый должен сам заботиться о своей безопасности. Алтанар улыбнулся, подумав о том, а знает ли этот барон, во что ему обойдется эта тактика? Еще ни один человек ничего не утаил от него, как они до сих пор не могут понять этого?