Воин
Шрифт:
— Азува…
— Люби меня.
Почему он должен чувствовать себя виноватым? Может, лучше просто жить и ни о чем не думать? Бог… Нет. Он не будет думать сейчас о Боге. Не сейчас. Запуская пальцы в длинные волосы Азувы, он взял то, что она предлагала, подчиняясь разгоревшемуся внутри огню. Страсть захватила его, но когда она улетучилась, то оставила после себя лишь чувство стыда и смущения. Халев лежал в темноте рядом с довольной спящей Азувой. Еще никогда он не чувствовал себя таким нечистым.
Вдруг он услышал, как стан заволновался.
—
Его жена крепко спала. Благодаря выпитому вину она не реагировала ни на утренний свет, ни на странные звуки. Похоже, что проснется она с головной болью. Халев оделся и вышел из шатра.
Моисей вернулся! Их вождь быстро шел по стану, что-то выкрикивая.
— Он разбил каменные скрижали!
Халев схватил бежавшего мимо человека.
— Какие каменные скрижали?
— Ну, скрижали, на них Господь написал законы, по которым мы должны жить.
Халев бросился туда, откуда раздавались крики. Встав на возвышении, Моисей сбросил золотого тельца с его пьедестала.
— Сожгите его!
Его лицо покраснело, глаза пылали от гнева.
— Сотрите его в порошок и развейте над водой для питья!
Большинство людей едва ли понимали, что происходит. Некоторые были очень пьяны и продолжали веселиться, многие что-то вызывающе выкрикивали.
Халев почувствовал, что надвигается буря. Прибежал Аарон. Он стал что-то кричать. К нему подбежали мужчины из племени Левия и встали за Моисеем. У некоторых были мечи, которые они обнажили.
Внезапно Халев все понял. Увидев своих сыновей среди толпы, настроенной против Моисея, он закричал на пределе своих легких:
— Меша! Мареша! Иешер! Быстро отойдите от этих людей! Шовав! Ардон! Быстро сюда! Ко мне! — Его сыновья с расширенными от удивления глазами стали проталкиваться к нему. Он побежал навстречу и, хватая их, бросился на землю, увлекая сыновей вместе с собой. В панике, они закричали, пытаясь встать, но он заставил их прижаться к земле. — Преклонитесь перед Господом! Сейчас же преклонитесь! — повторял он.
Крики возмущения и предсмертной агонии слышались отовсюду. Кто-то переступил через Халева и его сыновей. До его слуха доносились удары металла о металл, быстрый обмен короткими фразами, сдавленные крики, глухие удары о землю падающих тел. Его сердце бешено колотилось. Он понимал, что лучше не шевелиться.
— Прости нас, Господь. Прости нас. Господь, прости нас!
Если это гнев Моисея изливался таким образом, то каков тогда гнев Божий?
Рядом кто-то упал замертво. Ардон в ужасе закричал и попытался встать. Халев поспешил придавить его к земле, ложась на него.
— Смилуйся, Господь! Будь милостив! — Охваченные ужасом, его сыновья лежали на земле, тихо всхлипывая. — Молитесь о прощении! Молитесь! — приказал Халев.
— Господь, прости нас…
— Господь, прости…
Услышит ли Господь их тихие голоса среди этого ужасающего рева и хаоса?
Скоро битва закончилась. Теперь слышались горестные вопли и рыдания.
Иерахмеил лежал мертвый возле своего шатра. Другой брат тоже.
Будет ли семья винить его в случившемся? Будут ли они обвинять его в том, что он позвал их идти с израильтянами и следовать за их Богом? Захотят ли они теперь вернуться назад?
Когда он вернулся в шатер, все молчали. Никто не смотрел на него, даже его жена и сыновья.
— Вы считаете меня виноватым в том, что они умерли?
— Нам надо было вернуться назад, пока была возможность.
— Вернуться назад к чему, отец? К рабству?
— Мои сыновья мертвы!
«Мои братья», — хотелось добавить Халеву, но он присел на корточки и мягко заговорил:
— Мы должны поклоняться только тому Богу, который освободил нас.
— А разве у нас не может быть выбора, какому богу поклоняться?
Он посмотрел на Азуву.
— Моя жена против меня? Все боги Египта бессильны против Господа, Бога Израиля. — Она была противна ему. Он был противен сам себе.
— Аарон сделал золотого тельца, и Аарон жив.
— Да, отец, потому что он подбежал к Моисею, когда спросили, кто на стороне Господа, а кто нет. Если бы мои братья преклонились перед Господом, они были бы живы. Но они выбрали идти против Моисея и Бога. Они выбрали смерть вместо жизни.
Старик тихо плакал.
Охваченный глубокой скорбью, Халев снял с себя украшения. Когда он снял амулет, который висел у него на шее, он похолодел. Почему он раньше не замечал, что это звезда Ромфа? На руке он носил кобру Ра, на пальце — скарабея из лазурита и чистого золота. Дрожащими руками он снял с себя все драгоценности.
— Снимите все, что чтит других богов. — Они сделали так, как он сказал, выбрасывая прочь подарки египтян. — Это чудо, что мы остались живы!
*
Моисей сделал из камня новые скрижали и поднялся на гору, чтобы ходатайствовать перед Богом за свой народ. Когда он вернулся, его лицо сияло, как солнце. Пока он не накрыл лицо покрывалом, никому не хватало мужества подойти к нему, даже его брату Аарону. Моисей вернулся не с пустыми руками: он принес Закон, написанный Божьей рукой на скрижалях. Там же был план, как должна быть построена скиния и сделаны освященные предметы, включая ковчег, где будет храниться Закон. Господь выбрал двух мужей, которые должны руководить строительством скинии, — Веселеила и Аголиава. Для создания скинии и священных предметов нужны были пожертвования, и люди стали их приносить. Разве не для этого Бог побудил египтян осыпать их дарами? Теперь люди могли отдать обратно часть тех драгоценностей, которые Господь дал им раньше.