Воины Солнца и Грома
Шрифт:
В довершение всего из чащи выскочил тигр, одним прыжком повалил наземь и растерзал еще одного царя-ракшаса. Второго зарубил Вишвамитра. Горло третьего пронзила стрела тохарки. Вконец перепуганные пишачи бросились врассыпную. Один из беглецов полчаса спустя обнаружил, что стоит перед воротами ашрама, хотя бежал совсем в другую сторону, и держит на себе окровавленного Шивасену, которого вовсе не собирался спасать.
Загнанный на топкий берег реки, трехглазый предводитель ракшасов озирался, как загнанный зверь. Вдруг он отбросил обломок меча, закусил губу клыками и, мерзко кривляясь, принялся вращать бедрами. Поднялась настоящая буря. Ветер ломал деревья, валил людей с ног. В лесу метались звери, пронзительно верещали обезьяны. Тигр
— Рустам, настоящий Рустам! — воскликнула Михримах.
— Вима, я же говорила, ты — Геракл! — задорно крикнула Лаодика.
— Он бы одолел и самого Шиву, как его предок Герай Кадфиз, — улыбаясь, громко произнесла Ларишка.
Счастливая усмешка расплылась на широком лице Вимы. Особенно дорога ему была похвала тохарки. А у его ног, сплевывая кровь, хрипел трехглазый царь-людоед:
— Тупые, грубые твари… Ваши тела — могила духа. Все, ради чего вы сражаетесь, — иллюзия, майя. Истинен лишь Разрушитель. Проклятие его на вас! И это вы, вы будете править нашей древней страной!
— Представляю, как вы ею правили, — усмехнулся Ардагаст.
Хиранья устало опустился на поваленное дерево.
— Ох, и трудно удерживать эти ракшасские чары. Не будь меня тут, он бы весь лес повалил.
Вима обернулся к четверым неожиданным союзникам:
— Я — Вима Кадфиз, сын великого царя кушан. Скажите, кто вы, враги демонов?
— Меня называют Шиваджит — «враг Шивы», — сложил ладони красноносый ракшас. — В прошлой жизни я был брахманом, а в более ранних воплощениях, наверное, кшатрием. Я больше всего любил боевые искусства, а еще крепкое вино и жареную говядину с перцем, и не только жертвенную. Совсем я испортил себе карму тем, что помог одному молодому сакскому князю похитить невесту, да еще убил двух ее родственников. Теперь приходится есть еще и человечину. Но, клянусь Солнцем, на которое я недостоин взирать, одно дело одолеть какого-нибудь разбойника и подкрепиться им, а другое — пожирать живьем беззащитных, да еще с мерзкими обрядами. Чтоб их знатокам провалиться в Нараку!
— А мы — якши, хозяева этого леса, — степенно поклонился могучий карлик. — Я — Вишабха, а это мои детки, Чандра и Шакра. Вижу, тут только пять ракшасов. Вы ведь с ними и в пещерах бились?
— Да. Семерых убили, — кивнул Сунра.
Якши переглянулись и довольно расхохотались.
— Все! Нет больше двенадцати царей-ракшасов. Ох, спасибо вам, добрые люди! Ведь до чего дошло: у меня в лесу всего один тигр, людей никогда не трогает, а те видят в лесу человеческие кости и на него думают, облавой грозятся. Да еще бритоголовые слухи распускают, будто мы тоже людей едим, а моя старуха с дочерьми у младенцев кровь пьют… Да ладно уж! Нам, якшам, богами велено клады стеречь. Видели небось сокровища в пещере Бога-Быка? Так вот, теперь их никто не посмеет взять, кроме вас.
А солнце уже поднялось на востоке. Его лучи, пробиваясь сквозь поредевшую чащу, играли на кольчугах и клинках. Многоголосый птичий хор приветствовал золотого владыку дня, снова пришедшего править миром. Безмятежно прыгали по ветвям обезьяны. Тигр забрался в тень и лег отдыхать, уложив большую голову на лапы. И если бы не уродливые тела демонов среди бурелома, все случившееся ночью могло показаться страшным сном, насланным злыми духами. Ночь Демонов кончилась.
