Воин
Шрифт:
— Группа катится ко всем чертям еще быстрее, чем я предполагал. «Теперь их было одиннадцать». Да и Маццоли выглядит как-то странно. Тебе что-нибудь известно о ней?
— Уход от реальности, отторжение — не знаю, как это назвать. Она на грани безумия, — сказал Конвей.
— Черт! «Теперь их было десять».
— Ошибаетесь, Фолконер! Нас все еще одиннадцать. Если вы собираетесь играть роль лидера, то оставьте привычку пересчитывать тела, ясно?
Едва успев что-либо сообразить, Конвей почувствовал, что стоит на цыпочках, а рука полковника
— Жалкий слюнтяй, — процедил Фолконер. — Восемьдесят шесть моих ребят лежат здесь мертвые. Я подбирал их, тренировал, я любил их, как родных. Не смей попрекать меня моим положением. Никогда! Предупреждаю в последний раз!
Полковник отшвырнул Конвея, и тот, выбросив руку в сторону, с трудом удержал равновесие. Он стал массировать шею, стараясь не смотреть на подбежавшую к нему Йошимуру.
— Что случилось? — спросила она. — Да он с ума сошел! — Девушка подняла дрожащие руки, но не решалась опустить их на грудь Конвею.
— Ничего страшного. Я глупо пошутил, и он дал мне это понять. Не обращай внимания.
Бочком к ним приблизилась Картер.
— Солдафон несчастный, — вполголоса произнесла она. — Она кивнула с глубокомысленной улыбкой. — Мы не должны идти у него на поводу.
Конвей пристально посмотрел на Картер и Йошимуру. То, что он увидел, заставило перевести взгляд на остальных. В лицах спутников появилось что-то новое. Поначалу он принял это за возбуждение, но потом понял, что все серьезнее и опаснее. Тормоза были отпущены, и обществу требовалась жертва, козел отпущения.
Извинившись, Конвей отошел и стал наблюдать, как Йошимура возобновила беседу с тремя женщинами. Через несколько минут она снова подошла к нему и сказала:
— Дженет настаивает на том, чтобы увидеть тело Харриса. Она не может просто так поверить, что он повесился. Здесь нужно все расследовать. — Заметив нерешительность на лице собеседника, она добавила: — Ты первый должен насторожиться после того, как Фолконер так с тобой обошелся.
— Никак он со мной не «обходился». Это была нормальная реакция на глупое замечание.
— Боже! Ты его уже защищаешь. Тебе промыли мозги не хуже, чем его оловянным солдатикам.
— Я не… ну хорошо, я защищаю его, и у меня нет для этого особых поводов. Просто он ничего не сделал.
— Остальные в этом не уверены. Но что бы там ни было, нельзя там оставлять бедного Харриса. Мы собираемся взять с собой пастора Джонса и принести тело. Иначе нельзя.
Конвей ничего не ответил, и Йошимура ушла. Процессия из четырех женщин и пастора направилась к складу. Конвей почувствовал на себе ядовитые взгляды.
Он подошел к Фолконеру и Леклерку, которые с помощью слесарной ножовки распиливали пополам вентиляционную трубу.
— Нашего полку прибыло, — приветствовал его полковник. — Работа здорово отвлекает от грустных мыслей. Хорошо хоть, что удалось найти нужный инструмент.
— Зачем эта труба?
— Мы сделаем из нее конус и упакуем туда взрывчатку.
— А если промажем мимо петель?
Улыбка Фолконера стала еще напряженнее.
— Попробуем еще раз. Если гора нам это позволит и если хватит взрывчатки.
— Послушайте, — сказал Конвей, — вам следует кое о чем знать.
— Что, бунт на корабле?
— Догадались?
— Прочел по их лицам. А ты понимаешь, что мы с тобой теперь повязаны, раз ты здесь нам помогаешь?
— Я сказал, что буду помогать, когда посчитаю нужным. Не думаю, что у меня есть выбор.
Леклерк взглянул на него снизу вверх, оторвавшись от распаковки кремово-желтой взрывчатки. В его ухмылке было что-то волчье.
— Идеалист несчастный. — Он вернулся к своему занятию.
Закончив с зарядами, они затратили еще больше времени на то, чтобы сложить для них подходящую платформу из камней. Когда все было готово, Фолконер вставил взрыватели с отходящими от них проводами и направился к основной группе. За ним, разматывая провод, шел Леклерк.
Страх и враждебность буквально висели в воздухе, но Фолконер не обращал на это внимания, а Леклерк был полностью поглощен возней с проводами. К остановившемуся в стороне Конвею подошла Йошимура в сопровождении трех подруг. Разговор начала Картер:
— Мы кое-что нашли и хотим поговорить до того, как случится еще что-нибудь.
Конвей молчал, и Йошимура протянула ему какой-то предмет, похожий на портфель. Он взял и открыл его.
— Видеоплеер, — сказал Конвей, взглянув на экран и встроенный проигрыватель для компакт-дисков. Девушка вручила ему и диск — гладкий кружок размером с пятидесятицентовую монету.
— Что здесь? — спросил он.
Она молча покачала головой. Конвей заметил наклейку с текстом: «Для полковника Берла Фолконера, Вооруженные силы Соединенных Штатов: Изменение задачи и основания к этому. (В отсутствие полковника Фолконера эта запись переходит к старшему официальному представителю правительства Соединенных Штатов в Северо-западном криогенном восстановительном центре.)» Конвей взглянул на напряженные лица женщин.
— Вы просмотрели запись?
Словно повторяя заученную фразу, Йошимура произнесла:
— Мы требуем, чтобы полковник присутствовал при просмотре записи членами группы.
— Почему? Что это все значит?
Вмешалась Картер:
— Он лежал всего в нескольких футах от того места, где… от тела Харриса. Они сняли тело. Они должны были заметить это и, конечно, знают, что здесь записано. Они не думали, что мы пойдем туда и найдем плейер.
Раздался крик не обращавшего внимания на их разговор Фолконера: