Воина миров. Второе пришествие
Шрифт:
— Просто выпейте это. Это все, что я могу сделать для вас, — сказал Лозье, заметив, как загорелся огонек в глазах собеседника. Он знал, о чем говорит подобный огонек.
Часть III. Расплата
Глава 1
Человек в белом, плотно облегающем костюме стоит в окружении толпы. Люди держатся на расстоянии, давая простор для движений, окружают плотным кольцом. Лица сливаются в сплошную ленту неровного кружева, она опоясывает человека, чуть извивается, переливается оттенками кожи.
Перед человеком возникает ослепительный золотой шар, пульсирует, чуть приплясывает в воздухе. Шар срывается с места, уходит в высь. на его месте рождается прозрачная, сверкающая ледяными гранями призма, уносится догонять шар, ложится на прочерченный золотым сиянием овал. Фигуры пытаются догнать друг друга, но расстояние между ними неизменно. Человек следит за полетом глазами, тело расслаблено, поза спокойна.
Неуловимым броском призма прыгает за шаром, но в образовавшемся разрыве возникает черный цветок, раскрывшийся сотней бархатных лепестков. Равновесие восстановлено. на лицах зрителей появляются улыбки одобрения, эффектное начало нравится, но они ждут большего.
Стремительно, давая прежним фигурам сделать всего пару кругов, в хоровод врываются все новые и новые предметы. Их разнородность только сильнее раззадоривает публику, многие начинают хлопать в ладоши. Круг больше не вмещает всех предметов, он раздвигается, едва не касаясь пола. Теперь в бешеном хороводе гонятся друг за другом бумажный кораблик, вереница чашечек кофейного сервиза, стул с витиеватыми деревянными ножками и плетеной спинкой, свеча с нервно бьющимся пламенным язычком, колесо от велосипеда.
Рукоплескание сливается в единый шум, слышны возгласы, детский смех. Жонглер невозмутимо разглядывает безумный круговорот, удерживая его, казалось бы, всего лишь силой мысли. Дружный, монолитный вздох удивления накатывает от толпы словно морская волна. К хороводу присоединяется книжный шкаф, набитый томами в разноцветных переплетах. Завихрения воздуха от пролетающих вещей колышут черную прядь на лбу жонглера. Предметы реальны, шкаф поскрипывает, спицы в велосипедном колесе со свистом режут воздух.
Публика в восторге, овации не стихают, успех номера феноменален. Вдруг летящие предметы исчезают, оставляя после себя лишь завихрения бурлящего по инерции воздуха, и в круге остается только человек в белом. на его лице наконец появляется осмысленное выражение, проявление эмоций. Губы чуть тронуты улыбкой, глаза едва прищурены. Он делает медленный глубокий вдох.
Джек разлепил веки. Теперь добавился шкаф. Сон в очередной раз расширился, дополнился деталями, но суть была все той же.
Он прислушался к себе. Тело расслабленно лежало на мягком диване, Джек по-прежнему был в своей комнате, в обстановке ничего не изменилось. в организме тоже. Оставалась еще одна ритуальная проверка. Он скинул одеяло, поднялся, прошел в ванную. Без удивления изучил картину в зеркале — темноволосый мужчина, около тридцати. Усталые, не до конца оправившиеся ото сна глаза, подстриженные усики топорщатся, примятые подушкой, на щеках щетина. Расправил плечи, потянулся, хрустнули суставы. Облегченно вздохнул, привычно, не задумываясь, стал умываться.
«Что ж, теперь можно уже не ждать. Лозье оказался прав, слава Богу. Как бы отблагодарить его? Что можно дать человеку, спасшему тебе жизнь? Есть ли адекватный ответ?»
Иногда Джек позволял себе вспомнить, какой участи удалось избежать с помощью молодого доктора, рискнувшего всем ради сохранения человечности в некоем Джеке Ридле. Представив себя однажды тварью, сосущей кровь у обездвиженной жертвы, Джек уже не мог отделаться от этого кошмара. Он старался заглушить его в себе. в последнее время, воспоминание приходило все реже, но полностью не исчезло. Джек лишь научился рефлекторно переключаться на мысли о чем-нибудь другом. Этого удалось избежать, это в прошлом. Но надо подумать и о будущем.
«Скоро все это закончится. Теперь неудача очевидна всем, эксперимент будет прекращен. Может, сегодня? Но что же делать дальше? Я не могу остаться здесь. Встречаться с профессором после того, что он задумал сделать со мной? Найду ли я силы для этого?
Уехать домой? Но мой дом в Англии. в изувеченной, опустошенной, чудовищно растоптанной стране, где хозяйничают безжалостные твари. Уехать в другую страну? Но куда? Весь мир замер в ожидании прорыва чудовищ с острова. Европа собирает последние силы. от более удаленных областей мы до сих пор не получили ответа. Что там происходит? Даже мистер Чи не рискнул возвращаться в Китай. Нет, это будет бегство. Очередное, позорное, трусливое бегство от смертельной угрозы. не таким ли образом я оказался здесь?
Все ищут способ победить в этой войне. Все на свой лад, даже Уотсон, будь он проклят в своем безумстве, но и он стремится найти выход. а что же я? Уехал с базы, не сумев приспособиться, найти свое место. Надеялся на что-то важное, что случится здесь, в Лилле, а что получил? Метнулся из ада в ад, но который из них оказался горячее?
Нет, нельзя отступать от своей цели. Она никуда не исчезла, просто временно отошла на второй план, заслоненная более яркой перспективой. Это оказался обман. Что ж, пусть так. Это всего лишь ценный опыт, надо заставить его служить себе, чтобы дальше идти еще увереннее в успехе».
Джек принял решение достаточно легко. Сказывалась тренировка, умения, выработанные за время последних мытарств. в этом было даже что-то привычное. Скоро все и вернется на привычные места. Страшный эпизод, который удалось пережить, уйдет в прошлое. Только нужно набраться терпения и довести все здесь до конца. Чтобы не иметь к себе претензий. Ради собственной совести.
«Раз судьба не дает в руки шанса на решительный прорыв, придется карабкаться, ползти, вгрызаться зубами, цепляться ногтями. Лишь бы вперед. Медленно, но верно. Приближать победу примитивно, день за днем, отдавая себя, рискуя жизнью, убивая врагов одного за другим. Сопротивляться хоть как-то».
Обрывок сна снова ворвался в бодрствующий разум. Перед ним кружились фигуры, стараясь догнать друг друга в бесконечном цикле. Но он отчетливо понимал, что они всецело в его власти. Словно каждый предмет зажат в невидимый кулак, будто у Джека сотня рук, каждая крепко держит свой предмет и ведет по назначенному пути, как по рельсам, не сбиваясь, уверенно, и не чувствуя усталости. и в любой момент он может сделать с ними все, что угодно. Но его пока интересует только круговорот, простое движение, вызывающее предсказуемую реакцию у публики.