Зачарованно, словно впервые, глядели суровые воины на встающий над лесом сияющий диск. Ардагаст обнял за талию Ларишку, перевязывавшую ему рассеченный лоб:
— А ведь мы с тобой второй раз из Чернобогова царства выбрались. Только черти на этот раз пострашнее были и поумнее. И все равно Солнца не одолели! — Он тряхнул измазанными кровью золотистыми волосами. — Что мне теперь дядя Сауасп! Попробовал бы он потягаться с тем каменным бесом… И Индрик-зверь ему бы помогать не стал.
Вима вложил меч в ножны:
— Идем к коням. Отъедем подальше, пока нас не начали искать, передохнем в укромном месте и — к Инду.
— Ваших коней и двух воинов, что их стерегли, увели в селение Мохра-Мораду, — покачал головой карлик-якша. — Там плохие люди живут, темные — одни шиваиты.
— У нас на равнине больше почитают Солнце-Вишну. А в горах и на холмах Шиву — там живут потомки мелуххов, — сказал Вишвамитра.
— Хоть бы они были потомки дэвов и самого Ахримана! — рявкнул Вима. — Клянусь Ортагном, я разнесу все их воровское селение. Веди нас к нему, якша! Задремавший было тигр поднялся и огласил лес воинственным рыком.
У входа в селение кушан уже ждала толпа из полутора сотен крестьян, вооруженных чем попало — цепами, косами, дубинами. Кожа у этих людей была темнее, чем у горожан, черные глаза угрюмо и недоверчиво глядели из-под курчавых волос. Впереди стояли сухонький седоволосый староста с резным посохом и здоровенный парень с тяжелым цепом в руках.
— Отвечайте, кто вы такие и что делали здесь ночью? Хотели разграбить ашрам? — неприветливо спросил староста. — Так знайте: мы умеем управляться с разбойниками. Двоих ваших уже скрутили. Парфянка выступила вперед.
— Это не разбойники, а воины Куджулы, великого царя кушан. А я — ваша законная царица Михримах, дочь Фраата.
— Царица? У нас теперь царь Штратана Шивадаса. Так нам сказал мудрый жрец Шивасена. Яваны правили Таксилой раньше вас, пахлавов.
— Разве царицы ходят в таком виде? — осклабился парень с цепом. — Так наряжаются только…
Вишвамитра наполовину обнажил кханду.
— Договаривай, и я вобью твои грязные слова тебе в глотку вот этим мечом!
Глаза парня блеснули злым огнем.
— Господин начальник стражи! Ты хорошо умеешь воевать… с крестьянами, когда собирают подати. Что, сам убежал к разбойникам или они тебя купили у храма? Интересно, за сколько?
Двуручный меч сверкнул в воздухе. Но прежде чем он успел скреститься с цепом, между кшатрием и крестьянином оказался Шиваджит. Одной парой антилопьих рогов он перехватил кханду, другой — цеп.
— Погоди, юноша! Прежде чем сражаться с кшатрием, одолей меня, в прошлой жизни скромного брахмана. Поскольку же мой нынешний облик для тебя слишком страшен, я обойдусь без оружия.
Забрав у Шиваджита обе пары рогов, Вишвамитра отступил назад.
— Думаешь, я на тебя тоже с голыми руками пойду? Как бы не так! Ты же ракшас. И рога у тебя все равно остались — на голове… Ом, намашивая! [29]
Молодой крестьянин взмахнул цепом, захлестнул рог Шиваджита и под одобрительные крики толпы потащил его к себе. Ракшас был на голову ниже своего могучего, как буйвол, противника и рядом с ним не казался даже страшным. Парень вытащил из-за пояса острый серп, занес его над шеей ракшаса. Толпа заревела, замахала косами и палками. А Шиваджит лишь слегка упирался и неуклюже размахивал руками. И вдруг одновременно нанес два сильных удара: рукой по запястью и ногой в пах. Крестьянин рухнул наземь, выронив серп. Одним движением головы ракшас вырвал у него из руки цеп и в следующий миг упер ему рога в грудь. На темной коже юноши проступили два кровавых пятна. Демон поднял голову, взглянул в посеревшее от страха лицо незадачливого вояки.
29
О, поклонение Шиве!