Воин
Шрифт:
Женщина радостно засмеялась.
— Сначала мы полетим в Сиэттл, а потом, конечно, в Вашингтон. Я не говорила тебе, что наша славная Доннаси Тейт — правда, чудесное имя — майор военно-морских сил и служит она в Дистрикте? В любом случае первый же вечер возвращения мы отметим одним из моих итальянских обедов. Вы должны посмотреть мой сад: азалии в это время года просто чудесны.
На другом конце импровизированной кухни поднялась еще одна женщина и шагнула навстречу Маццоли. Конвей вспомнил, что ее зовут Дженет Картер. Она была небольшого роста и буквально излучала энергию, даже ее черные
— Время года? Да мы не знаем даже, какой сейчас год!
Но Маццоли словно ничего и не слышала.
— Когда меня отобрали для криогенного проекта, я отдала дом невестке. Я была одной из самых первых. Мой сын… — Ее сияющие глаза, казалось, потускнели от горя. Прежде, чем продолжать, она глубоко вздохнула. — Мой сын был в Германии, когда все началось. Говорили — может, они и не станут применять ракеты, но меня это уже не волновало, тем более что они сказали, им нужны люди, у которых нет близких родственников. — Женщина замолчала, словно ее захватила какая-то мысль, но затем продолжала как ни в чем не бывало: — По крайней мере я знаю, что он умер. А столько людей так ничего и не узнали. Но теперь все мы смотрим в будущее. Нам многое предстоит сделать, и только труд решит все проблемы, разве не так?
— Конечно, — ответил Конвей. — Это наша задача — строить.
— Много ли было разрушений? — спросила Маццоли. — Я ничего не видела перед тем, как присоединилась к проекту. Это было ужасно? — Беспрерывно моргая, женщина отвела взгляд. Ее рука нервно теребила выбившуюся из куртки нитку.
— Радуйся, что ты этого не видела.
— О, я рада! А ты видел Дистрикт? Пригород? Откуда моя невестка… Фоллс Черч?
Конвей не мог рассказать ей всю правду. Он одним из последних присоединился к проекту, и то после того, как понял, что вероятность выжить практически равна нулю.
— Я видел лишь центр Ди Си. Они забрали меня ночью. В Даллас мы летели на вертолете, окна были зашторены.
— Может, был виден пожар? Дым?
Конвей смотрел себе под ноги.
— Уже начиналась ядерная зима, Мэг. Только это я могу сказать тебе наверняка.
Маццоли горестно вздохнула, и Йошимура коснулась ее плеча.
— Давай пройдемся, а то мне одной скучно.
Маццоли быстро пришла в себя.
— Мне нужно встряхнуться. Дженет, может, вы со Сью мне поможете? Давайте приберем здесь, а потом сходим посмотрим, что можно найти на складе. Не думаю, что полковник и прочие знают, где и что нужно искать, верно? Я всегда собирала чемоданы своим мужчинам. Они все беспомощны, как дети. — Конвей смотрел, как под аккомпанемент ее болтовни четверо женщин собрали посуду и направились к мойке в комнате управления рядом с шахтой для отходов.
Он все еще наблюдал за ними, когда вернулись Фолконер и Леклерк. Полковник взобрался на огромный валун, оставив напарника внизу.
— Послушайте все! — Хотя его командный голос и внушал уверенность, Конвею показалось, что Фолконер с трудом владеет собой. Тем не менее его воздействие на группу было еще сильным. Напряженные лица обратились к нему с живым интересом.
Фолконер продолжал:
— Мы собираемся пустить это в дело. Здесь достаточно взрывчатки, чтобы разнести эту жалкую дверь в пух и прах. Я намереваюсь устроить то, что мы называем направленным взрывом. При этом сила взрыва будет действовать в одном направлении. Я собираюсь направить ее на петли. Дверь вылетит, и мы на свободе.
— Это слишком опасно, — сказала Картер.
— Согласен, опасно. Поэтому я хочу решить этот вопрос демократично. Мы проголосуем — будем ли пытаться отсюда выбраться или продолжаем надеяться на помощь извне?
— Выбор не богат. — На Кароли речь полковника не произвела впечатления. Рядом с ним остановилась Бернхард, женщина, помогавшая Конвею у двери. — Демократия здесь лишь удобный трюк, чтобы избежать ответственности. Нам предлагают голосовать по вопросу: «Когда вы прекратили бить свою жену?». Почему вы так уверены, что помощи не будет?
Последовавший выпад Леклерка мог изрядно накалить обстановку.
— Так ведь это тебе поручено связаться с ними! Сам ведь признался.
— А почему бы не рвануть? — спокойно произнесла Тейт. Она оказалась перед Фолконером и, что самое главное, между Леклерком и Кароли. — Так говорила моя матушка — помирать так с музыкой. Вперед, полковник, свершите чудо!
Фолконер посмотрел на Маццоли и Йошимуру, затем на Конвея.
— А что думают остальные?
Маленькая фигурка Йошимуры была полна решимости.
— Действуйте, полковник!
Конвей молча кивнул в поддержку Фолконера.
— Я соглашаюсь с любым решением большинства, — сказала Маццоли. Дергавшийся на лице мускул выдавал ее волнение.
Но пастор был иного мнения.
— Если необходимо рисковать жизнью всех нас, то делать это надо в самом крайнем случае. По-моему, еще не время.
Кароли и Бернхард посмотрели друг на друга. Женщина пожала плечами, и Кароли улыбнулся.
— Мы с вами, — сказал он.
Тихая женщина по имени Сью Анспач спорила шепотом с Дженет Картер. Первой обернулась и ответила маленькая Дженет:
— Наши голоса уравновешивают друг друга. Я за то, чтобы подождать.
— Мне очень жаль, — сказала Анспач.
Взмахнув рукой, Фолконер как бы попытался охватить всех-всех присутствующих. Конвей понял, что это жест примирения, который выглядел настолько забавно со стороны человека, держащего несколько фунтов мощной взрывчатки в одной руке и пакет детонаторов в другой, что он едва не расхохотался. Фолконер подвел итог:
— Итак, семь за, двое против, Маццоли не голосовала.
— А Харрис? Его голос учитывается? — вмешалась Картер.
Фолконер молчал, в его напряженной позе было что-то агрессивное. Наконец он заговорил:
— Мы с Леклерком не упомянули о нем, поскольку боялись, что нас обвинят в использовании случившегося для оказания давления. Мне очень неприятно сообщать вам: Харрис повесился.
Фолконер соскочил с валуна прежде, чем его ошеломленные спутники успели что-нибудь спросить. Оказавшись рядом с Конвеем, он произнес вполголоса: