Воины Солнца и Грома
Шрифт:
— Ну теперь-то тебе, сокрушителю идолов, многое прощается, — подмигнул Щепила.
— А все же дивно, братие, — задумчиво сказал Хрисанф. — Одни язычники Сатане молились и дела его творили, другие же бесов и слуг их бесстрашно поборали. Только благого Бога видели в Солнце и звали его Кришной там, Михром, Даждьбогом…
— Вот-вот, тварь с Творцом путали, — проворчал Мелетий.
— Так ведь и в Писании Спаситель зовется Солнцем Правды.
— Меня мобеды учили: Михр — сын Ормазда, а Саошьянт, Спаситель — Хуршед-чихр, третий, солнечный сын пророка Зардущта, —
— Так в том ли дело, кто как богов зовет? Или, может, в том, кто каким богам служит? — обвел пристальным взглядом собравшихся Лютобор. — Я вот Чернобогу требы не клал, порчи не наводил, скота и урожая чарами не губил. А пойду к Леонтию на суд неправый, а после на костер. И вознесется душа моя с дымом в светлый рай, в Царство Солнца! Эх, люди книжные, не разумеете того, что и смерду понятно…
Дружинники и чернецы молчали словно бы виновато.
Щепила медленно поднялся:
— Не обессудьте, честная братия, пора нам. И так с утра не выехали, задержались, чтобы повесть дочитать.
— Жаль; никто в обители по-басурмански не разумеет, — развел руками Хрисанф, — А то переложили бы книгу столь дивную.
— Найдется, кому ее переложить. А список вам пришлют. Вы добрые книги храните, а не жжете, — сказал волхв.
Монах Арефий, маленький, всегда приветливый, с благостным личиком, вздохнул с сожалением:
— А дальше, верно, про оружие богов говорится? Неужели допустит Господь, чтобы им язычники владели, а христиане — нет? Мы бы с ним к половцев одолели, и булгар, и самый Гроб Господень освободили.
— Для того Аллах и не открывает вам, неверным, такого знания, чтобы вы не обратили мир в пустыню, — ехидно усмехнулся перс.
— А князь Изяслав, к примеру, таким оружием для начала Киев испепелит, — улыбнулся в бороду десятник. — Ладно, едем! До Ростова могли бы в два дня добраться, но я уж твои раны, волхв, поберегу. Остановимся в Момотине, потом в Бермятиной корчме. Там книгу и дочитаем.
— Оружие богов, думаешь, в той книге? — епископ Леонтий сдвинул в раздумье густые черные брови. — Вряд ли там есть сами заклятия. А вот другое из такой книги можно выведать: где и у кого искать тайного знания, в каких местах приобщаться к волшебной силе — там, на Востоке… Припомни, Арефий, не сказано ли там чего о семи перстнях? Перстнях Зла?
Монашек наморщил лоб:
— Вроде нет…
— И все равно там о них должно быть: книга ведь большая. От рук Ардагаста-варвара погиб великий мудрец, создавший эти перстни. А вот где они теперь, это знаем только мы с доктором Рейнольдом. — Узкое аскетическое лицо Леонтия тронула довольная усмешка. — В кургане викинга Ульвкеля, в лесах над озером Онего. Под такими заклятиями, каких никакому Лютобору не снять!
— Ох, и боязно, владыко, о таком и думать… без тебя! А с тобой — нет! — восхищенно произнес монашек.
— Ничего ты не боишься, Арефий, хоть и хлипкий с виду, — отечески улыбнулся Леонтий. — Эти греки теперь боятся знания, не то что их предки. А ты — скиф. Что я из тебя беса изгнал — все знают, не знают только, что ты его сам и вызвал. По дрянной, плохо переписанной книжке. Но не побоялся. И сегодня вот за день доскакал из Суздаля.
— А что? Разве мы Сатане служим? Нет, Господу: искореняем идолобесие. Да чего наша вера стоит, если нехристи с басурманами могут чарами владеть, а мы нет?
— Верно. Меня от язычников не раз только чары и спасали. Два епископа отсюда сбежали, хватит! Я сейчас иду с дружиной разорять Троебожное капище, а ты скачи обратно и скажи Щепиле, чтобы книгу у персиянина забрал. Разобраться еще надо, откуда она у него. В крайнем случае, заплачу.
Последнюю повесть из хорезмийской книги читали сначала на постоялом дворе в городке Момотине, а потом в Бермятиной корчме. К этой корчме и направился тем временем, уже не спеша, охочий до языческих тайн монашек Арефий.
ОРУЖИЕ БОГОВ
Одиннадцать всадников, укрывшись в густой роще, наблюдали за большой дорогой, которая вела из Таксилы на запад, выходя на берег Инда против устья Кофена-Кабула. По дороге проезжал один хорошо вооруженный отряд, следом другой.
— Чтобы не ввязываться в стычки, поедем проселками к северу от дороги. А к Инду проберемся подальше от главного лагеря саков и вольных кшатриев-яудхов, — сказал Вима Кадфиз.
— Прятаться в собственной стране? — гордо тряхнула черными кудрями Михримах. — Мне, царице? Мой отец в одиночку перешел Гидраот [30] , собрал войско из одних крестьян и овладел столицей.
30
Гидраот — р. Рави в Пенджабе.
В скифской одежде, позаимствованной из седельных сумок Ларишки, и с ее же махайрой у пояса парфянка выглядела решительно и воинственно.
— Если горожане, как тогда, не восстанут, с одним мужичьем много не навоюешь. А саки поднимутся против нас, как только узнают, что тебя защищают тохары, — возразил Вима.
— Если я приду с чужим войском из-за Инда, против меня могут подняться не только саки.
— При Герае Кадфизе тохары и саки вместе победили яванов и черного колдуна Шивы, — сказал Ардагаст. — Их объединили меч Грозы и амулет Солнца, добытые Атарфарном.
— Я не Атарфарн, а неученый лесной шаман. Но амулет Солнца у меня есть, Правда, не из золота.
Хиранья снял свой красный кушак, развернул его. На красном шелковом полотнище золотыми нитками был вышит лев с мечом в лапе, над спиной которого поднималось солнце.
— Это знамя, врученное Фраату великим ашрамом Солнца. Под ним он овладел Таксилой. Оно свято для всех, почитающих Сурью-Михра.
— Оно свято и для почитателей Вишну, чьи земные воплощения — Кришна и Рама, — откликнулся Вишвамитра.